Лора Бекитт - Агнесса. Том 2

• Название: Агнесса. Том 2
• Автор: Лора Бекитт
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87322-129-4

«Агнесса» — первый роман молодой, подающей надежды писательницы. Любовно, со знанием дела воссозданный исторический фон (Америка XIX века, быт и нравы ее сельского захолустья, труд аляскинских старателей), глубокое проникновение в психологию героев, увлеченность сильными, романтическими характерами обещают захватывающе интересное чтение.

---

— Хорошо, дорогая.

После непродолжительного молчания Агнесса произнесла то, без чего нельзя было обойтись:

— Доченька… Только не говори ничего папе! Джессика, смотревшая в окно, обернулась.

— Почему?

— Он рассердится. И вообще, никому ничего не говори. Ты ведь умеешь хранить тайны!

— Но папа никогда не сердится на меня, — заметила девочка, — значит, это действительно плохо.

— Он рассердится не на тебя, а на меня за то, что я тебя туда отвезла. Понимаешь, он очень не любит этогочеловека.

Джессика, хмуро посмотрев на мать, проворчала:

— Ты, что ли, любишь? Агнесса покраснела.

— Он мой старый друг.

Один уголок рта девочки пополз вверх, и на лице ее было написано: «Ну у тебя и друзья, мама!»

— Знакомый, вернее, — поправилась Агнесса, увязая еще глубже, — он когда-то мне очень помог и…

— Как его зовут? — перебила Джессика.

— Джек.

— Когда говорят о взрослых, то называют не «Джек», а «мистер такой-то».

— Да, я знаю, но его зовут Джек.

— Нехорошее имя! — заявила Джессика и опять отвернулась.

Дом произвел на девочку удручающее впечатление; она пугливо озиралась, пока мать быстро, стараясь не привлекать внимания жильцов, вела ее по темным коридорам.

— Но я не буду с ним разговаривать, — предупредила она Агнессу, — только поздороваюсь — все. А если он скажет что-нибудь плохое, я пообещаю пожаловаться папе! И вообще, скажу твоему знакомому, что он нехороший!

Агнессе ничего не оставалось, как согласно кивать в ответ.

Они вошли; Агнесса, почувствовала, как Джессика, всю дорогу крепко державшая ее за руку, попыталась освободиться, поняв, что мать хочет подвести ее ближе к постели больного.

Но приблизиться все же пришлось. Человек, которого девочка так боялась, смотрел на нее без улыбки.

— Спасибо, Агнес, — сказал он.

Агнесса кивнула и отошла в сторону. Джессика оглянулась на мать, затем перевела взгляд назад. Вид лежащего заставил ее позабыть о своих угрозах.

— Что с вами? — спросила она, пораженная произошедшими переменами. Она плохо запомнила Джека с их первой встречи, но та, что тогда он не казался таким изможденно-бескровным, бессильным, худым, было очевидно.

— Да вот, неприятности, Джессика. Как ты поживаешь?

— Я — хорошо.

— Ты уже ходишь в школу?

— Да, разве мама не говорила вам?

— Нет. Мы о тебе не разговаривали.

— Ладно, — произнесла девочка, — не переживайте, вы поправитесь обязательно. Вы один тут живете? За вами кто-нибудь ухаживает?

— Да, Джессика.

— У вас есть жена, дети?

Она позабыла о словах матери, а та стояла с мучительно напряженным лицом и делала неизвестно кому из них непонятные знаки.

— Нет, — сказал Джек. — Так бывает: если у одного человека есть жена и дети, то у другого их, стало быть, нет.

— Все равно поправитесь, — вновь успокоила девочка. Она раскрыла свою школьную сумку и достала оттуда большое янтарно-желтое, без единой червоточины яблоко, которое утром дала ей Рейчел. — Вот, это вам.

— Ешь сама, я не хочу.

— Нет, возьмите! Мне-то купят сколько угодно! У меня дома еще есть.

— Я хочу, чтобы мы с тобой подружились, — сказал Джек, на что Джессика, колеблясь, отвечала:

— Мне могут и не позволить… И потом взрослые дружат со взрослыми, вы разве не знаете?

— Но у тебя ведь есть друзья и среди взрослых.

— Да, — согласилась Джессика и в поисках помощи оглянулась на мать.

— Мама разрешит тебе, — ответил Джек. — Да, Агнесса?

Джессике не понравилось, что этот человек запросто называет ее мать Агнессой, а тем более не понравилось, что мать, вместо того, чтобы защитить ее от навязываемой незнакомцем дружбы, произнесла: — Я не против. Если, конечно, сама Джесси согласна.

Девочка хотела ответить, что вовсе не желает дружить с этим незнакомым мужчиной, да еще почему-то втайне от своего отца, но, чувствуя молчаливое согласие взрослых, связанных между собою какими-то непонятными отношениями, промолчала, однако же твердо решила не поддаваться ни на какие уговоры.

Когда они собрались уходить, она сказала вежливо:

— До свидания. Выздоравливайте скорее. Мы к вам еще зайдем.

— Почему ты сказала, что еще придешь? — спросила Агнесса в коридоре.

Джессика пожала плечами и ответила:

— Так всегда говорят.

