Питер Бигл - Архаические развлечения

• Название: Архаические развлечения
• Автор: Питер Бигл
• Жанр: Фэнтези

---

Поозиравшись, Фаррелл увидел, что каждый соколятник спешит накрыть свою птицу клобучком, чтобы не напугать ее соседством совы. Единственное исключение как раз и составила Микаэла. Герцог Фредерик держал ее, нежно прижимая к груди, что-то беззвучно нашептывая и глядя, как приближаются Эйффи, Никлас и Гарт де Монфокон. Рядом кто-то жалобно произнес:

– С ними же не охотятся. Я отродясь не слыхал, чтобы кто-то охотился с такой птицей.

Джулия, захлопнув блокнот, подошла и встала близ Фаррелла. Ее ладонь, задевшая Фарреллову, была так же пугающе холодна, как горячи были ноги кобчика.

Последнюю дюжину ярдов Эйффи прошла, почти пританцовывая. Она обогнала своих спутников, чтобы в глубоком реверансе присесть перед герцогом Фредериком и леди Хризеидой.

-Пардон, пардон, пардон, – прокричала она мелодичным, чуть дребезжащим и как бы хныкающим голоском. – Опоздание наше постыдно, но право, мы в нем неповинны. Сколь ни усердствовала бедная ведьма, но отыскать столь большого лесного дьявола ей было весьма не легко.

Одета она была для летнего дня, пожалуй, слишком тепло – в бордовый бархат, свисавший с ее тощего тела, как двухсторонний фанерный плакат. Но даже в нем движения Эйффи отличала грациозная самоуверенность. Она выпрямилась и широко повела рукой в сторону виргинского филина, недвижно сидевшего на колодке, которую держал Никлас Боннер.

– Мой лорд, – сказала она, – и все достойное собрание, не примете ли вы меня с благосклонностью в честнейшее ваше содружество? Я хочу сказать – я ведь пришла к вам с ловчей птицей, не так ли?

Из-за ее спины Никлас Боннер улыбнулся Фарреллу, как старинному другу.

Микаэла опять завопила, глядя на филина, и Фредерик слегка прикрыл ее краем накидки.

– Леди Эйффи, это нечто большее, нежели чудо, – ровный голос его, насколько мог слышать Фаррел, лишь немного осел да еще появилась в нем чуть раздраженная утренняя хрипотца. – Принести сюда такое создание…

– И без должиков, – вскричала, прервая его, Эйффи. – Заметьте, все вы, ничто не сковывает моего лесного дьявола, ничто не удерживает его в самый разгар яркого дня в окруженьи его заклятых врагов – ничто, кроме нашего с ним уговора.

К концу этой речи, неподдельное достоинство, с каким Эйффи ее начала, оказалось подорванным низменной радостью, разлетевшись, как парус в бурю, клочьями смеха. И все же, когда она сказала:

– А теперь мы станем охотиться с вами, – в словах прозвучал едва заметный вопросительный оттенок, мельчайший трепет уязвимости, удививший и тронувший Фаррелла. До чего ж ей этого хочется, бедненькой.

– Мы – Гильдия Сокольничьих, – откликнулся герцог Фредерик. – И даже если ваша птица обучена посредством магического искусства взлетать с кулака, ибо не существует в натуре птицы совиного племени, способной ждать, покамест…

– И этому, – с радостным вызовом воскликнула Эйффи, – и всему, что вам будет угодно. Если я прикажу ему весь день кружить над моей головой – на высоте в целую милю или же в ширину ладони – он будет кружить, пока я не крикну «пади и возьми». Что вам угодно, чтобы он сделал, мои господа? Мы оба ждем ваших приказов – он и я.

В наступившем затем молчании филин впервые заухал, так и не шелохнувшись, только закрыв глаза. Вспорхнувший одновременно ветерок донес до Фаррелла холодный и затхловатый запах филина – запах комнат, куда убираются вещи, о которых больше не хочется думать . Леди Хризеида начала было: «По всем законам и правилам нашего братства…» – но голос Гарта де Монфокон, хлесткий, как плеть ежевики, пресек ее речи.

– Закон? И мне, основателю этой несчастной гильдии, намереваетесь вы читать ее правила? Ничто в законе не препятствует птице, коей владеет дочь моя, охотиться вместе с вашими птицами, и вам сие отменно ведомо, господин мой герцог, – он заслонил собой Эйффи и гневно уставился на Фредерика, хрящеватое, тугое лицо его скривилось, обретя сходство с наконечником бура.

– Все, что требуется – все

– это чтобы возраст и состояние птицы дозволяли ей взять добычу. О биологических видах в законе нет ни единого слова. Будь на то ее воля, она может охотиться с уткой, и коли оная в добром здравии, никто не вправе преградить ее хозяйке дорогу. Вам это отлично известно.

