Кристофер Банч - Король-Демон

• Название: Король-Демон
• Автор: Кристофер Банч
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-02494-8

Вот уже десять лет отважный воин Дамастес верой и правдой служит провидцу Тенедосу, ставшему императором Нумантии. Однако кровавое правление Тенедоса не принесло Империи долгожданного мира и обещанного процветания — она по-прежнему во власти сил Зла. Более того, Дамастесу приказано готовиться к новой войне с очень опасным и сильным противником, владеющим темными секретами древней магии. И вот тогда открывается страшная правда о тайном соглашении, заключенном Тенедосом в борьбе за трон, и о высочайшей цене, которую предстоит заплатить ради спасения Империи.

---

Я слышал, как нумантийцы, выйдя на балконы, осыпали мясников проклятиями, уверяли их, что слуги ни в чем не виноваты. Но жуткая бойня продолжалась. Никто из убийц даже не удосужился поднять взгляд вверх. Крики затихли, и теперь слышались стоны и плач. Солдаты переходили от одного распростертого тела к другому, добивая раненых кинжалами. Через некоторое время тишину нарушали лишь смех и шутки убийц. Они крючьями утащили трупы, и на каменных плитах двора остались только алые лужи крови, быстро чернеющие на солнце.

Мы ждали новых ужасов, но, похоже, король на время утолил жажду мести. Или, что вероятнее, его мысли были поглощены происходящим на севере.

Для нас началась размеренная тюремная рутина: пробуждение, завтрак, прогулка по двору, обед, попытки найти, чем занять долгие вечера, ужин и молитвы о том, чтобы небо ниспослало сон.

Кормили нас сносно, но однообразно: по утрам хлеб и чай, в полдень жидкая овощная похлебка, вечером то же самое, но только с маленьким кусочком мяса или рыбы. Мы с Карьяном развлекались тем, что подробно, блюдо за блюдом, вспоминали самые пышные пиршества, на которых нам доводилось присутствовать. Но проходила неделя за неделей, и это развлечение становилось все болезненнее.

Мы старались поддерживать физическую форму: без конца расхаживали по камере, боролись друг с другом, разминали мышцы, придумывали новые упражнения, используя вместо снарядов друг друга. А не дать засохнуть нашим мозгам помогала игра, придуманная Карьяном. Поскольку мы уже столько времени были вместе и принимали участие во многих кампаниях, один из нас начинал описывать какое-нибудь место, сражение, парад, человека и продолжал до тех пор, пока другой не ловил его на неточности. Награда победителю: кружка пива Карьяну, экзотическая сладость для меня — разумеется, когда нас освободят. После этого тот, кто слушал, начинал рассказ о том же предмете и продолжал его до первой ошибки. Вот таким простым и незатейливым способом мы поддерживали свою память и гибкость ума.

Война чувствовалась постоянно. До нас доносился отдаленный топот марширующих колонн, звуки армейских оркестров, стук колес повозок по булыжной мостовой, ржание лошадей и цокот копыт.

Даже через толстые каменные стены до нас доходили известия о войне. Карьян завел дружбу с одним заключенным-майсирцем, работавшим на кухне, и тот передавал нам все свежие новости о ходе сражений.

Вначале боевые действия разворачивались для Нумантии хорошо. Наша огромная армия стремительно пересекла Дикие Земли и углубилась на осваиваемые территории.

Трудно было по обрывочным сведениям определить, насколько хорошо дрались майсирские солдаты. Конечно, ходили истории о случаях невероятного героизма, но после того, как какие-то подразделения и части упоминались в хвалебных реляциях, больше о них ничего не было слышно. Я радовался своей прекрасной памяти, потому что, веди я дневник, наказание, вне всякого сомнения, было бы страшным.

Повар-майсирец передавал Карьяну, что потери были огромные с обеих сторон, но Майсиру приходилось тяжелее. Иногда наши солдаты сражались как демоны; бывали случаи, что появления одного нумантийца оказывалось достаточным для того, чтобы целые отряды майсирцев бросали оружие и обращались в бегство. Что касается боевой магии, о ней я так и не смог разузнать ничего определенного.

Когда пала Пенда, столица округа, в Джарре был объявлен траур. Сражение за город было жестоким и беспощадным. Майсирцы защищались упорно, обороняя каждую улицу, каждый дом, но наши войска все же сломили их сопротивление и заняли Пенду.

Кое-кто из моих собратьев по несчастью радовался успехам нашей армии, но я, наоборот, был очень обеспокоен, ибо она продвигалась вперед слишком медленно. Никто — ни император, ни остальные трибуны, ни военачальники, похоже, не отдавали себе отчета, каким страшным врагом для нас являются погодные условия Майсира. Нумантийская армия надолго застряла в Пенде. Возможно, ей требовалось отдохнуть после изнурительных боев. Затем до нас дошли известия, что император Тенедос лично возглавил армию, и наши войска снова двинулись вперед. Но земли, по которым им приходилось продвигаться, были не похожи на все то, с чем они сталкивались до этого. За Пендой обработанные сельскохозяйственные поля закончились, и началась суэби.

