Лора Бекитт - Агнесса. Том 2

• Название: Агнесса. Том 2
• Автор: Лора Бекитт
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87322-129-4

«Агнесса» — первый роман молодой, подающей надежды писательницы. Любовно, со знанием дела воссозданный исторический фон (Америка XIX века, быт и нравы ее сельского захолустья, труд аляскинских старателей), глубокое проникновение в психологию героев, увлеченность сильными, романтическими характерами обещают захватывающе интересное чтение.

---

— Это я отдала тебе долг.

Он улыбнулся прозрачной улыбкой.

— Ты больше не придешь ко мне, так тебя понимать?.. Да, собственно, теперь мне почти не нужна помощь…

— Нет-нет, — заверила Агнесса, — я буду приходить до тех пор, пока окончательно не уверюсь в том, что твоя болезнь позади.

Джек смотрел ей в глаза.

— К сожалению, моя настоящая и самая главная болезнь вечна.

Агнесса вздохнула. Она была рада, пожалуй, только одному: похоже, все решается мирно, а Джек как будто всерьез не претендует ни на что. Главное — именно это. А с остальным она как-нибудь справится.

ГЛАВА IV

С некоторых пор Орвил начал беспокоиться и что-то подозревать. Началось с того, что он случайно повстречал на улице жену своего знакомого, приятельницу Агнессы, ту самую, прогулками с которой Агнесса частенько прикрывалась. Женщина поинтересовалась их жизнью, заметив между прочим, что очень давно не видела супругу Орвила. Орвил удивился, потому что помнил, как в начале недели Агнесса упоминала о поездке с этой дамой на какую-то выставку. Осторожно расспросив, он выяснил, что последний раз женщина видела его жену в конце осени. Орвил призадумался: этой даме незачем было лгать, а провалами памяти она не страдала. Тем не менее, сначала он не придал этому большого значения, и Агнессе ничего не сказал. Вскоре заболел Джерри: Агнесса пару недель вообще не выезжала из дома.

Но потом — заметил — все опять началось сызнова, хотя ему было трудно следить, так как уезжал он обычно раньше, возвращался позднее жены, а расспрашивать слуг не считал возможным. Если он проводил день в своем кабинете, Агнесса, как правило, тоже сидела дома, кроме тех дней, когда Джессику нужно было возить на уроки. Уроки… У Агнессы оставалось два, даже три свободных часа… Однажды Джессика при Орвиле спросила мать, почему та так давно не присутствовала на занятиях живописью…

Орвил чувствовал, что попал в глупое положение, и не знал, что делать. Спросить напрямик у Агнессы? Доказательств не было, и потом что-то мешало ему; возможно, уверенность в том, что в любом случае она, если не скажет безобидную правду, то придумает оправдание. Поручить кому-либо следить за нею или сделать это самому? Нет, он не мог… Не доверять Агнессе, допустить возможность обмана с ее стороны?! Мысль о том, что у Агнессы есть любовник, не приходила Орвилу в голову, он не мог себе этого представить, как не мог представить и того, что она тайно видится с Джеком. Ни о чем таком он даже не думал — подобная мысль перевернула бы его душу.

Итак, пока он ничего не предпринимал и молчал, как молчала его жена, не замечавшая, что от прежней их откровенности мало что осталось. Агнесса замкнулась в себе и жила только своими интересами, которые казались ей такими важными…

И все же должен был наступить конец, найтись какой-то выход — это понимал каждый из двоих, вернее, из троих, и каждый втайне от других видел его, этот конец, по-своему. Орвил знал меньше других, точнее, он не знал ничего, но он хотел знать, хотел быть — подобно Агнессе — хозяином своей и чужой судьбы; с каждым днем этого затянувшегося странного молчания он все больше терял терпение.

Неотвратимо приближался один из важнейших в жизни часов: час уплаты долгов, час свершения судеб, час истины.

Джек сидел на кровати, обняв руками колени и положив на них подбородок. Он исподлобья глядел на Молли, которая делала уборку, или, вернее, притворялась, что прибирается в комнате, и одновременно размышлял.

— Ходят слухи, ты уезжаешь? — спросила девушка, выпрямляясь и привычным жестом отбрасывая упавшие на глаза волосы.

Джек вскинул голову: эта маленькая плутовка каким-то образом была в курсе всех дел, даже тех, о которых ей вовсе не полагалось знать.

— Не решил еще.

— Я бы тоже хотела уехать, — сказала Молли, — надоело… Бабку только жалко; если б не она, давно бы меня здесь не было.

— А мать у тебя есть?

— Была! — Молли презрительно фыркнула. — А может, и есть, только я ее не видела. Бабка говорит, она непутевая: шлялась где попало, пила. Потом однажды меня притащила, да и оставила здесь. Бабка ругалась-ругалась, а что делать — не щенка ж принесли! Стала воспитывать… А ты откуда взялся?

— У меня еще интереснее история — вообще черт знает что! Как-нибудь расскажу.

