Картер Браун - Ностальгия по убийству

• Название: Ностальгия по убийству
• Автор: Картер Браун
• Издательство: Эридан
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 1996
• ISBN: 5-85872-347-0

Мэвис Зейдлиц, леди-детектив, берется за очередное дело, которое кажется ей легким и приятным, но неожиданно попадает в вертеп сатанистов. Обстоятельства заставляют ее вести расследование... нагишом.

---

И тут я поняла, как спасу и себя, и Селестину. Джонни Рио всегда недоверчиво относился к моим идеям, но это обычная предубежденность закомплексованного человека. А идея у меня была просто блестящая: заставить Селестину поверить, что человек в черном балахоне вернулся.

Сделав свой голос как можно более низким, я произнесла:

— Встань, кроткий агнец. Ты отдохнула. Тебе пора на свежий воздух.

Селестина приподнялась, все еще не открывая глаз. Я схватила ее за руку и потащила за собой. Ноги Селестины передвигались, и это было хорошо. Подведя девушку к одежде на полу, я остановилась.

— Обуйся, кроткий агнец.

Я подняла сандалии и сунула их Селестине. Веки ее оставались сомкнуты. Конечно, если бы я не помогла, Селестина сама не обулась бы. Одежду я связала в узел и прихватила с собой.

— А теперь, кроткий агнец, следуй за мной.

Я крепко держала ее за локоть — так, как это делал человек в черном. Не буду рассказывать, как мы миновали все коридоры и вышли к деревянной двери, которая все это время оставалась раскрытой. Я вытолкнула Селестину в пещеру и захлопнула дверь. Осторожно свела девушку по лестнице вниз.

— Здесь темно, — прошептала она.

— Значит, ты уже раскрыла глаза? — обрадовалась я, но, вспомнив о своей роли, добавила чуть ли не басом: — Кроткий агнец, потерпи, скоро будет совсем светло.

— Что?

— Идем вперед, к свету!

Голос мой захрипел: я поняла, что долго разговаривать басом не смогу, поэтому дальше изъяснялась не словами, а толчками и легкими пинками.

Выход из пещеры показался делом куда более приятным, чем вход. Я издали заметила пробившийся свет и вскоре вывела Селестину на поверхность. Прежде, чем покинуть пещеру, выглянула наружу: не болтаются ли здесь скауты и их очаровательный вожатый? Мне не хотелось встречаться и уж тем более объясняться ни с Альфредом, ни с мистером Робинсоном. Я не знала, как мой «кроткий агнец» отреагирует на чужих людей и как скауты отреагируют на голую Селестину. Не нанесет ли это непоправимый удар по скаутскому движению?

Яркий свет неприятно поразил Селестину.

— Очень светло. Моим глазам больно, — сказала она морщась.

— Потерпи.

Но Селестина морщилась, отворачивалась, стонала. Только теперь я поняла, что не имею ни малейшего понятия, как вывести бедную девочку из сомнамбулического состояния. Бороться с чужой волей хуже, чем странствовать по пещере нагишом.

— Идем к побережью, кроткий агнец, — сказала я, решив, что, быть может, вода очистит Селестину и вернет ей память.

К счастью, мистер Робинсон увел своих подопечных куда-то, и мы никого не встретили на тропинке. На пляже я приказала Селестине снять сандалии, а затем скомандовала:

— Плыви, кроткий агнец.

— Я не умею, — захныкала та.

Я поверила бы ей, если бы не видела своими глазами, как еще часа два назад она чуть не уплыла в Австралию.

— Плыви!

— Я хочу вернуться на алтарь! Я невеста Астарота!

— Ты — несовершеннолетняя дура!

Я не выдержала, заорала и что есть силы влепила ей пониже спины — так, что рука заныла.

Селестина тоже заорала, встрепенулась и бросилась в воду. Я со страхом ждала, что будет дальше. Если Селестина все еще находится в трансе и убеждена, что она — невеста Астарота, а это существо не умеет плавать, то неминуемо начнет тонуть. Спасу ли я ее? Успею ли?

Однако то ли мой шлепок по мягкому месту подействовал, то ли холодная вода, но движения Селестины стали все более точными, слаженными. Она плыла! А это означало только одно — мы победили силы тьмы!

Я с удовольствием растянулась на песке.

Через несколько минут стало ясно, что Селестина пришла в себя. Океанская купель оказалась действенным средством. На берег Селестина вышла прежней — такой, какой я ее знала прежде. И сразу закричала:

— Зачем ты ударила меня, Мэвис?

— Извини, но так было нужно.

— Почему у меня здесь болит? — Она потрогала свой бок. — И щеки горят... Ты била меня?

Ее глаза смотрели со страхом и недоверием.

— Что это было, Мэвис? Ты ведь знаешь, да?

Она опустилась рядом со мной на песок.

— Что-то случилось... Где я была? Ничего не помню...

— Ну и не надо.

— Мэвис, что ты говоришь! Со мной произошло... нечто. Я хочу понять, что именно.

— Ладно, скажу, — пробурчала я. — Тебя чем-то напичкали. А может, загипнотизировали. Я сама еще не во всем разобралась.

