Ги Бретон - Распутный век

• Название: Распутный век
• Автор: Ги Бретон
• Издательство: КРОН-ПРЕСС
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1993
• ISBN: 5-8317-0031-3, 5-8317-0045-3

Падение монархии, говоря словами социолога Андре Ривуара, имело сексуальные причины. Если бы Людовик XV не был распутником, а Людовик XVI — почти импотентом, революция могла бы никогда не совершиться. Оргии одного и целомудрие другого способствовали окончательному падению престижа королевской власти.

Итак, французская революция, как и большинство великих событий истории, имела сексуальные корни… Женщины, при чьем содействии устанавливалась во Франции монархия (автор старался показать это в предыдущих томах серии), в конечном итоге стали причиной ее разрушения…

Да это и неудивительно: в стране, где уважение к хронологии заставляет ее жителей быть, прежде всего, галлами, а потом уже французами, дамы оказывают значительное влияние на политику. История Франции — любовная история.

---

Эта немыслимая выходка, разумеется, не удалась, чем м-м дю Барри была сильно огорчена. Пользуясь еще не забытыми ею речениями прежних времен, она обвинила герцога д'Эгийона в поражении. Оскорбленный министр решил отомстить и через несколько недель привел в спальню короля необыкновенно красивую голландку, баронессу де Ньеверкерке. Эта молодая женщина несколькими годами раньше была известна под именем м-м де Пате. Мужем ее был тогда богатый, болезненно ревнивый торговец с Суматры. В Париже прекрасная голландка постоянно была окружена толпой поклонников, о добродетели ее раздавались нелестные отзывы.

«Супруг, — пишет граф Флери, — считая, что развлечения ее переходят все границы, решил увезти ее снова в Голландию — и недаром. Сменилась уже целая вереница претендентов на ее внимание, от принца Конде до самого незначительного придворного. Однажды, выпроваживая ее гостей, г-н Пате не утерпел:

— Я очень тронут честью, которую вы мне оказываете своим посещением, но не думаю, что вы хорошо повеселились я весь день нахожусь рядом с мадам де Пате, а ночью сплю с ней»

Эта речь не возымела действия, и торговцу пришлось спрятать свое сокровище в Голландии, где супруги конце концов расстались. Вскоре м-м де Пате, которая снова взяла имя баронессы де Ньеверкерке, вернулась в Париж, чтобы одного за другим обрадовать своих воздыхателей. Именно в это время ее и встретил герцог д'Эгийон. Подталкиваемый другом де Шуазеля, герцогом де Дюра, который получал инструкции из Шантелу, он стал внушать королю мысль тайно жениться на м-м де Ньеверкерке. Дочери Людовика XV уже пытались женить его еще раз, — ему пришлось отказаться от мысли стать деверем Мари-Антуанетты. На какое-то время король заинтересовался новым предложением.

Узнав о том, что затевалось, м-м дю Барри страшно разъярилась, чем немало позабавила своих слуг. Она обругала д'Эгийона и направилась к королю. Там поведение ее сразу изменилось: она улеглась в постель — и, казалось, никогда еще не была такой страстной, пылкой, испорченной. Видимо, осознала наконец, что никто не сделает твое дело лучше тебя самой…

СОПЕРНИЧЕСТВО М-М ДЮ БАРРИ И МАРИ-АНТУАНЕТТЫ ПОДГОТОВИЛО 1778 ГОД

В то время пока м-м дю Барри доводила короля до изнеможения умелыми и часто дерзкими ласками, дофина по-прежнему была лишена самых простых супружеских радостей. После трех лет совместной жизни с Людовиком-Августом она оставалась девственницей, и это стало ее печалить.

Необходимо признать, что у несчастного дофина было несколько оправданий, поскольку природа жестоко обошлась с ним: предмет, который должен был бы воплотить династические надежды Франции, был связан — одна нить мешала ему, с позволения сказать, выйти из укрытия. Вот что об этом в откровенных выражениях сообщает граф д'Аранда, посол Испании, в письме от 5 августа 1774 года:

«Одни говорят, что нить сдерживает лишь крайнюю плоть, которая не освобождается в момент проникновения и вызывает такую острую боль, что вынуждает Его Величество сдерживать возбуждение во время акта. Другие предполагают, что эта крайняя плоть слишком плотно прилегает к пенису и не позволяет ему войти в состояние полной эрекции.

Если речь идет о первом случае, то подобное случалось со многими и регулярно происходит во время первых опытов. Но они обладают большим плотским аппетитом, чем Его Величество в силу его темперамента и неопытности. При большом желании в порыве страсти нить обрывается полностью или, по крайней мере, так, что более или менее упорядочивает акт. Но, когда объект так застенчив, вмешивается хирург, делает надрез и освобождает его от существующего препятствия.

