Роберт Асприн - Крылья рока

• Название: Крылья рока
• Автор: Роберт Асприн
• Жанр: Фэнтези

Санктуарий — город искателей приключений и изгоев общества. Здесь люди и нелюди живут по законам мужества и силы, подлости и коварства. Кажется, что все мыслимые и немыслимые пороки нашли себе пристанище в этой обители авантюристов, воинов и магов — Мире Воров.

---

— О, Сивени, — прошептал Харран. Нужно быстрее сделать это, пока не случилось ничего, что может помешать его замыслам.

Сегодня ночью.

Не сегодня, с ужасом и неохотой подумал он. Ужас этот заставил его задуматься, доверившись интуиции жреца и самоанализу.

Что это? Просто знакомая неприязнь к старым развалинам на Дороге Храмов? Или нечто другое?

…Смутная тень на грани сознания, ощущение того, что что-то не так. Кто-то следил за ним.

Райк?

Значит, тем больше причин действовать этой же ночью. Но Харран вспомнил, что видел, как Райк, шатаясь, брел в казарму отсыпаться после вечера, проведенного в винных погребах.

Цирюльник предполагал сходить в храм дважды: сначала, чтобы найти древнюю книгу-свиток, а потом, чтобы, изучив ее, осуществить ритуал. Но это привлечет слишком много внимания. Нет, необходимо все закончить сегодня.

Харран лежал в койке, пытаясь на мгновение оттянуть выход на холод. С того самого дня пять лет назад, когда ранканцы вручили Ирику буллу, он не был внутри храма Сивени. «С храмами покончено. Стоит ли бередить старую рану?»

Взглянув на тощую скрюченную фигуру у очага, Харран задумался. «Каждому храму необходим юродивый», — как-то пошутил в разговоре с ним верховный жрец. Он со смехом согласился, считая себя настолько убогим и глупым, что этого хватило бы на двадцать храмов. Теперь Харран задумался, живет ли по-прежнему храм в душе его, принял ли он несчастную девушку потому, что она похожа на юродивых и нищих, приходивших в храм Сивени в те времена, когда там еще можно было почерпнуть мудрость, найти исцеление, получить еду. Мудрости у него было маловато, с исцелением туго. Вот только насчет еды Мрига не жаловалась. Как и насчет всего остального, впрочем…

Тихо выругавшись, цирюльник встал с постели и начал одеваться. В деревянном ящике, спрятанном под столиком, лежали кости руки, скрепленные в нужном месте, с кольцом из неблагородного металла на пальце; здесь же находилась мандрагора, торопливо скрученная нитью, сплетенной из шелка и свинца, с посеребренной стальной булавкой, воткнутой в «тело», чтобы сделать ее безопасной. И булавка, и кольцо принадлежали затасканной шлюхе, которую Юри приводил в казарму. Последний в очереди, Харран беспокоился, как бы девица не догадалась, когда пропали ее «драгоценности», и сознательно преподнес ей чарку одурманивающего зелья Поразвлекавшись с ней до тех пор, пока оно не подействовало, он стащил кольцо и булавку и ушел, оставив щедрую плату там, где ее не мог найти никто, кроме самой девицы.

Итак, все готово Подняв ящик, Харран подошел к столу, чтобы взять еще кое-что, фляжку, мешочек с зерном, еще один с солью, кусок битума. Затем в последний раз огляделся вокруг. Мрига храпела у очага Свернувшись небольшим коричневым клубочком, уткнувшись носом в хвост, под кроватью лежала Тира, храпя на тон выше, чем девочка. Скомкав убогое постельное белье и подушку, он придал им некое подобие человеческого тела, накинул на себя старый, черный, как сажа, плащ и тихо вышел на конюшню пасынков.

У угла третьей коновязи можно было перелезть через стену.

Вверх по крытой дранкой крыше, одна рука хватается за водосточную трубу, несколько мгновений ноги шарят в поисках старых выщербленных кирпичей. Потом на верхушку стены, чтобы через миг грузно упасть с противоположной стороны. Перед тем как прыгнуть, Харран чуть задержался, оглянувшись, и успел заметить неясную фигуру, неподвижно стоящую у дверей казармы.

Цирюльник замер. Ночь стояла безлунная; у дверей краснели, догорая, факелы. Он различил лишь слабый блеск глаз, на мгновение поймавших падающий сбоку свет, и тень, пригнувшись, скрылась в другой, более густой тени.

Харран спрыгнул вниз и, отдышавшись, побежал. Успей он в храм вовремя — и никто не сможет остановить его; вся Ранканская империя вместе с Бейсибской в страхе покинут город после того, что произойдет.

