Михаэль Бар-Зохар - Братья

• Название: Братья
• Автор: Михаэль Бар-Зохар
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Политический детектив
• Год: 1994
• ISBN: 5-85585-164-8

---

На протяжении нескольких лет Клаудия пыталась подавить в себе эту боль, избегая столкновения. Ей казалось, что во всем виновата ее дурацкая гордость, которая не позволяет ей пройти еще через одно унижение. Обсуждать то, что ее тревожило, с Алексом она боялась; он стал бы все отрицать, а ее обвинил бы в беспочвенной ревности. Тогда Клаудия попыталась отвлечься, снова вернувшись к живописи и моделированию одежды. Она много курила и стала пить в одиночку, но в конце концов, уже после смерти Нины, Клаудия почувствовала, что не в силах больше притворяться.

– Что с нами творится, Алекс? – спросила она однажды ночью.

Они только что занимались сексом, и Алекс, который как и всегда в последнее время, отдавался этому совершенно механически, без всякой страсти, лежал теперь неподвижно рядом с ней. На фоне белой оконной занавески Клаудия ясно видела его строгий и отрешенный профиль.

– Наш брак разваливается, а тебе все равно. Неужели твой брат значит для тебя больше, чем твоя семья?

– Но знаю, – ответил Алекс. Он даже не попытался отрицать, что ведет с Дмитрием тайную войну не на жизнь, а на смерть. – Я ничего не могу с этим поделать, Клаудия. Пока я не уничтожу его, мне не найти покоя. Он ужасный, страшный человек.

– Я не знаю, уничтожишь ли ты его, – сказала Клаудия, – но ты почти уничтожил нас. Тебе наплевать на меня и на детей, ты одержим своей местью. Почему ты продолжаешь сражаться с Дмитрием из-за давно умершей женщины?

Она отвернулась, неожиданно почувствовав глубину своего падения.

– Нет, – ответил Алекс. – Не из-за нее, из-за него.

– Ваше безумие уже стоило жизни Нине, – продолжала Клаудия. – Неужели тебе этого мало?

– Нет! – Алекс выскочил из постели, дрожа от бешенства. – Нет, все совсем не так! Это – еще одна причина, которая побуждает меня избавиться от него! Ты не знаешь, что это за человек. Он ненавидит нашу мать, он ненавидит родственников моего отца, он – прирожденный убийца!

Клаудия еще ни разу не видела Алекса в таком состоянии. Глаза его пылали, лицо перекосилось, он кричал, брызгая слюной.

– Для него нет ничего святого; если бы он мог, он бы уже явился сюда, чтобы прикончить тебя и детей. Именно поэтому за вами все время присматривают мои люди.

– Но я не могу так жить! – закричала Клаудия. – Меня уже тошнит от всех этих охранников и телохранителей! Ни одной минуты я не могу побыть сама с собой!

Сделав над собой усилие, она попыталась сдержать себя:

– Алекс, ради бога, давай уедем! Жизнь может быть так прекрасна, но сейчас она проходит мимо нас!

– Позднее, – упрямо ответил он. – Когда я избавлюсь от Дмитрия, у нас с тобой будет замечательная жизнь.

– Тебе никогда не удастся избавиться от него, – сказала Клаудия устало. – Вы двое – как старые, опытные, покрытые шрамами бойцы, которые, спотыкаясь и истекая кровью, кружат и кружат по рингу, не в силах выиграть, не в силах опередить один другого с ударом.

– Нет, – ответил Алекс. – Нет.

Его глаза продолжали гореть странным огнем.

– У меня есть план, поверь мне – я знаю, что делаю.

Клаудия выбежала из спальни и спустилась на первый этаж. Ту ночь она провела на софе в гостиной, куря сигареты одну за другой и медленно, методично напиваясь. Ей так и не удалось заставить его изменить свое мнение. Впоследствии Клаудия не раз думала, что ей нужно было уйти от него еще тогда, однако она все же любила его и не могла смириться с мыслью, что их любовь превратилась в пытку.

После того тягостного ночного разговора Клаудия все чаще останавливалась перед зеркалом и разглядывала себя. Она все еще была хороша собой, и ей не составило бы труда найти кого-то, кому она была бы небезразлична. Как и прежде, стоило ей появиться где-то, как мужчины дружно замолкали и поворачивались в ее сторону. Несколько раз с ней пытались познакомиться в супермаркете, в кафе, а то и просто на улице. Всего лишь пару дней назад какой-то красивый юноша, намного моложе нее, робко приблизился к ней в галерее Вашингтона, и она снизошла до того, что согласилась встретиться с ним в баре на следующий день. Лишь в последний момент она передумала и не пошла, хотя прекрасно понимала, что за этим последует.

Нельзя сказать, чтобы она не хотела этого. Даже наоборот. Клаудия отчаянно тосковала по крепким мужским объятиям, по страстной дрожи в теле, по кому-нибудь, кто любил бы ее ненасытно, всю ночь напролет, кто сумел бы доказать ей, что она по-прежнему желанна и неотразима. И все же Клаудия решила про себя, что в тот день, когда она по-настоящему захочет другого мужчину, она уйдет от Алекса.

