Конни Брокуэй - Всю ночь напролет

• Название: Всю ночь напролет
• Автор: Конни Брокуэй
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-018281-3

Красавицам высшего лондонского света не привыкать к «двойной жизни» — однако Энн Уайлдер превзошла всех! Скромная и изящная молоденькая вдова по ночам превращалась в дерзкую похитительницу драгоценностей и бесстрашно играла с опасностью… до тех пор, пока судьба не свела ее с мужественным полковником Джеком Сьюардом.

Джек поклялся найти обольстившую его и исчезнувшую во тьме прелестную авантюристку, не подозревая о том, что по воле судьбы сам запутается в расставленных ею сетях соблазна.

---

Джеймисон сложил руки на коленях.

— Почему бы вам в конце концов не присесть?

Это прозвучало как приказ. Первый урок послушания. Сейчас речь шла о вещах куда более серьезных, чем ее гордость. Энн покорно села. Джеймисон улыбнулся с явным удовлетворением.

— Так. Ну, а теперь к делу. Как вы думаете, что может быть общего между таким человеком, как Сьюард, и мною? Вы никогда не задавались вопросом, почему он стал настолько восприимчивым к боли, что лучшего объекта для пытки, пожалуй, не найти?

Энн с ужасом уставилась на него:

— А вы и впрямь чудовище!

— О нет, что вы! — отозвался он со всей искренностью, — Я просто гений. Непревзойденный знаток человеческой природы. Видите ли, дорогое дитя, мы все ищем боли. Она влечет нас к себе с самого первого вздоха. Взять, к примеру, вас. Разве вы сами не были на волосок от гибели в течение последних нескольких месяцев?

Пораженная, она отступила на шаг. Его холодный, ничего не выражающий взгляд словно поглотил все тепло в комнате, исторг все тайны из ее груди.

— Я вижу, что не ошибся, — произнес Джеймисон, как бы размышляя вслух, и пожал плечами. — Мэтью Уайлдер, по-видимому, тоже был в своем роде гением. Только взгляните, что он с вами сделал.

Энн не удостоила его ответом.

— Но мы сейчас говорим о моих дарованиях. Я провел всю жизнь, пытаясь установить в точности, какие именно места в характере и душе человека являются наиболее уязвимыми, когда на него, — тут он сделал паузу и поднял руки, как бы подыскивая нужные слова, — следует воздействовать извне, а когда ему лучше позволить самому причинить себе боль. Это целая наука, дорогая. И я по праву могу считаться ее основателем.

— Что вы с ним сделали? — спросила она, подавшись вперед в кресле и крепко сжимая подлокотники.

— Вы недооцениваете своего мужа, дитя мое. Он сам доставил себе куда больше страданий, чем это сделал бы я или любой другой человек на моем месте, кроме, быть может, вас. — Его взгляд снова стал задумчивым.

— Расскажите мне об этом.

— Охотно, — ответил Джеймисон, сопровождая свои слова легким наклоном головы. — Видите ли, у меня есть небольшой изъян. — Судя по его улыбке, он понимал, насколько чудовищным должно ей показаться подобное беззастенчивое признание, и это его забавляло. — Когда мне было тридцать лет, я был сражен болезнью, превратившей меня в евнуха. Тот же недуг, который сделал меня неспособным к деторождению, стоил жизни моей супруге и тому существу, которое она мне принесла.

«Существу?» — в ужасе подумала Энн.

Если Джеймисон и заметил на ее лице отвращение, то ничем этого не показал.

— За несколько лет до того одна девица, в прошлом прислуживавшая в моем доме, объявила меня отцом ребенка, которого она ждала. Поскольку именно я ее обесчестил, у меня не было особых причин сомневаться в правоте ее слов.

— Джек? — тут же вставила Энн.

— Вы слишком забегаете вперед, — укорил ее Джеймисон. — Я получил от нее письмо из Эдинбурга, в котором сообщалось о том, что у нее родился сын, названный в мою честь Генри, и что сама она тяжело больна и надежд на выздоровление почти никаких. — Взяв трость, он принялся водить своими костлявыми пальцами по резному серебряному набалдашнику. — Очевидно, она полагала, что ей достаточно назвать своего ублюдка Генри, чтобы я тут же приехал и забрал его. Однако я не настолько глуп, и этим все сказано.

Энн зажмурила глаза. «Чудовище» было, пожалуй, слишком мягким определением для этого человека.

— До тех пор, — продолжал Джеймисон, игриво покачивая пальцем, — пока я не остался один и без наследника. Я вспомнил название работного дома в Эдинбурге, куда переехала служанка ко времени родов, и отправился туда. Хозяин этого заведения едва ли мог припомнить, как зовут его самого, не говоря уже об именах его бесчисленных обитателей. Однако я не отступал. Я явился туда за своим сыном и не собирался уезжать без него. Поэтому я попросил хозяина собрать всех мальчиков определенного возраста и построить их в ряд, чтобы я мог на них взглянуть. Их оказалось около дюжины. Сьюарда я выделил среди них сразу: столько горячности было в его манере держаться, столько неприязни в его взгляде и столько отчаяния во всем его облике.

