Ги Бретон - От Анны де Боже до Мари Туше

• Название: От Анны де Боже до Мари Туше
• Автор: Ги Бретон
• Издательство: КРОН-ПРЕСС
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1993
• ISBN: 5-8317-0031-3

Второй том «Историй» целиком посвящен последним Валуа, от Людовика XI до Генриха III.

Как известно, представители второй ветви этой династии славились неутомимостью в альковных играх, любовь в их жизни занимала огромное место, и вряд ли будет преувеличением утверждать, что именно в постели они проявляли наибольшую активность.

Радость жизни толкала их время от времени на совершение поступков, которые могут покоробить современное целомудрие. А в те времена это никого не шокировало. Как справедливо заметил некий автор, живший в XVI веке, «эта эпоха не отличалась показной добродетелью…».

---

Бриссаку, осажденному в Сен-Дамене, она, например, написала: «Что касается вашей просьбы получить подкрепление, могу вас заверить, что король вовсе не желает оставить вас ни с чем… — Ваша самая преданная добрая приятельница, Диана».

Само собой разумеется, больше всего она хлопотала за Гизов <Анализируя поведение Дианы в отношении этого дома, никогда не следует забывать, что одна из ее дочерей была замужем за Клодом Лотарингским, герцогом Омальским, братом Франциска, герцога де Гиза, и дядей Генриха…>. Франциск Лотарингский писал ей в августе 1552 года:

«Я все еще не могу забыть о той особой милости, которую вы мне оказали, и о необыкновенном удовлетворении, испытанном мною в связи с этим, и беспокоюсь лишь о том, чтобы служить вам все больше и больше, а не меньше; надеюсь получить прекрасный плод, что доставит удовольствие не только мне, но и вам…» — Несмотря на его дикий стиль, это письмо должно было вселить в Диану радость, потому что больше всего на свете она стремилась добиться признания Лотарингского дома. В ответ на это она написала:

«Я получила письма, которые вы пожелали мне написать и в которых вы благодарите меня за то, что я сделала для вас. Заверяю вас, Месье, что когда возникнет вопрос о ваших делах, мне хватит упорства добиться желаемого. Всегда готовая вам служить Диана де Пуатье».

Совместные усилия фаворитки и Гизов вскоре увенчались успехом. 1 января 1553 года Карл Пятый, чье шестидесятитысячное войско два с половиной месяца осаждало Мец, вынужден был отступить, даже не попытавшись взять город штурмом. Император оставил в руках Франциска Лотарингского часть военной техники и десять тысяч раненых.

В целом потери Карла Пятого составили около двадцати тысяч человек.

В феврале Франциск был с триумфом принят при дворе, и Диана разделила с ним славу. Никто больше не улыбался, глядя на нее. Дело леди Флеминг было забыто.

* * *

А война тем временем продолжалась, и войска Лотарингского дома с легкостью обращали в бегство армию потрясенного императора.

Диана находилась на вершине своего могущества. Екатерина, мучимая ревностью, пыталась придумать что-нибудь такое, чтобы привлечь к себе внимание. Поддержанная коннетаблем, она отправила Строцци в Италию для объявления войны Флоренции, бывшей тогда в руках врагов семейства Медичи.

Таким образом, каждая из соперниц вела собственную войну, и чем больше было жертв у одной, тем больше радовалась другая.

Впрочем, в этой жестокой игре у королевы было куда меньше шансов, чем у ее соперницы. Так случилось, что Строцци погиб в Марчано, Сиена пала, а королеве пришлось сносить презрительную иронию фаворитки.

Ненависть к сопернице просто бушевала в душе королевы, и на этот раз она, как никогда, сожалела, что в свое время не приняла совет Таванна отрезать нос Диане. Теперь королева мечтала о том, как бы обезобразить эту пятидесятивосьмилетнюю женщину, чья раздражающая красота казалась каким-то чудом.

Екатерина вызвала к себе Жака Савойского, герцога Немурского, и попросила приготовить смесь особо едких кислот, «так, чтобы можно было облить лицо Мадам де Баланс».

Через несколько дней маленькая неприметная бутылочка уже стояла в тайном шкафу королевы. Но Екатерине Медичи не пришлось ею воспользоваться: дело в том, что Гизы неожиданно потерпели под Теруаном и Эденом такое сокрушительное, поражение, что при виде исказившегося лица Дианы королева сочла себя вполне отомщенной <По поводу этого события д-р Кабанес обнаружил письмо Обепина, одного из четырех государственных секретарей. Вот его содержание: «Королева очень смеялась, когда увидела в конце письма мессира Немурского эти выделенные строки, вспомнив, как она хотела воспользоваться его помощью, когда М-м де Баланс ее так оскорбила, и брызнуть ей в лицо, как бы в шутку, азотной кислоты, которая ее обезобразит, и таким способом королева надеялась вернуть ныне покойного короля, что, однако, не было ею осуществлено. Сожгите это письмо по прочтении, пожалуйста».>.