А Джек, оставшийся в комнате, подумал, что он несколько неожиданно для себя отвоевал еще одну позицию, и улыбнулся. Оказывается, порою и в слабости скрывается сила. Что ж, может быть, все еще переменится! Все будет так, как он хочет, если конечно… если он останется жить.

Примерно в середине следующего месяца произошло событие, на определенный период внесшее разнообразие в жизнь семейства Лемб: приезд матери Агнессы — миссис Аманды Митчелл, которая, по ее собственному признанию, не думала приезжать, намереваясь отправиться из-за границы прямо домой, но потом внезапно изменила решение и без предупреждения нагрянула к дочери; почему так случилось, для Агнессы навсегда осталось тайной.

Быстро миновали плохо описуемые первые минуты их встречи, знакомства Аманды с теми, кого она прежде не видела; все как-то очень быстро встало на свои места, определилось отношение друг к другу, и ни неловкости, ни недомолвок, ни обвинений — ничего того, чего так боялась Агнесса, не было, хотя ей показалось, что в первый момент Аманда посмотрела на нее точь-в-точь как тогда, девять лет назад: как на наивное, неопытное создание, случайным дуновением ветра вознесенное на призрачные вершины. Однако после Аманда, что-то решив про себя, неуловимо изменила отношение к дочери; они беседовали теперь не как мать и дочь, а просто как две женщины; сколь равные, столь и чужие, — им было за что уважать друг друга, а что до прощения — все минуло, прошло, исчезло за давностью лет.

Глаза Аманды Митчелл смотрели серьезно, даже строго, и, пожалуй, властно. Они были красивы, эти серые глаза, и красотою могли сравниться и поспорить с бриллиантами колье, сверкавшими чуть выше выреза темного дорогого платья. Прошедшие годы Аманда сдула бы, словно пылинку с плеча, одним движением губ, небрежным поворотом головы. Она все еще была стройна, и лишь чуть-чуть седины прибавилось в ее густых черных волосах — таких женщин бережет время. Орвил удивился, если не сказать больше, — он думал встретить даму полусвета или, по крайней мере, молодящуюся салонную жеманницу и вовсе не ожидал увидеть царицу. Аманда была не только красивой, она умела казаться умной. А вообще, похоже, была неожиданно даже для самой себя очарована зятем, внуками (на которых без лишнего умиления полюбовалась со стороны), всей семьей Агнессы, что, возможно, и заставило ее несколько иначе посмотреть на дочь.

А Агнесса, глядя на нее, думала о том, что время не сделало расстояние между ними ни больше, ни меньше. Она не собиралась откровенничать с матерью, но знала, что Аманда одна из немногих, кто, несмотря на все свои недостатки, способен понять природу единокровного существа, а возможно, даже как-то предугадать его будущее.

После ужина дамы перешли в затемненный уголок гостиной, где большие мягкие кресла были придвинуты к низкому столику, на который минутой раньше Лизелла поставила поднос с кофейным сервизом.

Аманда легко опустилась в глубокое кресло, одной рукой поправляя юбку; в другой она держала бокал с недопитым вином. Миссис Митчелл сменила наряд. Бордовое платье, темно-красное вино, гранатовые серьги в ушах, красные отсветы пламени — все это, сливаясь, делало фигуру Аманды, пребывавшую в центре, очень подвижной, гибкой, лишенной той величавой строгости, что царила в ней прежде, когда Аманда была в темном. Бывшая танцовщица, она и сейчас, по прошествии стольких лет, держала прямо спину и плечи; Агнесса была уверена в том, что мать останется такой до конца своих дней.

Агнесса надела платье цвета морской волны, которое любила со дня первого бала; она казалась оживленной, веселой, а Орвил держался серьезно, больше молчал, изредка вежливо улыбаясь.

Глаза Орвила цвета кофе, что дымился в чашках, смотрели поочередно то на Аманду, то на жену; миссис Митчелл сидела напротив, внешне строгая, но вместе с тем державшаяся с почти неуловимой долей кокетства, рассчитанного на окружающих. И Агнессе, находившейся как бы посередине, пришло вдруг на ум, что это ее судьи, пришедшие вынести свой приговор.

Они проболтали около часа на разные темы: о поездке Аманды в Европу и ее жизни в столице, о делах и развлечениях, о серьезном и о ерунде, не касаясь особо болезнных тем, потом Орвил предложил Агнессе поиграть на рояле, и она охотно согласилась. Она упражнялась почти ежедневно, и пальцы уверенно побежали по клавишам. У Агнессы не было настроения играть серьезные вещи, поэтому гостиная наполнилась звуками легких мелодий. Она улыбалась, сознавая виртуозность собственного исполнения, а Орвил стоял возле рояля, смотрел и слушал, как она играет. Аманда, не поднявшись с места, глядела не на дочь, а на Орвила, будто изучая выражение его лица; полуразвернувшись к роялю, она улыбалась, как и Агнесса, неизвестно чему, в улыбке показывая прекрасные ровные зубы, такие же безупречные, как весь ее холеный вид. Орвил один раз посмотрел в ее сторону у него никогда не вызывали доверия люди без недостатков, даже если речь шла о женщине, он видел нечто искусственное в этих словно бы наклеенных улыбках и фарфоровом блеске глаз. И он был рад, что Агнесса Митчелл не похожа на свою мать.