Людмила Белаш - Капитан Удача

• Название: Капитан Удача
• Автор: Людмила Белаш
• Издательство: Лениздат, «Ленинград»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-289-02260-0

Пилот Фортунат Кермак — человек, чей разум после гибели был переписан в тело киборга, — не желает мириться с ролью машины для убийства и выбирает свободу.

Тело киборга и способности, недоступные обычным людям, позволяют Фортунату, чье имя значит «удачливый», выживать в самых невероятных ситуациях. Однако лишь душа человека, умение быть верным и выбирать себе верных друзей дают ему возможность победить.

---

— Птицы у вас есть?

— Летучие?

— Ну не ползучие же...

— Есть... их мало, они очень дорогие.

— Что так?

— При Буре, говорят, сгорели в воздухе. Красноверцы их на голых местах рисуют... вот таких, — солдат начертил пальцем на поручне крылатую галочку.

Нечто вроде того, что нарисовано у Эну на ступнях. Туанцы, как заметил Форт, очень любили себя украшать — вот, даже у солдата на щеке метка жемчужная.

Предрассветная лесная тишь приятно размагничивала душу, но он вспомнил о времени. 13.34, до погони шесть часов. Ребята спали мало, однако ничего не поделаешь, придётся их разбудить — как бы не пришлось от катера идти пешком, а голодным отправляться в путь не следует.

— Поднимай команду, будем завтракать.

— Есть, господин Фойт! — бодро отозвался Муа, отойдя от двери, и его голос хлестнул по ушам:

— Вста-ать!!

Второго пинка детки ждать не стали, вскочили мигом — ни живы ни мертвы, ладони перед собой — словно защищаясь, охнули хором:

— Господин хозяин!

Таких замашек Форт терпеть не мог, пришлось вмешаться:

— Ц!

Солдат полуобернулся.

— Я же тебе сказал — поднять.

— Вот — поднял, господин Фойт.

— А по-другому не умеешь?

— Простите, как же их по-другому... — недопонял Муа.

— На первый раз прощаю, а ещё лягнешь — схлопочешь. Не у себя в участке. Эну, накрывай на стол, перекусим.

— На стол, отец? а как это — «накрыть»? чем? — Эну опустила руки.

— Садитесь есть.

Тогда они оттаяли — Шук заулыбался, мало-помалу вникая в новую расстановку сил, а Эну поспешила взяться за укладку:

— Отец, разрешите, я сейчас устрою...

Шук бочком-бочком, но уже с гордецой обошёл солдата и присоединился к Эну; вместе они управились проворно — постелили спальник, выставили стаканы и выложили кульки с едой. Форт подсел к ним по-турецки со своим пайком.

Однако солдат будто не слышал приглашения.

— Тебя два раза звать? Накладывай ему, Эну.

— Извольте кушать, господин хозяин, — хихикнув, Эну выставила на край мешка плоскую мисочку с подсохшими ломтиками.

— Спасибо, господин Фойт, — угрюмо кивнул солдат. Даже не пытаясь сесть в компанию, он забрал миску и устроился подальше, на порожке трапа. Как казалось Форту, Шук и Эну следили за ним с озорным лукавством.

— Да садись же.

— И здесь поем, с вашего позволения.

— Ладно, твоё дело. Хоть под дождём ешь.

Шук гоготнул, и солдат пересел ещё ниже, на ступени.

Так. Не нравится ему за одним столом с теми, при ком его осекли и обещали наказать. Ничего, привыкай, господин хозяин, не всегда власть твоя.

— Очень они благородные, чтобы с нами из одной кормушки лопать, — заметил Шук. — Они бамиэ, из земельных.

После завтрака Форт углубился в карту. Ближний малиновый квадрат был в полутора лигах, и, судя по ровно расчерченным участкам вокруг него, там обитали те самые бамиэ, фермеры. Земля вне городов с их сеткой улиц почти сплошь разлинована. Здесь почва, не искалеченная Бурей, была плодородна, и туанцы заботливо её возделывали. Помрачневший Муа нехотя показывал: это каналы, это дороги, а вот так изображаются плотины и водохранилища. Пролететь к городу без риска быть замеченным можно лишь ночью, над каким-нибудь притокам Хатис — то есть времени на перелёт осталось часа три, после чего даже с погашенными огнями катер будет слишком хорошо виден. Правда, воздушное движение над автономиями оживлённое, но вряд ли в сельской местности катера то и дело снуют по небу.

— Когда открывают магазины в деревнях?

— Рано, господин Фойт, обычно с рассветом.

— Для меня поздновато. А круглосуточной торговли нет?

— Есть, для проезжих. В любом посёлке покрупней найдётся лавка «стоп-дорога».

— И здесь тоже?

— Погодите... — Муа увеличил карту, нажал на квадрат, и рядом выскочила колонка строк. — Тысяча шестьсот тридцать жителей... конечно, «стоп-дорога» там имеется. Хотите что-нибудь приобрести?

— Да, пока не рассвело и не сбежались покупатели. Эну, ты пришла в себя?

— Ага, — она подавила зевок. — Я не сонная, не думайте. Сниму с руки наклейку, всё пройдёт.

— Сбегай в «стоп-дорогу» и возьми... — Форт поманил её, и она нерешительно приблизилась. — Ухо ко мне, ближе.

Вблизи отец Фойт пах чудно, словно стиральный порошок, но слабо-слабо, почти незаметно, и дышал неслышно. Но теперь его переводчик молчал; он говорил на великотуанском плохо, однако понятно.

— Олокта, накидка, три штук по пятьдесят тиот. Вот клик. Быстро, два час и быть тут. Азбука, букварь — бери.

— Отец, я не могу так идти, — отодвинулась Эну.

