Игорь Бунич - Меч президента

• Название: Меч президента
• Автор: Игорь Бунич
• Издательство: Яуза, Эксмо
• Жанр: Политика
• Год: 2004
• ISBN: 5-87849-153-2

Первые годы «демократического» развития России ознаменовались небывалыми потрясениями. Почему великая страна оказалась неспособной быстро и эффективно пройти путь преобразований, как это удалось большинству стран Восточной Европы? Кто был заинтересован втом беспределе, который охватил территорию бывшего Союза? Жестокая борьба номенклатурных кланов, отчаянные попытки любыми способами вернуть страну в коммунистическое стойло, противостояние региональных элит центру, этнические конфликты... Написанная в свойственном автору стиле, богатая на исторический материал, книга является прямым продолжением известнейшего «Золота партии» и с неослабевающим интересом читается от первой до последней страницы.

---

И в этом микромире — своя жизнь. Коммунистическая партия запрещена в стране, запрещена на предприятиях, в учреждениях и воинских частях (разрешена только в жилконторах), а в Верховном Совете самая крупная фракция — это «Коммунисты России».

Всевозможные конституционные, либеральные и христианские демократы неожиданно объединились в откровенно фашистский блок, на фоне которого даже бабуринская фракция «Россия» выглядит поприличнее.

Депутаты крикливы и скандальны. Им не знакома не только парламентская, но даже казарменная этика. Они нападают на Хасбулатова, обвиняя его в том, что он — «ельцинский агент влияния», грозя выкинуть его со спикерского поста простым голосованием в любой момент.

Справа и слева летят обвинения в «нерусскости». От этого никуда не деться. Из нерусского русским не станешь. Даже у Сталина это не получилось, а о Хасбулатове и говорить нечего. Действительно, почему парламент — уже не советский, а русский, — должен возглавлять чеченец? Пусть едет себе в Чечню и там возглавляет что хочет!

«Хватит с нас кавказцев!» — с нескрываемым раздражением бросил как-то с экрана телевизора символ и патриарх русской демократической интеллигенции академик Лихачев, имея в виду Хасбулатова.

Если такое мог сказать Лихачев, можно себе представить, что мог бы сказать тот же Бабурин, получи он возможность высказать Хасбулатову все, что он о нем думает.

Но само упоминание о родной Чеченской республике приводило спикера в дрожь.

Захвативший в Чечне власть после развала Советского Союза Джохар Дудаев, в прошлом лихой авиационный генерал советских ВВС, объявил бывшую российскую автономию независимой суверенной республикой и, как следствие этого, отдал приказ об отзыве из Верховного Совета России всех депутатов, избранных от Чечни.

Естественно, Хасбулатов наотрез отказался выполнять этот приказ, но его статус «народного депутата» как бы повис в воздухе. Более того, взбешенный Хасбулатов не придумал ничего умнее, как отдать приказ о выселении всех чеченцев, проживающих в московских гостиницах, хотя никакого юридического права на это не имел, поскольку не обладал по закону никакими исполнительными полномочиями и грубо влез в прерогативу московского правительства.

Чеченцы остались в Москве, но мстительный генерал-президент Дудаев лишил Хасбулатова чеченского гражданства. А о российском гражданстве Хасбулатов хлопотать не хотел, считая это ниже собственного достоинства. Да, надо заметить, что никакой процедуры получения российского гражданства гражданами отколовшихся автономий, и даже республик, по существу не было.

Таким образом, во главе «ПЕРВОГО РУССКОГО СВОБОДНОГО ПАРЛАМЕНТА» оказался человек, который формально не был ни депутатом, ни русским и никаким другим подданным.

«Политический БОМЖ», — определил Хасбулатова ненавидящий его Михаил Полторанин.

«Пришелец, не имеющий никакого права даже заниматься делами России», — вторил ему пресс-секретарь президента Вячеслав Костиков.

Мы все в той или иной степени расисты. Иначе и быть не могло после 70 лет фашистского режима России, хотя он и провозглашал здравицы в честь дружбы народов.

Руслан Имранович очень хорошо понимал то положение, в которое он попал, становясь заложником очень многих или совсем не контролирумых, или очень слабо контролируемых им сил.

Выходом было бы подать в отставку. Но от одной только мысли снова вернуться на уровень пусть даже и профессора престижного института была совершенно невыносима. Она была хорошо понятна каждому, кто из дерьма рядовой «совковой» жизни сумел пробиться в сказочное «зазеркалье» номенклатуры. Путь назад был хуже смерти.

Ведь у него уже все почти как у Ельцина: и собственная охрана, и выезд, и личный самолет, и президент в импичменте.

