Ги Бретон - Наполеон и женщины

• Название: Наполеон и женщины
• Автор: Ги Бретон
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1996
• ISBN: 5-85417-021-3

С незапамятных времен известно, что миром правит любовь. Французский писатель и историк Ги Бретон решил доказать, что ради коротенького «да» любимой женщины государственные мужи объявляли войны, запрещали религии, принимали абсурдные законы, то есть вершили историю под влиянием страсти к даме сердца. Такой взгляд на историю спорный, но удивительно увлекательный.

---

Когда она, трепещущая, ожидала услышать шум колес его кареты, Наполеон галопом пересекал Польшу и Пруссию. После суточного перехода он на несколько дней остановился в Дрездене, где принял герцога Саксонского и стал любовником молодой очаровательной женщины: Шарлотты фон Килманнсегге.

22 июля Наполеон покинул Дрезден, 27-го был в Сен-Клу. 29-го он отправил Марии Валевской, которая ожидала его приезда, жестокое известие.

"Моя дорогая; и нежная Мария, ты так горячо любишь свою страну, что должна понять,, как счастлив я вернуться во Францию, которую покинул почти что год назад. Радость была бы полнее, если бы ты была здесь, но ты постоянно в моем сердце.

Праздник Успенья — день моего рождения. Пусть наши души соединятся в этот день. Ты мне, конечно, напишешь, и я пошлю тебе свои нежные пожелания. За этими письмами последуют другие, обещаем это друг другу.

До свидания,, мой нежный друг. Ты будешь со мной, это случится скоро. Я тебя вызову к себе, как только положение дел мне это позволит

Верь моей неизменной любви

Н."

Мария стала жить затворницей, ожидая, когда Наполеон вызовет ее в Париж.

* * *

Наполеон несколько дней давал празднества для парижан, наслаждавшихся радостью мирной жизни.

Как только ему удалось ускользнуть от Жозефины, он ринулся на улицу Виктуар, где жила Элеонора Дентоэль с его сыном, маленьким Леоном.

Он был в восторге.

— Никогда я не видел ребенка красивее — заявил он.

После этого он насчитал множество черт сходства:

— У него мой нос, мой рот, мой подбородок и даже моя прядь волос, спускающаяся на. лоб…

Восхищенный, впервые испытывающий, счастье отцовства, Наполеон обнимал Элеонору, и ее глаза сияли ему, как два маленьких солнца Аустерлица.

Потом император распорядился несколько раз в неделю приводить, маленького Леона в Тюильри. Он закармливал его конфетами и задаривал игрушками, нежно ласкал. Человек, которого государи Европы представляли себе склонившимся над планами новых битв и военных союзов, становился на четвереньки, дул в свистульку или кудахтал, изображая курицу, снесшую яичко, для забавы маленького Леона.

Он обожал этого малыша и даже какое-то время собирался признать его своим сыном и утвердить как наследника. Но потом, убоявшись скандала, Наполеон от этого плана отказался.

* * *

В сентябре Наполеон стая самым могущественным государем Европы. Создав новую знать, он захотел восстановить пышность и блеск старого режима. Чтобы создать себе соответствующее обрамление, экс-генерал Республики обосновался в старинном жилище французских королей — в Фонтенбло.

Увы! Придворные дамы, окружавшие императрицу, способствовали возрождению в Фонтенбло эпохи Людовика XV.

Послушаем Констана:

"Одна из придворных дам, очаровательная и остроумная, привлекла внимание Его Величества.

Они начали обмениваться нежными посланиями. Однажды вечером император велел мне отнести ей письмо.

При дворце Фонтенбло был внутренний сад, куда имели доступ только Их Величества. Сад был с четырех сторон окружен строениями, в центральном помещались Их Величества, напротив — за высокими арками, образующими каре, находилось строение, где помещались приближенные Императора и Императрицы.

Мадам де Барраль, дама, на которую обратил внимание император, жила в одном из этих строений за аркадами, на нижнем этаже на уровне земля. Его Величество объяснил мне, что я должен буду войти в помещение через открытое окно и в темноте отдать письмо особе, которая протянет за ним руку. Свет нельзя было зажечь, так как одно видно было из сада сквози аркады.

Я действительно обнаружил открытое окно, осторожно влез в него, двинулся дальше, но, не зная о ступеньке, полетел на пол со страшным шумом, причем ушиб колено, локоть и голову. Когда я упал, раздался крик и какая-то дверь захлопнулась.

Когда я, пересиливая боль, с трудом поднялся и двинулся ощупью, то снова услышал шум. Кто-нибудь мог явиться на эти звуки и узнать меня, что было нежелательно. Поэтому я вернулся к императору и описал ему свою неудачу.

