Нэнси Бартоломью - Стриптиз на гонках

• Название: Стриптиз на гонках
• Автор: Нэнси Бартоломью
• Издательство: ACT
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-014679-5

Не везет, очень не везет молоденькой танцовщице, подрядившейся “оживлять” автогонки. Убийство лучшей подруги? Ужасно. Необходимость провести собственное расследование? Кошмар. Измена возлюбленного? Это уже настоящая КАТАСТРОФА!.. Как же вернуть изменника? Как пробудить угасшую страсть? Может быть, заставить его участвовать в расследовании убийства? И правда — что подогревает любовь сильнее ОПАСНОСТИ?..

---

Эл даже головы не поднял, в этом не было нужды: он и так почувствовал, что мама качает головой. Католическое качание головой — это внутренняя дрожь, которую ты ощущаешь в глубине своей грешной души.

— Не надо, мама, — предостерег он. — Полицейская солидарность тут ни при чем. Вопрос в том, кто способен больше сделать.

Мама снова покачала головой.

— Какой-то хулиган ночью напал на твою сестру, — начала она. — Тот же тип убил ее подругу. Насколько я могу судить, это дело стало нашим личным. Может, пора позвонить отцу? Может, я должна ему все рассказать? Ты хочешь, чтобы он узнал, что его сын отворачивается от семьи?

“Снова” — это слово осталось непроизнесенным, но висело в воздухе. “Ты снова нас бросаешь? ”

Эл вздохнул, сопротивляться подобному ватиканскому обращению ему было не под силу.

— Ладно, ладно, мама.

Он потянулся за следующей булочкой, но мама шлепнула его по руке.

— Вот, — она взяла с блюда самую большую булку с самым толстым слоем глазури, — эта лучше.

Рейдин подалась вперед и посмотрела маме в глаза.

— Я вижу, с вами можно пойти в разведку! У меня есть план.

Ма улыбнулась Рейдин, может, она не поняла, что та чокнутая? Может, по ее представлениям, надеть в ясный день шляпу-дождевик и носить с собой дробовик означало просто хорошо одеваться?

— Мы отправимся на гоночный трек и проведем небольшое расследование на месте!

— Нет, Рейдин, — спокойно возразила я, — вообще-то я рассчитывала, что вы с мамой останетесь здесь, в нашей штаб-квартире, чтобы мы могли вам позвонить, если потребуется помощь.

К счастью, Элу хватило здравого смысла кивнуть в мою поддержку, но Рейдин не клюнула на эту удочку.

— Чушь собачья! — заявила она. — Мы с твоей мамой не собираемся заниматься канцелярской работой! У меня есть кое-какие собственные идеи.

Ма, наверное, тоже сошла с ума, потому что закивала так, словно Рейдин говорила что-то очень дельное. Соседка сдвинула шляпу на лоб и посмотрела в глаза моей матушке.

— Для начала предлагаю устроить засаду Лулу, что вы на это скажете? Если эта девка водит за нос моего племянника, он должен об этом знать.

Ма поджала губы, и я поняла, что она вспомнила некую официантку из клуба “Сыновья Италии”, что в южной Филадельфии.

— Супружеская измена — это недопустимо, — сообщила она. — Я пошла упаковывать провиант.

Ма решительно встала, подтянула пояс халата и воинственно посмотрела на меня и Эла, как будто говоря: “А ну-ка попробуйте меня остановить! ” Я промолчала, на то было сразу две причины. Во-первых, я не считала, что Лулу может представлять какую-то угрозу, особенно для Рейдин, почти члена ее семьи. Во-вторых, я знала, что если попытаюсь возразить, мама влепит мне пощечину, а я пока выпила слишком мало кофе, чтобы крепко стоять на ногах.

— Душечка, я пойду за машиной, — сказала Рейдин, обращаясь к маме.

Когда она ушла, мама удалилась в спальню, чтобы привести себя в порядок.

— Почему ты ее не остановила? — накинулся на меня Эл, крошки дождем посыпались из его рта на рубашку.

Я быстро влепила ему оплеуху, в точности как делала мама.

— А ты сам о чем думал, голова садовая? Брат промолчал, потирая голову.

— По-моему, тебе нужно поехать на трек и покрутиться вокруг Роя Делла и его команды, — сказала я. — Может быть, удастся разузнать что-нибудь про Толстяка.

Эл нахмурился, как будто раздумывал, не отказаться ли от участия в этом деле.

— Если, конечно, ты не будешь настаивать на том, чтобы этим делом занялась полиция, — быстро добавила я. Эл метнул на меня свирепый взгляд. — От тебя только и требуется, что притвориться болельщиком. Не бог весть какая премудрость!

— А ты чем собираешься заняться?

— Господи, ты рассуждаешь, как папа или Фрэнсис! Я не собираюсь делать ничего такого, что можно считать мало-мальски опасным!

Но Эла мои слова не очень убедили, он слишком хорошо меня знал.

— Что конкретно ты собираешься предпринять?

Я вздохнула с видом преступника, застигнутого на месте преступления.

