Роберт Асприн - Воровское небо

• Название: Воровское небо
• Автор: Роберт Асприн
• Жанр: Фэнтези

Санктуарий — город искателей приключений и изгоев общества. Здесь люди и нелюди живут по законам мужества и силы, подлости и коварства. Кажется, что все мыслимые и немыслимые пороки нашли себе пристанище в этой обители авантюристов, воинов и магов — Мире Воров.

---

Но история Эвениты оказалась такой жалостной, и жизнь ее была так хрупка, что Фелтерин и Глиссельранд сдались, приняли ее в труппу и благополучно увезли девушку из родного городка, надеясь, что как-нибудь сумеют ее пристроить. Эвенита отплатила им за доброту добросовестным трудом и неожиданным проблеском таланта. Теперь она сделалась одним из малых алмазов в их скромном венце. Ее темные волосы и теплые карие глаза, круглое личико и полные губы резко контрастировали с аристократическими чертами и золотисто-каштановыми кудрями Глиссельранд. К тому же Эвенита превосходно готовила. Моллюски со специями, которые она подала сегодня, служили лучшим тому подтверждением.

Лало забрасывал Фелтерина язвительными вопросами и замечаниями (с большей частью замечаний актер согласился). Наконец он убрал свой альбом и попрощался. Фелтерин подумал о постели, ожидавшей его наверху, потом вспомнил про деталь декораций, про которую он забыл сказать Лало — дверь должна быть настоящей, открываться и закрываться! — и побежал догонять художника. К тому времени, как он нашел Лало в «Распутном Единороге», уладил дело и вернулся обратно, пришло время накладывать грим.

И словно всех тревог этого дня оказалось мало, Глиссельранд задерживалась! Фелтерин продолжал гримироваться и одеваться, но когда начало смеркаться, встревожился. Актер готов уже был отменить спектакль и послать людей на ее розыски, когда дверь отворилась, и его ведущая актриса вбежала в комнату и кинулась к шифоньеру.

— Дорогой мой, ты себе просто представить не можешь, какой это был удивительный день! — весело сказала она, ныряя в платье.

— Догадываюсь, — ответил Фелтерин, нанося румяна тонкой кисточкой из верблюжьего волоса.

— Знаешь, — возбужденно продолжала Глиссельранд, — мне все говорили, чтобы я держалась подальше от того убогого домика на берегу Белой Лошади, но что-то внутри меня, какое-то чутье, говорило мне, что человек, который выращивает такие дивные цветы — ты ведь их видел, эти черные розы? — должен быть очень приятным человеком! Ну так вот, я зашла в три дома. У хозяев явно денег куры не клюют, но вкуса — никакого. Мне никто не дал ни гроша. И тогда я решила послушаться своего чутья!

Фелтерин прекратил накладывать грим. Его кисточка зависла в воздухе. Он-то прекрасно знал, кто живет в домике на берегу Белой Лошади! Волосы у него на затылке начали вставать дыбом.

— Ну, естественно, — продолжала Глиссельранд, — я была не настолько глупа, чтобы попытаться одолеть охранные заклятия на железных воротах. Охранные заклятия ведь просто так не ставят! Вместо этого я подошла понюхать розы. Пахнут они изумительно! Этого оказалось достаточно, чтобы привлечь внимание хозяйки дома, не создавая у нее впечатления, что я собираюсь нарушить ее уединение. Когда она увидела, что я не ухожу, но и не пытаюсь сорвать цветок, это возбудило ее любопытство, и она вышла на крыльцо. Я помахала ей рукой, похвалила розы и спросила, не знает ли она, где можно купить черенки. Она улыбнулась — чуточку презрительно, но я не позволила себе обидеться.

Я сказала, что эти розы напоминают мне те бумажные цветы, которые мы делаем к спектаклю «Дочь Рокалли», и таким образом дала ей понять, что я актриса. Дорогой, ты не поможешь мне застегнуть корсет? Так вот, ворота распахнулись и она пригласила меня выпить чаю! Неплохо все-таки быть актером, верно, Фелтерин? Тебя почти везде принимают с радостью. Должно быть, людям приятно общаться со знаменитостью. Ну, если, конечно, не считать того случая в Софрельдо, когда весь город объявил бойкот барону с баронессой за то, что они пригласили на завтрак — подумать только! — простую актрису! Но, в конце концов, Софрельдо — пограничный городишко. Но к делу! Ты и представить себе не можешь, как я рада была побывать у нее в доме! Фелтерин, у меня было такое чувство, словно я вернулась домой! Какое буйство красок! Шелк, атлас, бархат — и все это расстелено так весело и небрежно! Я показала ей свое вязанье — по-моему, ей очень понравилось. И подарила ей пакетик своего ячменного сахара — знаешь, из тех, что я дарю людям, которые жертвуют на театр больше обычного. Бедняжка кажется такой робкой! Похоже, у нее очень мало подруг. Она сказочно прекрасна, а это обычно заставляет женщин ревновать, знаешь ли. Я от этого сама немало настрадалась. Ну вот, похоже, я готова!

