Игорь Бунич - Быль беспредела, или Синдром Николая II

• Название: Быль беспредела, или Синдром Николая II
• Автор: Игорь Бунич
• Издательство: Облик
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1995

Автор бестселлеров «Золото партии», «Полигон сатаны», «Беспредел», «Таллинский переход» предлагает вниманию читателей свою версию одной из тайн XX века — тайну роковой судьбы последнего Российского императора Николая II.

Поиски останков императора, предпринятые КГБ по приказу Михаила Горбачева, приводят главного героя к таким страшным открытиям, о которых руководство органов безопасности даже не решается доложить президенту.

Книга И. Бунича приоткрывает завесу над тайнами пророчеств Серафима Саровского, Григория Распутина, Лючии Эбоберы о судьбе России, династии Романовых и Николая II.

---

Лес снова придвинулся к дороге, и Куманин с некоторым удивлением увидел впереди себя крытый зеленый фургон, явно армейского типа. В этом он убедился, когда подъехал ближе, на регистрационном номере фургона значилась военная маркировка в виде буквы «Т», заключенной в белый треугольник. Сергей сбросил скорость. Фургон занял почти всю проезжую часть, и объехать его было невозможно. Выехать на полосу встречного движения мешал разъединительный поребрик, так некстати появившейся именно на этом отрезке шоссе. Выругавшись, Куманин тащился вслед за фургоном, надеясь, что дорога, выскочив из этого лесного ущелья, станет где-нибудь пошире, и ему удастся обогнать «вояку». Неожиданно фургон включил правый поворот и стал тяжело поворачивать на открывшуюся среди расступившихся деревьев асфальтированную дорогу, которая отходила под прямым утлом от шоссе и вела куда-то в лес. Поворот был украшен внушительных размеров запрещающим «кирпичом», а над дорогой нависала стеклянная будка ГАИ, около которой пара милицейских «газиков» и мотоцикл с коляской.

Куманин притормозил, пропуская фургон. Плечистый «гаишник» в капитанских погонах с мрачным лицом величественным взмахом жезла приказал ему проезжать, что Куманин и сделал. «Но зачем в таком месте развернут пост ГАИ, где даже обочины у дороги нет?» — подумал он, — но, вспомнив «кирпич» на повороте, догадался, что это просто замаскированная под ГАИ охрана какого-то военного объекта. Где-нибудь дальше наверняка развернут еще один пост со шлагбаумом, полосатой будкой и солдатами. Куманину несколько раз приходилось бывать на подобных объектах, которые иногда оказывались целыми городами, не обозначенными на карте. В правоте своей догадки Куманин убедился, когда всего километра через три на шоссе, выскочившем из расступившегося леса, прямо посреди картофельных полей увидел еще один, не менее фундаментальный, пост ГАИ. На асфальтированном отстойнике для машин изнывал под солнцем колесный трактор с прицепом, в кабине которого, положив голову на руль, то ли спал, то ли протрезвлялся водитель.

Одуревший от жары и скуки сержант повелительным жестом, характерным для провинциального инспектора, велел Куманину остановиться. Сергей хотел по чекистской привычке этот приказ проигнорировать. Молодая поросль КГБ, да и не только она, любила с автоинспекторами устраивать гонки, а когда разъяренным «гаишникам» в этих гонках удавалось победить, совали им под нос удостоверения и обвиняли в срыве особо важного и чрезвычайно секретного задания, грозя выгнать со службы и отдать под суд. После этого лица милиционеров обычно серели или бледнели, что служило призом в подобных состязаниях. Гэбэшники, от караульных прапорщиков до генерал-полковников, таким образом самоутверждались. Однако иногда сотруднику ГАИ хватало духу оформить акт о дорожном хулиганстве и отправить его на Лубянку — такие случаи редко, но бывали. Начальству приходилось сбивать спесь со своих подчиненных, вынося выговоры и грозя увольнением. После того, как подобные шутки привели к серьезным дорожно-транспортным происшествиям с человеческими жертвами, последовал приказ, в соответствии с которым разрешалось «задерживать на общих основаниях сотрудников КГБ, злостно нарушающих дорожное движение». Буквально через неделю «гаишники» задержали на Ленинградском шоссе бригаду КГБ, которая направлялась на обыск, да еще оформили акт о том, что все были в подпитии. Дело чуть не дошло до стрельбы. Пока стороны разбирались, кто прав, а кто виноват, время было упущено, и операция оказалась сорвана. «Гаишники» пригрозили пожаловаться в ЦК, командиры подразделений КГБ призывали подчиненных не связываться с «ментами», а руководство МВД убеждало своих сотрудников не трогать «гебиллов». Обе карательные службы СССР, происходящие, как арабы и евреи, от одного «авраамова» корня, относились друг к другу с недоверием и презрением, перерастающим порой в открытую враждебность. В результате тот приказ пришлось отменить.