— Ладно, если ты так хочешь знать, скажу: собираюсь отвезти Флафи к собачьему парикмахеру.

Конечно, это была только часть правды, но Элу вовсе не обязательно знать все.

Глава 19

По нашему с Флафи мнению, ничто так не успокаивает нервы, как хорошая поездка за город. Сидишь себе с распущенными волосами, по машине гуляет ветер, из приемника несется музыка — рок или, может, что-нибудь слегка хулиганское, вроде Бонни Рейта. В такие моменты мы становимся особенно близки друг другу. Женская дружба — вот как я это называю. Думаю, Флафи чувствует то же, что и я, потому что, когда я на нее смотрю, она улыбается. Или это просто ветер треплет шерсть на ее мордочке? Мне больше нравится думать, что она счастлива, более того, мне просто необходимо верить, что она в восторге от того, что я собираюсь сделать с ней, с моей лучшей подругой.

Я потратила целое утро, листая телефонную книгу в поисках собачьего парикмахера по имени Айрис. В конце концов я ее нашла — к счастью, такая оказалась всего одна, — и вот теперь мы подъезжали к Уевахитчке. Я рассудила так: поскольку Руби убили в ее родном городе, я должна разузнать все о ее прошлом, о ее корнях. Первые три года жизни девочки, которые она провела с биологическими родителями, до сих пор оставались для меня загадкой.

По дороге я обдумывала возможные проблемы, которые могли возникнуть в последнюю минуту, а Флафи любовалась голубым небом с редкими пушистыми облаками. Я посмотрела на собачку, и мне стало немного грустно, но то, что я собиралась сделать, в конечном счете пойдет на пользу нам обоим. В конце концов, мы ведь разыскиваем убийцу, а в таком деле чем-то приходится жертвовать. Родная мать Руби могла знать нечто важное и пролить свет на мотивы убийства. Если даже ей ничего не известно, по крайней мере в результате Флафи будет выглядеть чистой и ухоженной.

Я затормозила перед зданием, над которым висела вывеска “Собачий дворец любви и заботы”, и заглушила двигатель.

— Флафи, — серьезно сказала я, — наверное, мне следовало предупредить тебя заранее, но, боюсь, тогда бы ты сбежала.

Теперь Флафи определенно не улыбалась. Она почуяла в воздухе запах собачьего страха, ушки встали торчком.

— Понимаешь, я не смогла придумать другого предлога встретиться с родной матерью Руби.

Флафи глухо зарычала, рычание шло откуда-то из глубины ее маленького тельца.

— Знаю, знаю, дорогая, ты терпеть не можешь парикмахеров. Если уж на то пошло, мне в моей работе тоже не все нравится, но иногда девушка должна делать то, что от нее требуется, даже если это означает, что кто-то будет стричь волосы в твоих ушах.

Флафи залаяла, вернее, завизжала от ужаса так, что стекла задребезжали. Больше всего на свете она ненавидит походы к собачьему парикмахеру, для нее это примерно то же, что для меня — визит к дантисту или гинекологу.

Я быстро взглянула на часы. Мы были записаны на полдень и прибыли как раз вовремя. Открывая дверь левой рукой, правой я подхватила Флафи. Лучше не тянуть резину, от этого Флафи еще сильнее разволнуется, а покончить с этим делом как можно скорее.

“Дворец” на деле оказался небольшим бунгало, покрашенным розовой краской. Местами краска облупилась, но это было не очень заметно, потому что перила веранды и вся боковая стена были густо увиты плющом. Дом стоял на теневой стороне улицы в окружении дубов. Место казалось бы даже романтичным, если бы не многоголосый собачий лай и не запах дезинфицирующих средств.

Мы подошли к веранде, в это время дверь открылась, и из дома вышла престарелая дама. В каждой руке она держала по белому карликовому пуделю. Стоило Флафи увидеть два одинаковых розовых бантика на собачьих головах, как она стала вырываться.

— Не волнуйся, Флафи, я не позволю им прицепить тебе дурацкий розовый бант, — пообещала я, но мы обе знали, что это ложь. Ради того, чтобы побольше узнать о Руби Даймонд, я была готова на все.

Едва мы вошли в дом, как Флафи стала бить дрожь. Перед нами возникла вылитая Дороти Ламур, только на сотню фунтов тяжелее, в ее волосах красовался огромный искусственный цветок магнолии, вокруг необъятной талии был повязан ярко-розовый передник.

— Это, должно быть, Флафи! — взвизгнула она.

— А вы, должно быть, Айрис Стоукс, — сказала я и шагнула ей навстречу, улыбаясь широкой неискренней улыбкой.

Найти мать Руби оказалась несложно, в телефонном справочнике была всего одна Айрис Стоукс, и когда я увидела рядом с этим именем название “Собачий дворец любви и заботы”, мне стало ясно, что у меня есть надежное прикрытие, которое позволит задавать любые вопросы, какие только в голову придут.

Айрис протянула руки к Флафи. Я затаила дыхание, мысленно приготовившись услышать визг парикмахерши, когда моя малышка вонзит в ее пухлую руку свои острые зубки. Но ничего не случилось: Флафи была парализована страхом.