А кто его может заменить? Ведь не зря в Верховном Совете изо дня в день муссируется тема: пост президента в России следует отменить как «себя не оправдавший» и превратить Россию в парламентскую республику, где истинным главой государства будет несменяемый спикер несменяемого парламента, о котором пресса не будет иметь права говорить ничего, кроме хорошего. Как о покойнике…

Но мартовский съезд, на котором пытались согнать с должности президента путем тайного голосования, показал Хасбулатову, насколько непрочно и его собственное положение, когда разъярившиеся депутаты неожиданно поставили вопрос о его собственной отставке.

И хотя его отставка не набрала и половины нужного числа голосов, но и сама по себе постановка подобного вопроса на голосование была грозным предупреждением. А последовавший вслед за этим апрельский референдум окончательно разрушил надежды на быструю и блистательную победу в борьбе за право безраздельно, с небольшой группой сообщников, распоряжаться Россией.

С этого времени Хасбулатов стал нервничать и совершать гораздо больше ошибок, чем до сих пор.

Одной из этих ошибок была попытка собрать вокруг себя всех недовольных происходящим в России переменами и выступить в поход против Ельцина под знаменем Объединенной оппозиции.

Казалось, что несметные легионы готовы собраться под знаменем Хасбулатова. Это казалось не только ему одному. Оглушенные собственными воплями, усиленные громкоговорителями на многочисленных совершенно диких митингах сами лидеры так называемой непримиримой оппозиции ошибочно считали, что имя им — легион. Хотя в действительности их было очень мало.

Отвратительная накипь рухнувшего в бездну истории тоталитарного режима, сметенная в кучу вокруг деградировавшего Верховного Совета инстинктивным пониманием неизбежности собственного конца и неверной надеждой на спасение, казалась силой только в том выдуманном микромире, куда она сама себя загнала.

А со стороны все уже видели неизбежность печального конца.

«Если та грязная волна, в которую так опрометчиво бросается Хасбулатов в последней надежде найти потерянную точку политической опоры, подхватит его и выбросит на берег, то он, судя по всему, останется никчемной, малопривлекательной фигурой, в которой никто не нуждается, и которая ничего не содержит», — отмечал журнал «Новое время» еще в июне 1993 года.

«Люди не читают тех изданий, которые пишут обо мне плохо», — как-то заметил Хасбулатов. Не читал их и он сам. А зря.

Потому что, поругивая Хасбулатова, а часто и просто издеваясь над ним, газеты вопрошали с некоторой смесью удивления и любопытства: «А на что, собственно, он рассчитывает? Неужели он не понимает, что соотношение сил таковое, что его просто прихлопнут как муху, да еще спишут на него и все грехи президента и его окружения, именуемых исполнительной властью».

Нет, не понимал. И уже не было у него другого выхода, Как драться с президентской ратью до конца.

Взрыв «одиннадцати чемоданов» опального вице-президента Руцкого, обвиняющего все президентское окружение в коррупции, спровоцировал серию ответных ударов, в результате которых сам вице-президент «де-факто» был лишен своего поста, погубив при этом и министра госбезопасности Баранникова.

Именно «одиннадцать чемоданов» Руцкого позволили президенту и его сторонникам динамично захватить инициативу и пообещать мощное сентябрьское наступление, поскольку история с «чемоданами», благодаря глупости самого Руцкого и изумительной способности Хасбулатова попадаться на любую наживку, превратилась в бумеранг, бьющий по очень многим лицам как в России, так и вне ее, но совсем не по тем, для кого этот удар предназначался по плану Хасбулатова.

Пришлось вновь отступить с занимаемых позиций прямо в объятия тех, кто жил мечтами о реставрации «славного коммунистического прошлого». А они уж окончательно охмурили Хасбулатова, как ксендзы Козлевича, перечисляя свистящим шепотом номера дивизий и отдельных спецназовских полков, танковых бригад и соединений штурмовой авиации, готовых по получении условного сигнала немедленно взяться за оружие и выступить на защиту Верховного Совета и неувядающей социалистической конституции во имя восстановления СССР и советской власти.

Перечислялись и фамилии генералов и министров (нынешних и бывших), банкиров (наших и зарубежных) и предпринимателей, тайных советников и обиженных фаворитов, готовых на все во имя спасения родины «от ельцинской диктатуры и сионистского ига». Главное, не упустить время, когда следует подать условный сигнал.

Как говаривал Ленин: «Сегодня — рано, завтра — поздно!».

И все со страхом смотрели на Кремль, удивляясь долготерпению президента. Что ни говори, но, несмотря на все фарфоронство, напоминающее временами поведение школьников 6-7-го класса в отсутствие учителя до крика «атас» стоящего на стреме, президента в Верховном Совете побаивались.

У всех в памяти осталось истерическое заявление депутата Астафьева о том, что в разгар мартовского съезда на территорию Кремля введен спецназ. Многих пробрала дрожь.