И все же эпизод с молодым человеком оказался последней каплей. “Пора отчаливать, Клаудия, – сказала она себе. – Пора начинать все сначала, старушка”.

Она собрала пару чемоданов, сложила свои картины и наброски и, погрузив все это в багажник автомобиля, заехала к Сандре – попрощаться с ней и с ее детьми. На пороге Сандра крепко обняла ее.

– Будь осторожна, Клаудия, – плача, сказала она. – Ты заслуживаешь немного счастья.

Было уже за полночь, когда Клаудия подъехала к дому в Бруклине, где жила ее мать. Настойчивый стук в дверь наконец разбудил миссис Беневенто, и она появилась на пороге прямо со сна, взлохмаченная, в накинутом на плечи старом халатике.

– Клаудия! – ахнула она. – Что случилось? Клаудия обняла ее.

– Только ничего не говори мне сейчас, ма. Я ушла от Алекса. Со мной дети, они спят в машине. Я хочу ненадолго оставить их с тобой, пока я не найду подходящую квартиру и работу.

– Бог свидетель, я знала, что этим кончится! – запричитала ее мать. – Разве я не говорила, что со Стиви тебе будет лучше?

– Мама, не сейчас... Прошу тебя, пожалуйста! – Клаудия снова почувствовала себя униженной.

Пожилая женщина посмотрела на дочь с состраданием, затем кивнула, подавив тяжелый вздох.

– Я помогу тебе с детишками.

Клаудия выехала из Бруклина на рассвете, когда ее дети крепко спали. Улицы Манхэттена медленно просыпались; в этот утренний час в городе царили мир и покой. Машин было мало, а прохожих на тротуарах и вовсе не было видно. Восходящее солнце окрашивало башни Центра мировой торговли, четко вырисовывающиеся на фоне бледно-голубого неба, жидким золотом своих первых лучей. Клаудия опустила оконное стекло, и в салон ворвался свежий и чистый утренний воздух.

Она давно не возвращалась в Нью-Йорк одна, и теперь ее посетило странное ощущение испуга, восторга и восхитительной неопределенности, которые смущали и очаровывали ее расплывчатыми обещаниями и надеждами. Как и хотела, она начинала жизнь сначала и искренне надеялась, что на этот раз все у нее получится как надо.

Один из сотрудников Морозова, который последовал за Клаудией в Нью-Йорк, докладывал своему шефу о каждом ее шаге. В его рапорте сообщалось, что после двух недель проживания в маленькой гостинице в Ист-Сайде Клаудия Гордон сняла крошечную комнатку в Сохо и вернулась на работу в фирму Гавермаера. О ее возвращении тут же объявила пресса – будущей весной должна была появиться на свет новая коллекция. Одновременно она прощупывала галереи в Сохо, пытаясь выставить свои работы, однако без особого успеха.

Через два месяца агент сообщил Дмитрию о новом повороте в жизни Клаудии. На вечеринке в Виллидже она познакомилась с красивым мужчиной, английским бизнесменом Робином Уэстлейком, который оказался к тому же ценителем искусства и коллекционером картин. Несколько раз их видели в ресторанах, на бродвейских шоу-постановках, но чаще всего они посещали художественные выставки. Как-то вечером агент увидел, как Клаудия Гордон и Робин Уэстлейк входят в подъезд дома, где располагались апартаменты англичанина. Вышла она оттуда лишь утром следующего дня. То же самое произошло на следующий вечер и на следующий – тоже.

“Клаудия Гордон и Робин Уэстлейк стали любовниками”, – таково было заключение агента.

Читая это сообщение, Дмитрий Морозов не мог сдержать улыбку.

Глава 18

Один в черном седане ЦРУ, небритый, вздрагивающий от холода, Алекс вот уже третью ночь подряд дожидался Клаудию у подъезда ее нью-йоркского дома. Две предыдущих ночи он прождал впустую, Клаудия так и не вернулась домой. Вот и сейчас на часах было уже два пополуночи, и Алекс вынужден был прийти к неизбежному заключению: у Клаудии появился мужчина.

Алекс почувствовал болезненный укол ревности. Интересно, ради кого Клаудия оставила его? Кто теперь сжимает в объятиях и целует ее? Клаудия стала частью его самого, они вместе выросли и провели большую часть жизни в обществе друг друга. Однажды Клаудия спасла ему жизнь и была рядом все последние годы. Как она только могла подумать, что сможет провести остаток своей жизни с кем-то другим? Как она могла подумать, что кто-то другой может стать ей столь же близок?

Теперь Алексу очень не хватало ее непосредственности, ее упрямства и страсти, даже сцен ревности, которые она изредка себе позволяла. Оказалось, что Клаудия занимала в его жизни гораздо больше места, чем он подозревал.