Жюльетта Бенцони - Констанция. Книга первая

• Название: Констанция. Книга первая
• Автор: Жюльетта Бенцони
• Жанр: Исторические любовные романы

Удивительные извивы человеческой судьбы, трагическая любовь и богатство — все это в романе переплетено, как и в самой жизни.

---

— Отец, что ты такое говоришь? Зачем ты вбиваешь моему сыну в голову эти мысли?

— Я знаю, что делаю, молчи, Виктор, — голос старого Реньяра звенел как клинок. Казалось, что годы над ним не властны, казалось, молодость вернулась к нему, и он вновь обрел силу и уверенность.

Жак и Клод открыли дверь темницы, схватили под руки Филиппа и потащили через двор.

— Куда вы меня ведете? — спросил Филипп Абинье.

— Сейчас сам все узнаешь.

— Куда? Ответьте!

— Наш отец желает тебя видеть.

А во дворе стояла дюжина головорезов Виктора. Они уже с утра были пьяны и, увидев Филиппа Абинье, принялись хохотать. Их забавляло то, как Филипп, спотыкаясь, падает на колени, то, какой он сейчас беспомощный и жалкий — волосы его были растрепаны, одежда перепачкана, а лицо бледно.

— Что ему надо от меня? — спросил Филипп у Клода.

— Не спеши, парень, скоро все узнаешь. Я видел у отца на коленях пистолет и, возможно, он хочет сделать с тобой то, что сделал с твоим отцом.

— Дьявол! — прошипел Филипп и заскрежетал зубами. Но он ничего не мог поделать, его руки были связаны, а Жак и Клод были неумолимы. Они втащили своего пленника по ступеням на второй этаж и втолкнули в комнату старого Реньяра.

Констанция тут же бросилась к Филиппу. Виктор хотел было ее оттащить, но старик поднял руку и тихо сказал:

— Все успокойтесь, все замолчите, говорить буду только я. Кто ты? — обратился старый Реньяр к Филиппу, — из какого ты рода?

— Я Филипп Абинье, — гордо сказал пленник.

— Филипп Абинье? — повторил старый Реньяр. — Наверное, ты сын Робера.

— Да, Робер был моим отцом.

— Твою мать зовут Этель?

— Да, — промолвил Филипп.

— Что ж, род Абинье не такой знатный и древний как род Реньяров, но все равно вы уже давно живете на этих землях. Развяжите ему руки! — приказал старый Реньяр.

Виктор медлил.

— Я сказал, развяжите ему руки, он должен быть свободным!

Виктор выхватил из-за пояса нож и шагнул к Филиппу. По лицу Виктора было видно, что он с большим удовольствием вонзил бы клинок в грудь Филиппу, но ему пришлось разрезать сыромятные ремни, которые тут же упали на пол.

Филипп Абинье размял отекшие пальцы и обнял за плечи Констанцию, которая и так стояла, прильнув к нему.

— Значит, ты Филипп из рода Абинье и ты осмелился ворваться в дом Реньяров. Это правда, что ты тайно пробрался в мой дом?

— Да, — склонив голову, произнес Филипп.

— Ты хотел украсть Констанцию, зная, как она всем нам дорога?

— Нет, я хотел ее увидеть.

— И что, сейчас ты счастлив? Ты видишь ее, держишь в своих руках, — прошептал старик.

— Да, — вновь склонив голову, прошептал Филипп.

— Констанция, а ты любишь Филиппа из рода Абинье?

— Да! Да! Я его люблю! — выкрикнула девушка, и ее лицо стало прекрасным.

Виктор дернулся, хотел оттащить Констанцию, вырвать ее из рук Филиппа, но старик грозно взглянув на своего старшего сына, схватил пистолет и взвел курок. Виктор, чертыхаясь, вернулся на место.

— И ты, Филипп Абинье, любишь Констанцию и если бы она согласилась стать твоей женой, то ты заботился бы о ней?

— Да, — ответил Филипп, глядя в глаза старому Гильому Реньяру.

— Что ж, подойдите ко мне ближе, — дрогнувшим голосом сказал старик.

Констанция и Филипп приблизились.

— Тогда мне ничего не остается. Он поднял пистолет, несколько мгновений раздумывал, а затем отшвырнул его в сторону.

— Я благословляю вас, дети мои1 Благословляю, — еще раз, но уже более слабым голосом прошептал Гиль-ом Реньяр, и по его щекам покатились слезы, — будьте счастливы и берегите друг друга. Видит бог, что я прав, — и обе руки старика легли на раскрытую Библию.

Все стояли оглушенные. Никто не ожидал, что произойдет подобное.

— Идите, идите, оставьте меня одного.

Первым бросились вниз Жак и Клод, за ними бежал слуга.

Констанция и Филипп медленно спускались вниз, еще до конца не осознав, что же с ними произошло.

А Клод и Жак, выскочив во двор, закричали:

— Отец благословил! Будет свадьба!

— Что? Какая свадьба? Кого благословил?

— Напьемся! Он сошел с ума, ему пора на тот свет! — каждый выкрикивал свое мнение, не давая говорить другому.