На этот раз Сергей остановил машину и вышел, с удовольствием разминая ноги. Сержант хмуро бросил:

— Документы на машину и права!

Куманин протянул свое удостоверение. С тем же хмурым выражением лица сержант приложил руку к козырьку:

— Проезжайте!

— До Нефедово далеко? — спросил Куманин.

— Километра три, — буркнул сержант и, повернувшись, пошел к своему мотоциклу.

Через несколько минут Куманин увидел на обочине шоссе покосившийся столбик, на котором красовалась полинявшая голубая табличка с серыми от грязи буквами названия: «Нефедово».

Нефедово оказалось довольно большим поселком, судя по двух— и одноэтажным домам и парочке обезглавленных церквей, довольно старинных. На центральной площади, как водится, находился гастроном, почта и автобусная остановка. На столбе вместо таблички с номером автобуса красовалось объявление, написанное на куске фанеры, которое извещало местных жителей, что по «техническим причинам» до 1 августа автобусы, следующие из Серпухова в Москву, в Нефедово останавливаться не будут.

У гастронома кучковался народ. Посреди площади, разомлев от жары, спало несколько бездомных собак. Группа молодых парней застыла в мотоциклетных седлах у входа в гастроном в ожидании чего-то. Стояла патриархальная тишина.

Куманин остановил машину. Мимо нее шел мужчина неопределенного возраста, заросший щетиной, в засаленных штанах. Направлялся он явно к гастроному. Сергей приоткрыл дверцу машины и спросил:

— Земляк, подскажи, где тут проезд Коммунаров?

— Чего? — Мужчина ошалело поглядел на Куманина. — Каких коммунаров? Чего надо тебе?

— Улицу Коммунаров мне надо, — терпеливо повторил Куманин, — где она, как проехать?

— Улица? — переспросил мужчина. — Так бы и говорил, что улица тебе нужна. Недалеко. По этой улице поезжай до куманинской богадельни — она в аккурат на углу Коммунаров и стоит.

— Какой богадельни? — Сергей подумал, что ослышался. — Как ты ее назвал?

— Куманинская, — раздраженно повторил мужчина, поглядывая с беспокойством в сторону гастронома — в старину там богадельня была, а сейчас наша «ментовка», вытрезвитель и КПЗ… И пошел дальше.

— Но почему «Куманинская»? — крикнул ему в след Куманин. Тот оглянулся:

— Да у нас тут все куманинское. Деревня была Куманино на этом месте, давно еще, при этом… как его?

— При царе, — подсказал Куманин.

— Во-во! — согласился прохожий и твердо взял курс на гастроном.

Куманин поехал в указанном направлении и быстро добрался до здания «куманинской богадельни».

Когда-то это был одноэтажный дом со встроенной церковью, которую, естественно разрушили и надстроили еще один этаж. Большие окна первого этажа теперь забраны решетками. На крыльце лениво курили двое милиционеров. Чуть в стороне от официальной вывески «Отделение УВД при Поселковом совете» красовалась небольшая, но ясно видимая мемориальная доска. Не вылезая из машины, Куманин прочел: «В этом здании в декабре 1917 года большевик Нефедов А. М. организовал первое отделение ВЧК Серпуховского уезда». Поэтому, решил Куманин, поселок и называется Нефедово, но почему до этого он назывался Куманино? Надо будет выяснить.

На стене бывшей богадельни белой краской, как раз между милицейской вывеской и мемориальной доской было начертано: «Коммунаров 21». В поисках дома No 5 Куманин поехал по этой улице дальше. Если не считать бывшей богадельни, все остальные дома в проезде Коммунаров были деревянными, разной степени сохранности, все почему-то светло-зеленого цвета, как солдатские палатки. Дом N 5 оказался в самом конце улицы, которая упиралась в лес. Его окружал небольшой палисадник из реек, за которыми виднелись цветочная клумба, несколько грядок и кустов смородины. В глубине двора длинноволосый бородач колол дрова и складывал их в поленницу.

Сергей Степанович развернулся на дороге, подъехал прямо к мосткам, ведущим к калитке через придорожную канаву и остановил машину. Через несколько минут он уже входил в открытую калитку, вызывающе поигрывая ключами от машины.

Бородач перестал колоть дрова, едва увидев остановившуюся у калитки машину, и застыл с топором в руке, глядя настороженно и с любопытством на приближающегося Куманина.

— Чего надо? — не очень любезно приветствовал он Сергея.

— Пименов Феофил Пименович — это вы?

— Допустим, — ответил бородач, постукивая обухом топора по ладони левой руки.

— Тут на углу вашей улицы, — сухо произнес Куманин, — находится отделение милиции. Вашу машину красного цвета мы найдем потом, а пока оформим задержание — вами совершена квартирная кража со взломом вчера вечером в Москве. Собирайтесь.

— А ты не боишься, — поинтересовался Феофил, — что я сейчас тебя благославлю топором по башке? Ворвался ко мне во двор, да еще угрожаешь.