Если он успеет…

***

Храм Сивени-Сероглазой стоял последним на убогом южном конце Дороги Храмов. Убогом теперь. Было время, когда рядом с храмом Сивени находились почтенные соседи: с одной стороны храм Анена-Виноликого, бога урожая, хозяина лозы и колоса; с другой стороны храм подруги Анена Дены-Чернорясой, мрачной повелительницы сна и смерти. А между ними — шлифованным песчаником храма Анена и темным гранитом Дены — возвышался белый с золотом храм Сивени. Существовала определенная справедливость в их соседстве: Работа, Вино и Сон. Храм Сивени, как и подобает покровительнице ремесел, возвышался над своими соседями. На его широкой лестнице торговцы заключали сделки, отдавая монету-другую на счастье или на пирог для воронов Сивени, а потом отправлялись в соседний храм Анена, чтобы скрепить сделку чаркой вина. Всего лишь одной — вино Анена считалось слишком дорогим, и даже богатые не могли позволить себе подобного расточительства.

Теперь эти дни миновали. Храм Анена стоял темной массой с точкой красноватого огонька над алтарем; приношения почти прекратились, и прежние клиенты бога, видя, что их патрон не в чести, нашли другие места для своих возлияний. Что касается храма Дены, ранканцы, возможно, сочтя богиню слишком малозначимой (или же, наоборот, убоявшись ее), разрушили здание… предоставив торговцам недвижимостью спорить из-за освободившегося дорогого участка.

А храм Сивени… Харран стоял напротив него в тени дверей закрытой на ночь торговой лавки. Он готов был заплакать. Белые колонны забрызганы грязью, белые ступени, ведущие к двери, выломаны или разбиты… Холодный ветер не спеша дул вдоль Дороги Храмов к храму Ильса, смутному силуэту, еле различимому в свете скрытой за облаками луны. Поблизости возвышался недавно возведенный храм Саванкалы, а рядом — храм Вашанки: два угрожающих массивных сооружения, темных в эту ночь, как и храм Ильса. Людей на улице не было. Час для излияний веры давно миновал.

Цирюльник долгое время неподвижно стоял в дверях лавки, не в силах стряхнуть ощущение, что за ним следят. Колокола на храме Ильса пробили третий час пополуночи. Звук задрожал на ветру, подобно сердцу Харрана, и улетел в сторону дворца губернатора и имений. Поблизости что-то захлопало, словно от ветра трепетал флаг. Стремительно обернувшись, Харран всмотрелся в темноту. Ничего, кроме смутного силуэта птицы, тяжело опустившейся, борясь с ветром, на высокий купол храма Сивени, превратившись в еще одну тень среди изваяний. Черная птица, размером не больше ворона…

Харран сглотнул, пытаясь набраться мужества, оглянулся по сторонам и поспешил через улицу. Порыв ветра, обрушившийся на него, когда он достиг середины, был зловеще силен. Это была одна из тех ночей, провести которую лучше всего было дома, в постели…

Харран стремительно взлетел вверх по лестнице (на которой так часто задерживался прежде), то тут, то там спотыкаясь о выпавший камень или трещину, которой не было в дни его молодости. У дверей он остановился, чтобы отдышаться и осмотреться.

Никакого движения, никто не идет по улице.

Но нет, что-то черное, не на улице, а на захламленном пустыре — все, что осталось от храма Дены. Харран нащупал под плащом длинный нож…

Его глаза поймали тень на бледном камне ступеней, ведущих к храму его богини. Он понял, что смотрит на самую большую крысу, какую когда-либо видел — в Санктуарии или где-нибудь еще. По меньшей мере размером с собаку. Мысль о том, что Тира когда-нибудь может сцепиться с такой, заставила его поежиться.

Словно почуяв страх, крыса повернулась и не спеша удалилась к пустырю, направляясь по своим ночным делам. А у колонн портика зашевелились другие тени, такие же большие.

Сглотнув, Харран задумался о предстоящем деле. «Раз мне все время кажется, что за мной следят, самое лучшее для начала очертить внешний круг. Никто не сможет преодолеть его, когда он замкнется». Поставив ящик и флягу, он зашарил в кармане в поисках битума. А потом медленно стал обходить колонны, каждая из которых несла на себе следы кувалды. Разумеется, все попытки разрушения были тщетны — каждый храм, построенный жрецами богини-матери архитектуры, построен на века — но от одного только вида этих отметин у Харрана защемило сердце.

Сразу же за портиком, как его и учили, Харран нагнулся, чувствуя, как ноет спина. Мимо него туда-сюда сновали темные тени.

Он игнорировал их. К тому времени, когда он снова вернулся к лестнице — ровно восемьсот шагов — и нарисовал узел, замкнувший круг, его спина превратилась в комок боли, зато цирюльник почувствовал себя в относительной безопасности. Подняв ящик, он направился внутрь храма.

Массивные двери были закрыты изнутри на засов, но это едва ли могло остановить человека, служившего Сивени в ранге выше послушника. Харран внимательно рассматривал резной узор из воронов и оливковых деревьев на двери чуть ниже уровня глаз, пока не нашел четвертую птицу за вторым деревом без плодов и не нажал ей на глаз. У птицы откинулась голова, открыв небольшой рычаг, отпирающий дверцу для жрецов. Заржавевший механизм подался с трудом, но со второй попытки дверца все же приоткрылась достаточно для того, чтобы впустить Харрана. Протиснувшись внутрь, он затворил ее за собой.