— Как — «так»?

— Я же босая. Краску я сотру, но босую меня выгонят. Это ведь товар для белодворцев.

— Ты не путай, говори яснее.

— И так ясно, отец! Я красноверка, а приду брать белодворские причиндалы; оплюют меня — и в шею... И идти немножко больно.

— С вашими верами чёрт свихнется. Шук, отдай ей свои тапки.

— А я их... — Шук потупился, разглядывая пальцы на ногах, — там, у колодца позабыл. Я ни фигища от нашлёпки не соображал.

— Дёрнуло тебя разуваться!

— А на КонТуа — там без разницы: по-белому, по-красному ли верить...

— Размечтался ты не вовремя... Муа, снимай ботинки.

— Я-а?! — неожиданно растерялся служивый.

— А кто же — я, по-твоему? у меня с ней ноги разные.

— Мне — раздеваться при них? — всё больше терялся солдат. — Господин Фойт, я честный белодворец!

— Разувайся. Ну?..

— Копошись, хозяин, — ободрил его Шук. — Три бана дашь — Эну тебе сандалики купит. Да, Энуну?

— Конечно, — плаксиво подпела Эну. — Вляпался, бедненький, как не помочь.

Бессильная злоба копилась в душе Муа Тумэнии. О, Судьба изменчива! Вчера эти двое за срамословие давились бы крысиным писком под его хлыстом — да что там! за меньшую дерзость визжали бы, взывая к милосердию. Стрекалом по щекам их, по щекам, и так каждый день до завтрака и после ужина; им вместо краски бы пошло... ооо! Если б сейчас хлыст! отсчитать им за всё — за приглашение жрать на полу по-льешски, за приказ постыдно разуваться...

Но теперь чёрный, с винтовой насечкой хлыст — у Фойта... льешский покровитель, чтоб ему издохнуть! Поворот гарды, и стрекало, щёлкнув, вытянулось в полную длину.

— Я жду, — Форт для пробы согнул хлыст в кольцо.

Сняв форменные сапожки, Муа швырнул их Эну, мысленно желая ей споткнуться на кочке и сломать ногу.

— Ничего не забудь, — напутствовал выродок свою умви.

Вприпрыжку по рыжему кочкарнику Эну побежала к посёлку — нарочно, чтобы до безобразия изгваздать сапожки в ручье и избежать лишних расспросов, почему обувь форменная.

— А вы, — Форт перевел кончик хлыста с Муа на Шука, — живите дружно и не разбегайтесь. Сторож у меня глазастый, — хлыст указал на нахохлившийся, притихший автомат. — Я пока осмотрюсь в округе.

Присутствие робота должно удержать их от необдуманных поступков, но покоя на душе не было, и как оказалось — не напрасно.

Деревья в лощине кое-где росли достаточно густо, чтобы замаскировать катер от наблюдения с воздуха. Сканер, конечно, разглядит его, но всю погоню сканерами не вооружат. Форт присмотрел удобное место под склоном и стал соображать, как загнать «молики» под шатёр ветвей, не сломав слишком много мохнатых гирлянд и не задевая стволы, как вдруг автомат просигналил ему: «Движение на охраняемом объекте! Угроза пульту управления!» Он спешно подключился к визорам паучины и увидел, как Муа дубасит Шука. Солдат бил всерьёз, умело, сильно; Шук уже валялся и, вопя, пробовал увернуться от ног Муа.

Автомат накинулся на солдата сзади и сковал его четырьмя лапами. Пока тот рычал и вырывался, Форт подоспел к катеру.

— Какого дьявола?!! вы что, взбесились?! Я же сказал...

— Он говорит: «Убью!» — стонал Шук, вытирая кровь, стекавшую из носа.

— Этот скот!.. — хрипел Муа, изворачиваясь в лапах автомата. — Это ничтожество! Он оскорбил мою касту!!! быдлосное отродье, сын перевёрнутых отца и матери!

— Врёт он, врёт! — Шук встал, всхлипывая от боли. — Сам перевёртыш! бамиэ червяг рожают! навозники!

— Ах, опять?!! — вскричал Муа, пытаясь освободиться. — Безродный, ты об этом пожалеешь! Только вернись на выселки! нет, тебя вернут — под конвоем! Я тебя встречу!

«До каст дошло. Похоже, я их не помирю», — устало подумал Форт и отдал автомату команду отпустить Муа, а затем догнать и вернуть Эну.

— Кончили драку. Ну-ка, в разные углы! Руки на стену!

Муа, как не слыша, вновь кинулся на Шука, но охнул и присел, когда Форт перехватил его за руку. Хватка у выродка была сильней, чем у его робота.

— Я сказал — оба прекратили. Мне надоели ваши кастовые, расовые и прочие воззрения. Я тебя высажу, — тряхнул он Муа, — подальше от жилья, и катись босиком куда угодно. Дойдёшь, не калека.

Пасмурное утро 4 бинна в Цементных выселках началось с загадочной суеты. Сперва помощник полиции прибежал к заводскому слесарю и срочно потребовал его в участок, с инструментом. Слесарь был человек многосемейный и начальством уважаемый, поэтому спешить не стал, а объяснил помощнику, что у него дома не склад, за инструментами надо сходить в мастерскую. Пока дошли туда, пока обратно, невнятная суматоха у участка стала заметна высельчанам; одни в любопытстве кружили близ полицейского дома, другие припустили вдоль по улице с новостями. К приходу слесаря участок стал всеобщим центром внимания, и помощники, взяв хлысты вместо дубинок, нервно орали на столпившихся зевак. Ну кое-что нельзя было скрыть криком — капоты вездеходов на стоянке кто-то раскромсал, будто лучом.