Император осмотрел мои ушибы; увидев, что они не серьезны, он принялся хохотать от всего сердца. Потом он добавил серьезным тоном: «Вы обнаружили там ступеньку; это важное наблюдение. Дадим время мадам де Барраль оправиться от испуга, и я пойду к ней, а Вы проводите меня».

Через час император прошел под арками, осторожно влез в окно и, предупрежденный о ступеньке, благополучно добрался до спальни графини де Барраль.

Молодая женщина, напуганная шумом, который час назад произвел Констан, забилась в угол комнаты.

— Где Вы? — спросил император.

— За кроватью.

— Зажгите свет!

— Ни за что!

Они обнялись, не видя друг друга, легли на кровать в полной темноте и до рассвета предавались этому — дерзну его так назвать — «наслаждению ощупью».

Наполеон недолго увлекался этой чрезмерно осторожной любовницей.

"Хотя мадам де Барраль, — пишет Констан, — воспылала страстью к императору, связь вскоре оборвалась. С его стороны это была просто прихоть. Я могу предположить, что условия свиданий охладили чувство императора, который не был настолько влюблен, чтобы пренебречь всеми трудностями ради красавицы-метрессы.

* * *

В конце сентября император встретил на вечере Карлотту Гаццани, прекрасную генуэзку, которую он два года назад привез с собой из Италии. Она была в белом платье с веткой цветов в руке. Наполеон не видел ее уже более года. Он нашел ее обворожительной и пожелал снова разделить с ней ложе.

Карлотта была женщина нежного нрава и крайне пассивная.

Когда в 1806 году Наполеон внезапно порвал с ней, с ее стороны не было ни горьких упреков, ни жалоб: «Вторичное обретение» тоже совершилось очень просто.

— Через четверть часа я буду у тебя в спальне.

Карлотта кивнула, вышла из залы, поднялась к себе и, положив цветы на столик, начала раздеваться.

Через пятнадцать минут вошел Бонапарт. Различные части знаменитой формы полковника конных стрелков полетели на пол, а также лента Почетного Легиона и туфли. Карлотта ощутила на своем теле тяжесть самого могущественного в мире человека. Не наделенная, подобно Боссюэ, даром философической мечтательности, она подумала только: «А он немного растолстел…»

Удовольствие, которое Наполеон получил от этого маленького тет-а-тет, превзошло все его ожидания. В тот же вечер, покинув свои апартаменты, он на цыпочках снова прокрался в постель генуэзки.

В последние дни он вызывал ее к себе, и весь двор узнал, что она снова в фаворе. Сначала об этом судачили, потом связь утвердилась как официальная, и к ней привыкли. Как рассказывает нам мадам Ремюза:

«Он поселил ее в Фонтенбло, с тем чтобы она могла немедленно являться по его зову; шептались, что по вечерам она приходит к нему или он поднимается в ее комнату, но, в общем, в этих пересудах ей не придавали особого значения. Двор пришел к выводу, что эта фаворитка не из тех, которые вносят существенные изменения в придворную жизнь. Мадам де Талейран, которая, возможно, и посоветовала Бонапарту вернуться к Карлотте, стала поверенной Бонапарта, которой он рассказывал о своих наслаждениях».

Мадам де Талейран была не единственной, кого император осведомлял о ласках, расточаемых ему Карлоттой. Наполеон, с обычным для него отсутствием такта, каждое утро давал детальный отчет о ночи, проведенной с любовницей… Жозефине…

Бедняжка императрица, которую супруг редко баловал своими ночными визитами, вынуждена была невозмутимо выслушивать рассказы о галантных сценах, которые император, великолепный комедиант, дополнял мимикой и жестикуляцией.

Женщина с незаурядной выдержкой, Жозефина аплодировала при повествовании об удачных эпизодах, восхищалась хорошо сыгранными сценами и под конец поздравляла Наполеона с обретением превосходной партнерши.

Комплименты столь опытной в любовных делах женщины польстили Наполеону и удваивали ценность Карлотты в его главах. Он определил ей выплату шести тысяч франков в год (миллион восемьсот тысяч наших старых франков) с добавлением восьми тысяч франков (два миллиона четыреста тысяч наших старых франков) на туалеты.

Муж Карлотты был назначен главным сборщиком налогов департамента Эр с выплатой тридцати тысяч франков в год (тридцать миллионов наших старых франков).

Таким образом, все семейство Гаццани получало выгоду от любовных утех императора Франции.

* * *

Наполеон как говорят, имел самое высокое мнение о своей исключительности. Так, в. данном случае, он полагал, что он единственный, кто осенью 1807 года испытывал в Фонтенбло волнующие радости либертинажа.

Но. он ошибался. С момента заключения мира весь Двор, словно охваченный внезапным неистовством, предавался свободным любовным утехам.