Жаркое лето подошло к концу, и наступил Сезон Дождей. Майсирцы перешли в контрнаступление. Нумантийская армия, утонув в непроходимой грязи, вынуждена была отступить в Пенду, где оказалась окружена с трех сторон. В «Октагоне» воцарилось отчаяние. Я же был не столько огорчен, сколько разгневан. Император должен был продолжать наступление, ибо до начала зимы оставался лишь один сезон. Но нумантийская армия торчала в Пенде, завязнув в кровопролитных, но бесполезных стычках в предместьях разоренного города.

Первым нумантийцем, которого Сайонджи забрала на Колесо, стал лорд Суса Боконнок. Смерть его не была красивой, но, с другой стороны, от политика и не требуют такого мужества, как от солдата. С первых же дней заключения Боконнок замкнулся в себе, поседел и постарел. Встречаясь с ним во время прогулок по двору тюрьмы, я пытался его подбодрить, но он говорил только о своем поместье в дельте реки Латаны и о планах его переустройства после окончания войны.

Зловещая барабанная дробь, начавшаяся с рассветом, гремела не переставая несколько часов. В «Октагоне» ничто, выходящее за рамки повседневной рутины, не предвещало хорошего. В полдень над тюрьмой был поднят флаг, и во внутренний двор выкатили передвижной эшафот. На него поднялись два стражника: один сгибался под тяжестью массивной плахи, другой нес черный футляр. Широкоплечий мужчина в коротком красном плаще и черной полумаске остановился у лестницы на эшафот, скрестив руки на груди.

Как только начали стучать барабаны, все заключенные прильнули к зарешеченным окнам своих камер, ожидая увидеть кошмар, который сейчас последует. Через дверь моей камеры из коридора донеслись слабые крики и мольбы о помощи. Один из моих собратьев-нумантийцев был обречен. Внизу с грохотом распахнулась дверь во двор, и два стражника вытащили лорда Боконнока. Бывший посол, оцепенев от ужаса, едва мог самостоятельно передвигаться. Увидев палача, Боконнок, взвыв, попытался вырваться, но стражники держали его крепко. Втащив несчастного по лестнице на эшафот, они бросили его на плаху.

Раскрыв футляр, палач достал большой страшный топор и начал медленно подниматься по ступеням. Боконнок взмолился о пощаде, но в этот день ее было ждать не от кого.

Один из стражников, схватив обреченного за волосы, с силой дернул, укладывая его шею на плаху. Топор поднялся и опустился. Боконнок испустил жуткий вопль. Лезвие, не попав в цель, раскроило бывшему послу череп. Послышался зловещий треск, будто лопнула перезрелая дыня. Тело Боконнока забилось в страшных судорогах. Освободив топор, палач нанес второй удар. На этот раз он прицелился точнее, и обезображенная голова Боконнока упала на эшафот. Из перерубленной шеи брызнул фонтан крови.

Не было ни суда, ни оглашения приговора. Только смерть.

Я понял, что стану следующим.

Но следующим был не я. По каким-то неизвестным мне причинам выбор пал на капитана Ательны Ласту, моего помощника, командира моих Красных Уланов. Он умер героем. Не так, как «умирают достойно» аристократы, произнеся благородную речь, которую потом повторяют в веках. Ласта умер как воин.

Опять два стражника выкатили эшафот; снова палач застыл в ожидании у лестницы. Дверь во двор распахнулась, и появился Ласта со связанными за спиной руками, под конвоем двух стражников. Но мой боевой друг шел с высоко поднятой головой, как и подобает мужественному солдату.

Вырвавшись из рук стражников, он быстро взбежал на эшафот, как человек, стремящийся скорее испить чашу мучений, приготовленную ему судьбой.

— Да здравствует император! — крикнул Ласта, и стены тюрьмы содрогнулись от восторженных воплей.

Разъяренные стражники стали подниматься на эшафот, чтобы положить его на плаху. Первый из них, ожидавший встретить покорную жертву, получил удар головой в живот и распластался на эшафоте. Опустившись на колени, Ласта вытащил у стражника из-за пояса кинжал и неуклюже вонзил его ему в горло.

Один.

Второй стражник бросился на Ласту, выхватывая свой кинжал. Но ему пришлось иметь дело с закаленным в боях солдатом. Отскочив в сторону, Ласта взмахнул ногой, сбрасывая стражника с эшафота. Тот рухнул головой вниз на булыжник и остался лежать неподвижно.

Два.

Палач, взревев словно бык, схватил футляр, рывком раскрывая его. Достав топор, он начал взбираться по лестнице, но, посмотрев вверх, остановился и вскрикнул от ужаса. Ласта освободился от пут и держал кинжал в руке, готовый к бою. Топор со звоном упал на брусчатку. Палач отшатнулся, воя от страха, подняв руки в тщетной попытке защититься от надвигающейся смерти.