Впервые за все время разговора в голосе Джеймисона появился проблеск подлинного чувства. Энн смотрела на него, не в силах отвести взор. Ее руки были крепко стиснуты на коленях.

— Все мальчики в этом заведении смотрели на него снизу вверх, — добавил он не без гордости. — Они уважали его, хотя он не выделялся среди них ни ростом, ни возрастом. Он был грязен, тощ и вечно ходил с разбитым носом. И вместе с тем он был не лишен привлекательности.

Энн подавила приступ тошноты.

— Я задал собравшимся один и тот же вопрос: «Кто из вас Генри?» Разумеется, никто мне не ответил. Они догадывались о том, какая судьба ждет этого Генри. Возможно, бордель. Вам когда-нибудь приходилось слышать о борделях, в которых клиентов обслуживают мальчики и взрослые мужчины? Молодые люди в наше время слишком часто ограждены от реальной жизни.

Энн подавила рыдания, не желая доставлять ему удовольствие от созерцания ее слабости.

— Поэтому мне пришлось сказать: «Я возьму мальчика по имени Генри к себе в дом и воспитаю его, как родного сына. Он будет хорошо питаться, спать на пуховой перине, научится читать и писать. А когда я умру, все мое состояние достанется ему». Почти сразу же какой-то маленький горбун выступил вперед и крикнул: «Я — Генри!» — Джеймисон с отвращением скривил губы. — И я понял, что он говорит правду, поскольку прошла целая минута, прежде чем остальные принялись наперебой оспаривать его утверждение.

Его жестокость до такой степени заставила окаменеть ее сердце, что ничто из сказанного им уже не могло ее потрясти. Энн просто смотрела на него как завороженная.

— И что было потом?

— Каждый из собравшихся мальчиков кричал, что он и есть Генри… кроме Сьюарда. Никогда не забуду, какое у него было тогда лицо. Он едва ли не умирал от голода, да и надсмотрщик в этом заведении явно его недолюбливал. Я понимал — как, впрочем, и он сам, — что долго ему в таких условиях не протянуть. Но то же относилось и к Генри. Мне не нужен был Генри. Я предпочел Сьюарда.

Самое грязное из всех возможных определений пришло ей на ум, еще больше усиливая дурноту. Джеймисон заметил ее реакцию и ухмыльнулся.

— О нет, дорогая! Я вовсе не растлитель малолетних. Послушайте меня еще чуть-чуть.

— Но я не могу!

— Ведь речь идет о вашем муже, не так ли? Даже глупцу видно, что вы его любите до безумия.

Энн удивленно уставилась на своего собеседника. Откуда ему известно то, о чем она сама до недавнего времени даже не подозревала?

Джеймисон в ответ вдруг хихикнул.

— А вы об этом не догадывались? Странно. Должен признать, дитя мое, вы меня изрядно повеселили! На чем я остановился? Ах да.

«Да, я люблю его, — подумала Энн, всем сердцем протестуя против этой злобной насмешки. — Да, да и еще раз да!» Она любила Джека и была готова бороться за его жизнь и за его душу.

— Я отослал прочь горбуна и указал рукой на Сьюарда. «У тебя внешность Джеймисона, — обратился я к нему. — Как твое имя?» «Джон Сьюард», — ответил он, но я-то заметил, каких усилий ему стоило это признание! Я видел, как он окинул взглядом помещение: переполненные ведра с отбросами в каждом углу, соломенные тюфяки на низких койках, животная похоть обитателей…

«О Господи! — ужаснулась Энн. — Боже милосердный, нет!» Джеймисон меж тем продолжал рассказ, слегка постукивая по ладони серебряным набалдашником трости:

— «Ну, а теперь, мальчик, — сказал я, — подумай еще раз. Когда ты был младенцем, тебя никто случайно не называл Генри?» Сьюард ничего не ответил, и остальные дети тоже вдруг умолкли.

— Неужели? — пробормотала Энн пересохшими от волнения губами.

— Так появился на свет Генри Сьюард, — мягким, наставительным тоном отозвался Джеймисон. — Из этого события в конечном счете вытекают все его последующие поступки. — Он снова прищурился, как бы вспоминая. — Он догадывался, что было у меня на уме и чего именно я от него ждал. Он знал, что если он ответит утвердительно, то тем самым обречет настоящего Генри на верную смерть, а если его ответ будет отрицательным, то его собственная смерть станет почти столь же неизбежной. Вот от каких мелочей порой зависит участь человека! «Итак, — спросил я его, — как твое имя?» «Джон Сьюард», — снова ответил он, но его голос дрогнул, и я понял, что нахожусь вот на таком расстоянии от цели. — Он слегка раздвинул большой и указательный пальцы. — «Послушай, Джон Сьюард, — продолжал я, — если я скажу тебе, что ты ошибаешься и я знаю наверняка: ты и есть Генри, понимаешь ли ты, чем ты будешь мне обязан?» «Да», — прошептал он в ответ. «Тогда отныне я буду звать тебя Генри. Или ты хочешь сказать, что я ошибаюсь?»