Пока Диана и ее лотарингские друзья продолжали войну, которая должна была принести им славу и барыши, коннетабль де Монморанси начал вести тайные переговоры с Карлом Пятым. Старый император чувствовал себя уставшим, больным и упавшим духом вследствие недавних поражений. Переговоры были недолгими. 20 декабря 1555 года Генрих II, которого коннетабль сумел убедить в необходимости мира, подписал Восельское перемирие.

Этот договор, по которому Франция оставляла за собой все свои завоевания — Три Епископства, Савой. Пьемонт, Монферрат, города Тоскану и Парму, означал такую небывалую победу для французского короля, что Карл Пятый, не пережив крушения, отрекся от престола и удалился в Юстский монастырь.

Всю Францию охватило безумное ликование: люди танцевали, пели, украшали свои дома цветами, а дю Белле, ставший придворным поэтом, лишний раз доказал, что поэты напрасно вмешиваются в политику, сочиняя стихи по случаю. У него, во всяком случае, такие стихи были самыми неудачными.

Посреди всеобщего веселья Гизов и Диану де Пуатье душила злоба, и это красноречивее слов говорило, до какой степени их планы были нарушены неожиданным перемирием.

Единомышленники собрались в Ане, чтобы обсудить ситуацию, и Франциск Лотарингский попросил герцогиню Валансийскую сделать так, чтобы Восельское перемирие было сорвано. На следующий день фаворитка явилась к королю. Гнев сделал ее неловкой. Она в грубейшем тоне раскритиковала подписание перемирия, обозвала своего любовника трусом и слишком уж часто произносила имя Гизов.

— Отдайте немедленно приказ о возобновлении роенных действий, — потребовала она.

Но на этот раз Генрих II был возмущен. Он сухо ответил Диане, что не нуждается ни в чьих советах.

Герцогиня остолбенела. Никогда еще король не разговаривал так с нею. Дрожащими губами она произнесла:

— Будьте уверены, что пройдет немало дней, прежде чем вы снова увидите мое лицо.

И она удалилась, хлопнув дверью.

Король, удивленный не меньше фаворитки тем, что он только что совершил, пребывал какой-то момент в растерянности. Но потом ему в голову пришла мысль, заставившая улыбнуться: поведение Дианы делало его свободным.

Он тотчас встал, надел свою бархатную шляпу и направился в апартаменты одной из придворных дам, изящной баронессы Николь де Савиньи, которую он приметил несколько дней назад.

Красавица была у себя. Король снял шляпу и объяснил, что его привело.

— О, сир; — залепетала Николь вне себя от радости, — возможно ли это? Я даже подозревать не могла, что Ваше Высочество…

Но, увидев, что монарх вовсе не расположен к болтовне, быстро разделась. Не говоря ни слова, Генрих II взял ее под руку, подвел к кровати с балдахином, помог взобраться, а затем и сам вскочил туда одним прыжком, потому что был человеком очень спортивным…

Через три часа король вновь надел бархатную шляпу и спустился к обеду, оставив Николь де Савиньи в состоянии огромного счастья и с оплодотворенным лоном, которое вскоре наградило ее прекрасным мальчуганом <Этот бастард, названный Генрихом де Сен-Реми, не был признан королем. После его рождения Николь де Савиньи стала любовницей архиепископа Безансонского, монсеньера де Монтревель…>…

Эта случайная связь не имела продолжения, потому что Диана, предупрежденная своей тайной полицией, на следующий же день появилась у короля. Одним лишь словом, одной улыбкой она мгновенно вернула себе нежность своего любовника, да он же еще, как, впрочем, всегда, и извинялся.

Обретя вновь свое место; фаворитка начала действовать с одной целью — заставить короля снова взяться за оружие. Но теперь все ее шаги были так тонко продуманы, что Генрих II шел за ней, точно малый ребенок, и, наконец, в октябре 1556 года Восельское перемирие было сорвано.

Эта безумная ошибка поставила королевство лилий на грань гибели и повлекла за собой цепь разрушительных событий, изживанием которых век спустя вынужден был заниматься и Людовик XIV.

Филипп II, наследник Карла Пятого, возмущенный тем, что он называл «вероломством короля Генриха II», сконцентрировал свои войска на границе с провинцией Артуа и внезапно вторгся во Францию. Коннетабль де Монморанси, не ожидавший столь стремительной атаки, был вынужден отступить и в конце концов оказался разбит под Сен-Кентэном. Дорога на Париж была открыта врагу.

И тут же столицу обуяла паника. Парижане нескончаемыми вереницами покорно потянулись на юг, таща за собой скарб, провизию и прочее немыслимое барахло.

Казалось, Франция обречена. Все проливали слезы. Все, но не Диана. Раздираемая мстительным чувством, она забыла о трагическом положении королевства и только радовалась поражению коннетабля де Монморанси, которого испанцам удалось взять в плен.

Французский двор, в предчувствии ужасающей катастрофы, покинул столицу и начал свой безумный бег от одного замка к другому. Все предвещало конец…