— Кто это сделал?!

— Не знаю.

Я подробно рассказала обо всем, что происходило с того момента, когда я проснулась и обнаружила, что исчезла вся одежда. Вначале Селестина слушала невнимательно, поглаживая затылок, который, надо полагать, побаливал. Про боли в тех местах, к которым прикасалась я, Селестина больше не заикалась. Но когда я стала рассказывать про пещеру, Селестина вскочила на ноги, а, услышав мое описание подвала и алтаря, чуть не заплакала. Руку от затылка она не отнимала: наверное, боль усилилась.

— Я кое-что вспомнила, — прошептала Селестина, снова садясь на песок. — Я вспомнила этого чудовищного паука на стене... Но тогда... там... он не казался мне чудовищным. Наоборот, он мне нравился. Я хотела уснуть на алтаре...

Тихие слезы полились из ее глаз.

— Я что... испорченная?

— Не сходи с ума! — прикрикнула я на нее. — Тебя загипнотизировали или вкололи какой-нибудь дряни. Лучше расскажи, что было, когда я уснула.

— Да, ты уснула... Я лежала рядом. Потом подумала, что для первого раза солнца может оказаться слишком много, и встала. Пошла к скале, где лежала наша одежда. Нагнулась, чтобы взять юбку... А дальше... Ничего не помню... Нет, был чей-то голос. Мне говорили, что я должна делать. И я делала. Я была уверена, что поступаю так, как надо. Понимаешь? Никто меня не принуждал.

Неожиданно она опять вскочила на ноги.

— Мэвис! Я боюсь! Кто-то взялся за меня всерьез!

— В таком случае тебе надо уехать отсюда.

Я тоже поднялась.

— Но... как же мюзикл?

— Уложи вещи и отправляйся немедленно. Я поеду с тобой. А мюзикл мы пошлем к чертям собачьим.

— Нет, я не могу подвести маму и остальных... — жалобно сказала Селестина.

— Но ты сама говорила мне, что карьера кинозвезды тебя не прельщает, что ты боишься выходить на сцену, тебя трясет от одной мысли о сотнях зрителей...

— Это так, но, Мэвис, я ведь поклялась, что выясню все про своего отца. Сегодня мы обе были в подвале... В том подвале, где, очевидно, была убита Мэри Блендинг. Ты разве не поняла этого? Я лежала на алтаре, на котором когда-то лежала несчастная Мэри... Я уже начинаю верить, что ночью с тобой действительно разговаривал сам мистер Олтон Эсквит. Он утверждал, что Джон Меннинг был тогда в подвале. Не убивал, но присутствовал. Значит, видел, кто убивал. Я должна во всем этом разобраться и понять... Виновен мой отец или нет? А что если убийца заставил моего отца держать язык за зубами? Что если он его шантажировал? Призрак Олтона Эсквита уверен, что мой отец виновен. Поэтому он предупреждал: за грехи отцов ответят их дети. Вот видишь, все сбывается: кто-то уже приучает меня к алтарю. К тому, что я — агнец на заклание...

Она замолчала. И несмотря на то, что день был жаркий, по спине моей прокатилась судорога.

— Я не могу уехать отсюда, Мэвис, — печально произнесла Селестина.

— Да... Наверное, ты права. Но если ты останешься, то подвергнешь свою жизнь опасности.

— Опасность... — Селестина вздохнула. — Это касается нас обеих. Вспомни предупреждение Агаты.

— Я не отношусь к нему серьезно.

— И зря... Агата говорила про некие святыни. Возможно, про алтарь в подвале? А паук, который уже сплел свою паутину?

— Астарот! — ахнула я.

— Агате что-то известно. Если бы только нам удалось вытянуть из нее хоть немного сведений об этом доме... Старуха еще не совсем выжила из ума и знает много.

— Как ты заставишь ее говорить? Будешь пытать? — невесело усмехнулась я.

— А почему бы и нет, — проворчала Селестина.

— Ладно... Если ты не собираешься уезжать, пора возвращаться в дом. Сделаем вид, что ничего не случилось.

— Ты права, Мэвис.

— Как ты себя чувствуешь?

— Затылок побаливает, а в остальном — ничего. Однако меня мучает то, что я все время пытаюсь вспомнить происшедшее, и... не могу.

— Со временем — вспомнишь, — пообещала я. — Одевайся.

— Знаешь, Мэвис... Во мне поселился страх — кто-то умеет управлять мной, может оказывать влияние, заставляет совершать поступки... Это такое неприятное ощущение, что я готова завыть, как собака.

— Можешь повыть немного, пока на пляже никого, кроме меня, нет. А потом соберись с силами и выкинь всю эту дурь из головы.

— Ты права.

Она оделась, и по тропинке мы направились к дому. Судя по солнцу, время близилось к обеду.

— У тебя кошмар ночью, у меня кошмар днем... — Селестина попробовала рассмеяться. — Во что мы, Мэвис, вляпались?

— Такое чувство, что ты и я стали персонажами какой-то книги.