Джон Боуман - Остров Демонов

• Название: Остров Демонов
• Автор: Джон Боуман
• Жанр: Исторические приключения

В увлекательном романе Джона Боумана юный дворянин Пьер и его невеста Маргерит попадают в круговорот опасных интриг при королевском дворе Франциска I. Судьба забрасывает их на таинственный остров Демонов, о котором рассказывают невероятные вещи…

---

К счастью, Пьер был великодушным. Он знал, что такое нежность и сам мог ее проявить. Бастин была добра к нему, когда он был еще ребенком, и он платил ей тем же. Если она становилась не в меру раздражительной, ему даже не приходилось прощать ее. Она была Бастин, добрая старая няня, которая всегда защищала свою воспитанницу и была нежна с ним. Когда она ругалась, он насмехался или язвил, как делал это в детстве. Именно из-за этого она не замечала, как Пьер возмужал, а он в ее брани видел лишь свидетельство ее старости.

Чайки довершили очистку шкур. На следующее утро Пьер нашел на берегу словно выскобленные шкуры и обглоданные скелеты. Шкуры он с довольным видом притащил Бастин, которой пришлось признать, что еще не все потеряно. Она засолила шкуры и растянула их на внешних стенах хижины.

— Потом я пропитаю их жиром, чтобы они стали мягче, — сказала она.

Коровы были красивыми выносливыми существами, сначала очень пугливыми. Но с того дня, как Бастин начала жечь сено на огне, они начали бродить вокруг хижины. Бастин и Маргерит собирали охапки травы и сушили перед домом, где ее можно было охранять. Потом они перенесли сено во вторую хижину, служившую амбаром. Каждый вечер Бастин выносила небольшую охапку сена на улицу и оставляла ее для коров. Она даже приметила корову, ставшую ее первой любимицей, потому что та первая выходила из стада и подходила к сену.

В один прекрасный день Маргерит встретила Пьера, возвращавшегося с острова, новостью о Первухе.

— Первуха?

— Наша корова! Маменька оставила сено прямо у двери, и она вошла в амбар.

— Она была напугана?

Вместо ответа из амбара раздалось громкое мычание. Они засмеялись.

— Бедняжка. Сначала она стучала головой в стены, но Бастин вошла в амбар и успокоила ее песней. Маменька говорит, что через несколько дней у нас будет молоко, ты только подумай!

С рассвета до темноты они не прекращали трудиться. Родившись на ферме и много лет ухаживая за коровами, Бастин хорошо понимала необходимость запасов на зиму, которая, судя по холодным ветрам, была не за горами. Сбор сена, дров, добывание жира, соление и копчение рыбы и мяса занимало целый день. Ладони Пьера огрубели, а мышцы хорошо развились из-за постоянной работы топором и тяжелым сачком.

— Позже мы заберем у Первухи этого молодого бычка, — объявила Бастин.

Теленок был почти ручной и терся около своей матери, стоявшей в амбаре.

— Сделайте это побыстрее, Бастин, — взмолился Пьер, когда Маргерит смазывала жиром его ссадины.

Но он не был готов к губительным замыслам Бастин. На следующее утро она позвала его, когда он ловил рыбу. Он бегом направился к хижине.

— Что случилось?

Она кивнула в сторону теленка, беспомощно лежавшего на земле со связанными ногами.

— Вы хотите, чтобы я убил его? — спросил Пьер.

— Нет, его надо кастрировать.

Он поморщился.

— Господи, Бастин. Я не могу сделать это.

Она уставилась на него.

— Ты же убивал животных, наслаждаясь этим.

Пьер нервно рассмеялся.

— Любой предпочел бы быть убитым.

— Дай мне свой кинжал.

Он неохотно протянул Бастин кинжал.

— Держи его за голову, — приказала она.

Быстро и ловко она проделала операцию, во время которой теленок бешено мычал, а Первуха отвечала ему из амбара. Бастин окровавленными руками отшвырнула отрезанные органы

— Вот так. Рана скоро заживет, — она посмотрела на Пьера. — В мире было бы меньше бед, если бы так поступали со всеми мужчинами.

— И меньше детей, — добавил Пьер, слабо хихикнув.

— Верно, — задумчиво кивнула Бастин.

Несмотря на работу, несмотря на раздражительность Бастин, ее тревожные предчувствия, Маргерит и Пьер были счастливы. Их души словно воссоединились, а тела притягивались, как разные полюса магнита. Все чаще посещаемые уголки острова становились сценой их любви: пляж возле рыбной ловушки, трава возле пресного источника, где они собирали горох и ловили угрей, склоны дюн, поросшие высокой травой, голубое озеро, в котором они купались, а потом вдруг сливались в экстазе. Ночью, лежа прижавшись друг к другу, они стеснялись Бастин, но днем весь остров был в их распоряжении, потому что Бастин никогда не отходила далеко от хижины Проходя мимо мест любовных встреч, Маргерит снова и снова вспоминала голубое небо за темной головой Пьера, чувствовала тепло солнца на своих бедрах, песок под спиной и тяжесть тела Пьера. Приятный озноб будоражил ее тело, и она оборачивалась в поисках Пьера.