Никлас Боннер тронул Эйффи за плечо, она обернулась к нему. Фаррелл не слышал, о чем они говорят, но Никлас время от времени кивал на сову, улыбаясь своей раскаленной улыбкой, а Эйффи в явном раздражении бочком отступала от него. Герцог Фредерик повторил еще более хрипло и медленно:

– Мы – Гильдия Сокольничьих. Правило подразумевается именем, и так было всегда.

Кто-то торкнулся в спину Фаррелла, и он, обернувшись, увидел, что все охотники подтянулись поближе друг к другу – на соседа никто не смотрел, но всякий прижимал к себе свою птицу, будто поврежденную руку. Даже Хамид подошел так близко, что Фарреллу бросилась в глаза коричневая жила, подрагивавшая на его горле, словно струна. Никлас Боннер приподнял колодку немного повыше, и филин снова заухал, растопырив крылья, черные с серым, как волосы Зии, и столь широкие, что круглое тельце между ними казалось меньше, чем оно было, казалось почти хрупким рядом с дюжей Микаэлой.

– Подразумевается? – удивленно осведомился Гарт де Монфокон. – Помилуйте, что может подразумеваться для подобных созданий, кроме врожденного их занятия? Откуда этот аристократизм в содружестве убийц и тех, кто ходит за ними, подобно лакеям?

Герцог Фредерик попытался что-то возразить, но Гарт повернулся к нему спиной и пошел прочь, щелкнув пальцами в сторону Никласа Боннера.

– Лесной дьявол леди дочери моей начинает охоту!

О том, что произошло в следующие десять секунд, каждый из членов Гильдии Сокольничьих рассказывал по-своему. Леди Хризеида яро клялась, что Никлас Боннер силком заставил филина взлететь, намеренно напугав и прогневав его, тогда как Джулия навсегда сохранила уверенность, что прямо на глазах у нее сама Эйффи отдала птице спокойный приказ – взглядом и единственным резким жестом, знакомым всякому соколятнику. Испанский колдун и юноша с сапсаном уверяли, что филин взлетел сам по себе еще до того, как умолк Гарт, хотя юноша прибавлял, что на один невероятный миг филин завис в воздухе, пока холодный клич Никласа Боннера не бросил его в атаку. Что же до Хамида ибн Шанфара, то он сказал только:

– Против глупости и магия бессильна. Не надо быть ведьмой, чтобы сообразить, чем кончится дело, если ты швыряешь виргинского филина прямо на сокола. После этого никакая магия уже не нужна.

Фарреллу же врезались в память руки Эйффи. Долго еще после того, как время смыло подробности вроде глубоководного безмолвия, с каким филин нанес удар, бронзовых глаз, так и не открывшихся до конца полуденному солнцу – даже когда из-под отчаянно стиснутых рук герцога Фредерика донесся вопль Микаэлы – медленно, будто во сне, распустившихся когтей, распустившихся в точности перед тем, как они впились Микаэле в шею, даже после этого Фаррелл помнил торжество и ничтожество ее рук. Руки со стиснутыми во властном триумфе кулачками взметнулись вослед филину, но опадая, она задержались у рта, ладони раскрылись, медленно округлились пальцы, и руки замерли, оставаясь такими, пока леди Хризеида, не распрямилась, наконец, с забрызганными кровью кречета щеками и лифом платья. Только тогда руки Эйффи снова пошли вниз и, опустившись, плотно прижались к бокам, и Эйффи застыла, слушая, как леди Хризеида проклинает ее, и улыбаясь, будто королева на аудиенции. И ни единым звуком больше не сохранила память Фаррелла от этого мига, лишь несколько позже на далеких деревьях заухал филин.

XV

Никто ничего не понял, но никто и не удивился, когда непосредственного начальника Фаррелла как-то утром обнаружили в Разделе Ночных Животных, свернувшимся калачиком на каменном выступе между двумя сердитыми спросонья кинкажу. Начальника отправили в бессрочный отпуск, а всех, кто имел к нему хотя бы отдаленное отношение, уволили в течение недели, как если бы воцарившийся в его голове печальный сумбур был заразен. Фаррелл, посчитавший удачей и то, что его не опрыскали пестицидами, устроился – по совету Джейми, торговца каштанами – на место, которое как раз освободилось в мастерской, занимавшейся восстановлением старинных автомобилей. Платили здесь меньше, чем в зоопарке, и больше времени приходилось оставаться под крышей, но Фарреллу работа понравилась с первого дня – он нашел ее приятно утомительной и странно умиротворяющей. Мастерская располагалась неподалеку от кампуса, что позволяло ему проводить время ленча в обществе Джулии.

– Важно даже не то, чем я там занимаюсь, – рассказывал он ей, проработав в мастерской уже пару недель. – В основном, моя забота – отыскать нужную деталь и пристроить ее на место, а все, что посложнее, делают сами владельцы мастерской. Но воздуху, которым дышишь внутри этих машин, уже лет шестьдесят. Открываешь дверцу и на тебя волной накатывает чье-то лето, проведенное за игрой в крокет – Тедди Рузвельт, Лидия Пинкем.