Фелтерин судорожно сглотнул.

— И что, она внесла пожертвование? — спросил он, отворяя дверь гримерной и вознося про себя молитву неведомому божеству, которое позволило его супруге вернуться целой и невредимой.

— Н-нет… — растерянно ответила Глиссельранд, что обычно было ей совершенно несвойственно. — Она сказала, что сейчас у нее в доме нет ничего подходящего. И.., знаешь, я надеюсь, ты не слишком рассердишься на меня, ягненочек, но я.., я обещала, что оставлю для нее местечко в первом ряду, рядом с Лемпчином, чтобы она могла бесплатно посмотреть представление. Ее зовут Ишад. Я уверена, что, когда ее финансовые дела пойдут на лад, мы будем видеть ее на каждом представлении.

***

Можно подумать, неприятностей прошлой недели было недостаточно! На следующее утро после того, как Глиссельранд пригласила Ишад бесплатно посетить спектакль, Лемпчин приволок домой собаку! Шелудивую сучку с нехорошим блеском в глазах, окруженную чем-то вроде сияющего нимба. Именно это и помешало Фелтерину сказать «нет», когда парень изложил обычную историю насчет того, что вот, мол, собачка увязалась — а можно, он возьмет ее себе?

— Ты бы ее хоть каким-нибудь трюкам выучил! — вздохнул ведущий актер. — И назови ее Благотворительностью.

— Мастер Фелтерин! — рассудительно возразил Лемпчин. На его пухлой физиономии отразилась озабоченность. — Ну нельзя же звать собаку: «Эй, Благотворительность!» Все смеяться будут.

А потом, это имя просто не приживется!

— Вообще-то ты прав, — ответил Фелтерин. — Но когда я был маленьким — еще до того, как я сделался актером, — у меня была собака, которую звали Благотворительностью. Так мы ее кликали просто «Бенни». Уж эта кличка точно приживется, не правда ли?

— О да, господин Фелтерин! Конечно! Спасибо большое! — вскричал Лемпчин.

Псина посмотрела на Фелтерина обиженно, с легким отвращением, и у актера мелькнула мысль, что собака понимает каждое его слово. Она попятилась и тихо зарычала.

— Боюсь, что тебя все-таки будут звать Бенни, — твердо сказал ей Фелтерин. — Иначе ищи себе других хозяев.

Собака заколебалась. Словно и она вправду готова была скорее уйти, чем отзываться на свою новую кличку. Но тут в служебное помещение театра вошел Молин Факельщик, и это решило дело. Псина глянула на Молина, на Фелтерина, трижды ловко подпрыгнула, перевернувшись в воздухе, и исчезла за кулисами прежде, чем Молин вышел на сцену.

— Прирожденная актриса, — заметил Фелтерин, взъерошил волосы Лемпчина и перенес все внимание на своего патрона.

— Я слышал, — сказал Молин без всякого вступления, — что Розанда собирается побывать в театре. Не могли бы вы заранее предупреждать меня в те дни, когда она соизволит присутствовать, чтобы мне с нею не встречаться?

Факельщик казался смущенным.

АКТ ВТОРОЙ

Словно каким-то чудом, все пошло на лад (а в Санктуарии ничего хорошего без чуда не бывает). Статейки Вомистритуса висели на прежних местах, но его ядовитые комментарии почти не повлияли на сборы. Конечно, кое-кто принял критику за чистую монету и остался дома, но не меньше было и таких, кто, наоборот, устремился в театр посмотреть, что же это за пьеса, которую так ругают.

Лало прислал окончательные эскизы декораций к «Венчанию горничной». Это оказалась его лучшая работа за последнее время.

Цветочная беседка в сцене свадьбы была прелестна, и все заинтересованные лица кинулись готовить костюмы и реквизит.

Леди Сашана оказалась не только прекрасной и восторженной, но и весьма способной ученицей. Когда переодетая школьница пела серенаду, Глиссельранд действительно краснела. А это немало для актрисы, которая играла эту роль более пятидесяти раз.

Что же до Миртис, она была очень рада предоставить талант одной из своих юных протеже в распоряжение театра. Да и девушкам ее нравилось играть невинных подружек на свадьбе горничной. Не говоря уж о том, как это их забавляло.

— Единственная проблема — в той песне, которую они поют, — говорила Миртис. — Там ведь говорится о невинности и целомудрии. А среди зрителей могут оказаться их клиенты. И стоит им рассмеяться, как жены их могут обо всем догадаться!

Лемпчин обнаружил, что его собака на лету схватывает любые трюки. Вскоре он убедил Глиссельранд пошить собачонке попонку, и Бенни дали роль — в сцене свадьбы.

Мастер Чолландер заехал в театр. Он привез партию мастики и сообщил, что Вомистритус потребовал назад половину денег, которые выплатил за право владения растворителем, на том основании, что мастер воспользовался им без разрешения, чтобы освободить Розанду, Раунснуфа и Лемпчина.