ГЛАВА 46

Неуклюжий бык! Неуклюжий, тупой бык! Ты сделал это, Франсуа. Твои большие руки не помогут тебе на этот раз, да и мой ум тоже! Ты сам уничтожил себя, Франсуа!»

Гневный голос Элен терзал его уши, пока он не вскипел от ярости и не ударил коленом в теплую плоть, прижавшуюся к нему. Шлюха Лизет вскрикнула от боли, скользнула на пол и забилась в угол каюты, откуда смотрела на него удивленными и испуганными глазами.

Роберваль отвернулся и уставился невидящим взглядом в стену каюты. Рана на его груди саднила, но он не обращал на нее никакого внимания. Его прищуренные глаза бегали по сторонам, как у испуганного, загнанного в угол животного, ищущего лазейку, чтобы убежать.

Перед его взором вставали Элен и Турнон, он слышал их голоса, злорадствующие над его провалом, он даже чувствовал их запахи. Из этих двоих Роберваль больше всего боялся своей жены, которая никогда не оставит его в покое.

« Я бы не позволила тебе сделать это. Дурак! Ты все испортил! Твоя племянница на пустынном острове! Фи! Весь мир отвернется от такого монстра, как ты!»

Ярость Турнона тоже будет невероятной, но с ней можно справиться. Как бы то ни было, Турнона тоже предали.

Если бы он убил Сен-Жана, или вернее Шабо, которым тот оказался, повесив его на мачте как насильника своей племянницы, кто бы его обвинил в этом? Потом он смог бы подчинить себе Маргерит… раньше она всегда была ему послушна. От ребенка… если эта сучка, бретонская няня, не лгала ему… легко можно было бы избавиться… Маргарет не могла быть давно беременна, судя по ее узкой талии и девственным грудям… тогда ничто не было бы потеряно, кроме чести Турнона; к тому же было бы очевидно, что вице-король сделал все возможное, чтобы спасти племянницу.

— Я действовал неразумно, — пробормотал Роберваль. — Я слишком поторопился!

Хотя никто на корабле не знал о тайном обручении — Роберваль лично обыскал вещи Пьера и уничтожил брачное свидетельство; хотя было трудно поверить в то, что Сен-Жан был любовником и обольстителем племянницы вице-короля — Роберваль должен был позаботиться о том, чтобы ни у кого не возникло подозрений в правдивости его слов. Бомон с большой неохотой появлялся перед вице-королем и выслушивал его приказы, не снимая руку с эфеса шпаги, словно собираясь вонзить ее в горло вице-короля. Среди команды и пассажиров царило тягостное молчание, и где бы ни появлялся Роберваль, он чувствовал за спиной тяжелые взгляды и брань. Когда он встретится с Турноном и генералом Картье, они будут плохими свидетелями.

Только шлюха Лизет, покорно переносящая тычки и побои Роберваля, и рулевой Альфонс уважали его, хотя он и не проявил себя с лучшей стороны по отношению к ним. Роберваль знал, что судьба Альфонса была связана с его собственной. Рулевой давно завидовал Картье как первооткрывателю и герою и, так же как и Роберваль, он жаждал падения Картье. Да, он мог доверять Альфонсу. Жадность и зависть объединяли их.

Он осторожно повернулся на бок и приказал:

— Скажи мэтру Альфонсу, чтобы он пришел ко мне.

Лизет выскочила из каюты, как мошенник, ожидающий удара хлыста, или как кошка, убегающая от пинка.

Внешне низкорослый рулевой был полной противоположностью Робервалю. Кожа Альфонса была розовой и нежной, и он ревностно оберегал ее, таская на голове широкополую шляпу со свисающей на шею вуалью, а волосы росли курчавыми и жирными. Он был веселым и разговорчивым человеком, у которого для каждого случая найдется анекдот. Но он был полон ожиданием того счастливого дня, когда его вознесут как Картье, и он сможет всем продемонстрировать свое очарование. Тайный мужеложец давно приучился скрывать свои наклонности. Его карьера во многом напоминала карьеру Картье. Соленый воздух Бискайского залива будоражил его ноздри с самого детства, и он впервые отправился в плавание, когда ему было десять лет. Он изучал навигацию и картографию, а когда ему было семнадцать, он стал хозяином и рулевым своего собственного судна. Корсар, он возвращался с богатой добычей в свой родной Сентонж и стал бы национальным героем, если бы не слава Картье. Несмотря на свою немного женственную внешность, он был бесстрашным и безрассудным человеком.

— День добрый, — весело сказал он, глядя на Роберваля, чуть склонив голову на бок. — Как себя чувствуете?

Губы Роберваля искривились, а лицо перекосилось, словно он проглотил кислую айву.