Если речь идет о втором случае, то предстоит более болезненная и опасная в его возрасте операция, поскольку она требует чего-то вроде обрезания. Итак, небольшая хирургическая операция быстро привела бы все в норму, но трусливый Людовик-Август предпочитает ждать естественной развязки…»

Время шло. Дофина со все возрастающим нетерпением и раздражением ожидала выздоровления мужа. Время от времени несчастный Людовик-Август приходил в спальню к Мари-Антуанетте и усердно пытался сделать из нее женщину. Это мучительное мероприятие заканчивалось жалким провалом. Плача от стыда, он возвращался к себе, оставляя дофину в состоянии тягостного перевозбуждения. Бедняжка до утра «подпрыгивала» в своей кровати, не в силах уснуть. На следующее утро ее не покидала нервозность, проявлявшаяся в нетерпеливых жестах и горьких выражениях. Однажды, когда дамы посоветовали ей не садиться более на лошадь, она воскликнула:

— Ради Бога, оставьте меня в покое! И знайте, что я не принесу вреда здоровью никакого наследника!

Оскорбленная до глубины души, униженная, разочарованная, Мари-Антуанетта попыталась забыться а вихре празднеств. Она ночи напролет танцевала с прелестными подружками и элегантными маркизами, пока дофин, отяжелев от обильных ужинов, мирно спал. Она создала небольшой театр, играла в комедиях, организовала костюмированные балы и принялась искать «привязанности, которые позволили бы ей потратить избыток душевных сил». Подвижную, красивую и не сознающую опасности Мари-Антуанетту вскоре окружили настойчивые воздыхатели — опасное положение для лишенной любви дофины. Кое-какие придворные уже начали злословить, и м-м дю Барри, привыкшая о других судить по себе, однажды вечером не сдержалась и заметила Людовику XV:

Надо принять меры предосторожности, чтобы эту рыжую девчонку не вздумал кто-нибудь тискать в темном углу…

Эти слова не имели оснований, но риск действительно был. События не заставили себя долго ждать.

* * *

Среди приятелей Мари-Антуанетты своей верностью, предупредительностью и галантностью особо выделялись двое — это были братья дофина: граф де Прованс (будущий Людовик XVIII), одногодок дофины, и граф д'Артуа (будущий Карл X), моложе ее на один год.

Три брата были совершенно непохожи. Дофин, полный, тяжеловесный, застенчивый, нерешительный, робкий, был серьезен, трудолюбив, чистосердечен и добр. Не любил праздников при дворе, блестящих разговоров. Хорошо ему было лишь перед молотом и наковальней, установленными в его апартаментах. Разборка замка или починка оконной задвижки наполняла его простой и тихой радостью. Он с увлечением занимался столярным делом, и многие огорчались, видя, как охотно дофин корпел над стульями, в то время как ему предстояло в будущем занять трон…

Граф де Прованс, умный, образованный, начитанный, но насмешливый, эгоистичный, коварный, тщеславный и скупой, в глубине души мечтал о короне и ненавидел дофина, видя в нем тому препятствие. Ничем не выдавая своих далеко не братских чувств, он пытался завоевать Мари-Антуанетту, в которую был немного влюблен. И все это, несмотря на то, что в 1771 году он женился на дочери Виктора-Амедея III Сардэньского — Луизе Савойскои.

Что же касается графа д'Артуа, то достоинства и недостатки этого обворожительного светского юноши, беспокойного, легкомысленного, элегантного, блестяще образованного, гармонировали с легкомыслием и беззаботностью Мари-Антуанетты. Потому-то дофина и выбрала его себе в друзья. Она отвергла графа де Прованса — он никогда ей этого не простит и станет впоследствии ее врагом — и благосклонно смотрела на постоянное присутствие рядом графа д'Артуа. Его пылающий взор говорил о многом, даже слишком о многом — о переполнявших его чувствах, хотя он тоже женился на другой дочери Виктора-Амедея Сардзньского — Мари-Терезе Савойской…

Мари-Антуанетту и графа д'Артуа постоянно видели вместе: они играли в спектаклях, бегали по Версальскому парку, прячась в кустах, или совершали прогулки на ослах. Прогулки эти, о которых говорил весь Париж вызвали скандал, поскольку стало ясно, что умелые падения позволяли некоторым знатным дамам показывать то, что полагалось скрывать от посторонних глаз. Мари-Антуанетта, как и другие, обожала падать и демонстрировать всем и каждому то, что полагалось лицезреть лишь одному дофину. Но я уже говорил, насколько мало несчастный этим интересовался…

Разумеется, подобные игры при дворе вызывали шепот и однажды вечером м-м дю Барри, которой все больше не давал покоя возраст восемнадцатилетней дофины, пришла к Людовику XV и сообщила ему, что ее опасения оправдались:

— Рыжая девчонка неплохо развлекается.

— С кем?

— С д'Артуа.

Людовик XV отказался этому поверить. Тогда фаворитка, изо всех сил пытавшаяся очернить Мари-Антуанетту, распустила слухи, которые писатели и поэты с превеликой радостью разнесли по всему Парижу. Рассказывали, что граф д'Артуа и дофина тайно встречаются, а их отношения более чем дружеские. М-м дю Барри нашла верный способ навсегда сделать Мари-Антуанетту непопулярной и недостойной когда-либо занять французский трон: она продолжала вдохновлять авторов песен, памфлетов и оскорбительных статеек.