А Констанция и Филипп стояли на крыльце, взявшись за руки.В комнате старика остались Виктор и его сын Анри. Глаза Виктора медленно наливались кровью. Анри испуганно смотрел на лицо отца, на безучастного деда, который сразу как-то обмяк, лишь только захлопнулась дверь. Мальчишка спрятался между двумя шкафами и из этой узкой щели следил за всем, что происходит.

— Что ты наделал, отец? — вдруг взревел Виктор, все еще оставаясь на месте.

Гильом Реньяр ничего не ответил на этот крик старшего сына, лишь, склонив на бок голову, презрительно посмотрел на него.

— Ты все испортил! Все! Все! Зачем ты их благословил? Зачем? — Виктор бросился к отцу и принялся трясти за плечи — Ты понимаешь, что наделал, понимаешь?! — спрашивал он у отца.

Тот попробовал что-то сказать, но из его рта вырывался только хрип.

— Ты, ты, отец, все испортил! Ты выжил из ума! Ты разрушил все мои планы!

Анри вдруг заплакал и принялся кулачками размазывать слезы по щекам.

— Дедушка, дедушка Гильом! — мальчик выбрался из своего укрытия и бросился к старику.

Но Виктор схватил своего сына за воротник куртки и со злостью отшвырнул.

Мальчик ударился о шкаф и, продолжая плакать, замер.

— Папа! Отец! Отец, остановись!

Но Виктор уже не мог сдержать охватившую его ярость. Он тряс за плечи старого Гильома Реньяра и кричал ему прямо в лицо:

— Ты все испортил! Ты стал трусом! И нас уничтожат, уничтожат, всех Реньяров уничтожат! Но в первую очередь надо уничтожить тебя, выживший из ума старик! Ты уже давно сошел с ума и не имеешь права командовать в доме! Я хозяин и господин! Мне принадлежат все земли! Все принадлежит мне!

Гильом Реньяр на мгновение пришел в себя.

— Виктор, — проскрипел старческий голос и до этого безумствовавший мужчина замер.

Он смотрел в блеклые глаза отца и видел там только лишь свое отражение, свое перекошенное от ярости лицо, растрепанные волосы.

— Виктор… сын… — с трудом прошептал старик и его голова беспомощно склонилась на грудь, а тяжелая Библия, соскользнув с колен, тяжело упала на пол.

Первым сообразил, что произошло, Анри. Он тихо поднялся на ноги и все время глядя в лицо старику, подошел и поднял с пола тяжелую Библию.

— Он умер, — прошептал мальчик, ни к кому не обращаясь.И невозможно было сообразить, вопрос это или утверждение.

— Умер? — переспросил Виктор и сам ответил себе. — Старый Реньяр оставил нас, я теперь глава рода. Анри, я глава рода, — он схватил своего сына и поднял под потолок.

Тяжелая Библия выпала из рук мальчика и грохнулась на пол, раскрылась, зашелестев пожелтевшими страницами.

А мальчик затрясся и громко заплакал.

— Молчать! — приказал Виктор.

Он поставил сына на землю и, расправив плечи, жадно вдохнул воздух и бросился по гулкой лестнице туда, во двор, где стояли, держась за руки, Констанция и Филипп Абинье.

Анри подошел к деду и положил свою мокрую от слез ладонь на морщинистую неподвижную руку старика. Ребенок никак не мог понять, как это — только что его дед разговаривал, грозил — и вот теперь умер и больше не может разговаривать, хотя и сидит в своей комнате, в своем старинном резном кресле.»А может быть, он просто уснул?» — от этой мысли ребенок улыбнулся и, крепко сжав руку старика, потянул на себя.

Гильом Реньяр качнулся, его голова свесилась на грудь, пепельные волосы рассыпались, закрыв лицо.Мальчик попытался заглянуть в глаза.

— Гильом, Гильом, — робким голосом Анри позвал деда, а потом, как от холодной змеи, отдернул руку, отскочил от мертвого старика и с плачем бросился вниз.

ГЛАВА 12

Филипп Абинье и Констанция Реньяр стояли на крыльце.Внизу толпились люди Реньяров. Все взоры были обращены только к молодым людям. Никто не думал, что Филипп, свободный, появится перед ними, ведь каждый знал, какой неукротимый характер у старого Гильома Реньяра. Никто даже не мог подозревать, что он простит смертельную обиду.

Лицо Констанции сияло от счастья, а на щеках поблескивали слезы. Филипп же был растерян. Он, наверное, меньше всех ожидал подобного исхода.

Среди собравшихся прошел ропот. Констанция подняла руку и так, чтобы ее слышали самые дальние, крикнула:

— Старый Гильом благословил мою свадьбу! Но лица собравшихся оставались такими же угрюмыми.

И Констанция испугалась, пропустят ли их, не станут ли удерживать силой. Она поняла: главное действовать сейчас же и решительно.

И она взяла под руку Филиппа и повела его по ступеням. Дорогу молодым людям преграждал здоровенный детина в грязном камзоле. Его небритая щетина топорщилась во все стороны.Филипп уже прикидывал, сможет ли он отбросить его одним даром.