— А про миссис Лемб расскажешь? — Девчонка смотрела с хитрецой. — Это она там миссис Лемб, а здесь — Агнесса, а вместе — то, и другое! Никогда я такого не видала!

Джек оборвал ее:

— Перестань трепаться, Молли! Лучше скажи, там еще остались деньги?

— Есть немного!

— Дай мне.

— Зачем? Разве ты пойдешь куда-нибудь?

— Да.

Молли раздумывала.

— Не думаю, чтобы миссис Лемб это одобрила. Тебе только три дня как разрешили вставать.

— Надо же, какая забота, Молли! Не беспокойся, я ненадолго и недалеко. Хочу кое-что купить для сегодняшнего вечера. И еще немного позаботиться о своей внешности.

Девушка удивленно хмыкнула и загадочно ухмыльнулась.

— По-моему, ты и так неплох. Особенно если вспомнить, каким был месяц назад… Вот ты побездельничаешь еще с недельку да при этом станешь есть за четвертых — тогда вообще держись!

Молли, подмигнув, захохотала. Джек улыбнулся; он был еще очень бледен, с синевой под глазами, с впалыми щеками. Его недавно вымытые и расчесанные волосы за последние месяцы сильно отросли, одежда стала слишком широкой и болталась на отощавшем теле, как на вешалке. Она вообще ему не нравилась, хотя он никогда не придавал ей значения. Джек вспомнил, как одевался тогда, в юности, объезжая лошадей… А ведь Агнесса сама, первая, подошла к нему, он как-то даже и позабыл об этом!..

— Неплох для тебя, Молли, но не для…

— Ага, понятно! — перебила она. — Можешь не продолжать. Знаешь, если человек заботится о своей внешности, значит, он и вправду совсем здоров.

— Почти, Молли, почти. Чтобы стать совсем здоровым, мне надо вернуться лет на десять назад.

— Кстати, Джек, а что будет вечером?

— Маленький праздник для двоих.

— По случаю твоего выздоровления?

— Может быть.

— Она знает?

— Нет.

— Ясно, — сказала Молли, — ты хочешь ее… сразить! Сначала вечер, для двоих, а потом…

— Нет! — резко отрезал он! — она поедет домой.

Молли разочарованно смотрела на собеседника.

— Тогда зачем все эти приготовления? Мне кажется, ты врешь. Признавайся, что задумал?

Джек с деланным простодушием, но так, чтобы девушка это почувствовала, произнес:

— Мои желания очень невинны. Ничего особенного… Просто бедный Джекки хочет соответствовать…

— Соответствовать? Кому? Чему?! Ты что, хочешь надеть фрак? Думаю, тебе не пойдет…

— Зачем фрак? — удивился Джек. Его голубые глаза, которые за последнее время обрели прежний яркий блеск, смотрели насмешливо и в то же время жестко. — В этой комнате?.. Сойдет что попроще.

— Нет, — заметила Молли, — простотой тут и не пахнет. Ладно, держи! — Она вручила ему деньги. — Желаю удачи!

Вопреки обыкновению, Агнесса приехала вечером. Сегодня Орвил отлучился из дома именно в это время. Она собиралась наконец решить вопрос с отъездом Джека и вообще с их дальнейшей судьбой; ей нужно было, по возможности, убедить его уехать из города, хотя она сомневалась, что это удастся сделать.

Агнесса была в платье бронзового цвета и в коричневом жакете. Сняв шляпу, она поправляла разметавшиеся, влажные от дождя пряди волос. На шее ее сверкала золотая цепочка, на руке — браслет, а на пальце — обручальное кольцо, проклятое кольцо, которое ее никто уже никогда не заставит снять.

Вместе с нею вбежал Керби; Агнесса привозила его не в первый раз, он все здесь знал и тут же, обрадованный, направился к хозяину. Собаке приходилось нелегко: связь хозяин — хозяйка — Джессика Керби считал неразрывной и потому многого не понимал и не мог принять. Собственно, где-то здесь для него находилось место и Орвилу, и всем остальным, с кем он прожил последние годы, и кого считал если не друзьями, то, по крайней мере, не чужими людьми.

Агнесса удивленно огляделась: в комнате что-то изменилось. Полумрак, горела всего одна свеча, а на столе стояла темная бутылка и рядом — два бокала. Она взглянула на Джека: он выглядел по-другому, переменил одежду; сейчас он не походил ни на бандита, ни на бродягу, ни на тяжелобольного, это был прежний Джек, почти такой, каким она его знала раньше. В полутьме его светлые глаза сияли, как два зеркала.

Он шагнул к ней, и Агнесса невольно отпрянула.

— Джек… Что все это значит? — произнесла она.

И он, ничуть не смущенный ее жестом, ответил:

— Агнес! Я знаю — сегодня ты пришла в последний раз. Ты не говорила мне об этом, но я понял. Ты, наверное, захочешь, чтобы я пообещал уехать или… словом, больше тебе не мешать. Я обязательно дам ответ, но прежде хочу, чтобы ты провела этот вечер со мной, и не так, как раньше, с больным, а иначе… И… чтобы мы простились по-хорошему. Согласна?