Антон Асосков - Правовые формы участия юридических лиц в международном коммерческом обороте

• Название: Правовые формы участия юридических лиц в международном коммерческом обороте
• Автор: Антон Асосков
• Издательство: Статут
• Жанр: Юриспруденция
• Год: 2003
• ISBN: 5-8354-0133-7

Четвертая книга серии «Новые имена» посвящена комплексному исследованию правового статуса юридических лиц в современном международном коммерческом обороте. Подробно анализируются такие вопросы, как личный закон и национальность юридических лиц, правовые режимы деятельности иностранных юридических лиц, национальные законодательства об иностранных инвестициях, инвестиционные соглашения (в том числе соглашения о разделе продукции), международная унификация стандартов обращения с иностранными инвестициями, правовое регулирование групп коммерческих организаций (транснациональных компаний).

Книга адресована научным работникам, преподавателям юридических вузов, аспирантам, студентам, предпринимателям, участвующим в международном торговом обороте, а также всем читателям, интересующимся вопросами международного частного права и статуса юридических лиц.

Автор книги Антон Владимирович Асосков— кандидат юридических наук, магистр частного права.

---

2. Основные способы, формы и границы материально-правовой унификации

На необходимость классификации методов унификации и исследования их правовых особенностей справедливо указывает в своих работах А.Л. Маковский. По его мнению, необходимо различать три разных способа (или метода) международно-договорной унификации права (прямой, косвенный и смешанный) и две ее формы («интегральную конвенцию» и «конвенцию — единообразный закон»)[305]. Способ прямой унификации заключается в том, что «в международном договоре устанавливаются завершенные по своей форме правовые нормы, готовые к применению в системе внутреннего права государств — участников договора, а эти государства принимают на себя обязанность обеспечить их действие в пределах своей юрисдикции»[306]. Унифицированные нормы таким способом «уже создаются и включаются в международный договор как нормы, рассчитанные на применение с использованием внутригосударственного механизма и в системе других норм внутреннего права… Но еще важнее то, что унифицированные нормы предназначены регулировать отношения между субъектами внутригосударственного права (прежде всего гражданами и организациями)»[307]. Достоинство данного способа унификации заключается в достижении высокой степени единообразия правового регулирования. Но здесь же кроются и причины недостатка этого метода: его «жесткость» ограничивает сферы применения и круг участвующих государств.

Суть косвенной унификации состоит в том, что «государства-участники международного договора обязываются установить в своем законодательстве правовую норму, содержание которой определено в этом договоре с большей или меньшей степенью подробности… Как правило, эта степень невысока, так как применение косвенной унификации вызывается невозможностью (когда дело касается таких областей, где различия в праве государств трудно преодолимы) либо нецелесообразностью (когда возникает потребность в подробных, но сравнительно второстепенных нормах) создавать в международном договоре нормы, столь полные и конкретные, чтобы они могли быть без изменений перенесены в сферу внутригосударственного регулирования, т.е. невозможностью или нецелесообразностью использовать способ прямой унификации»[308]. Недостаток метода косвенной унификации заключается в том, что внутригосударственные нормы, принимаемые в целях реализации положений международного договора, могут существенно различаться. Таким образом, степень унификации может оказаться невысокой. Однако данный способ позволяет вовлечь в процесс унификации такие области международного частного права, в которых различия национального законодательства достаточно существенны, что не позволяет успешно применять метод прямой унификации.

О способе косвенной унификации можно говорить тогда, когда «в международном договоре устанавливаются унифицированные нормы, от которых государствам — участникам договора предоставляется право отступать в той или иной мере, тем или иным способом»[309]. Возможность отступать от положений международного договора связана с правом государства на оговорку либо сужением сферы применения договора[310].

Нормы, созданные путем использования метода прямой унификации, часто квалифицируются как «самоисполнимые». Применительно к такого рода нормам обращение к правовой фикции «трансформации» для объяснения механизма применения международно-правовой нормы к внутренним отношениям оказывается излишним[311]. Специфика такого рода норм, как уже было подчеркнуто, состоит в том, что они прямо направлены на регулирование именно отношений с участием субъектов внутригосударственного права (физических и юридических лиц).

При определении принадлежности таких норм к той или иной системе права, на наш взгляд, интересно вспомнить о том, что еще Кельзен и Гугенхейм указывали на многозначность употребления термина «международный договор». С одной стороны, договор выступает в качестве правотворческого акта, принимаемого государствами в соответствии с установленной международным публичным правом процедурой, а с другой — это нормы, созданные таким правотворческим актом. Кельзен утверждает, что смешение этих двух сторон приводит ко многим недоразумениям. Гугенхейм различает в каждом международном договоре его динамический характер, т.е. процедуру, которая привела к появлению соглашения, и его статический характер, т.е. то, что относится к результату соглашения — к правовой норме, созданной соглашением[312].

Особенно наглядно это различие видно на примере международных договоров, построенных по форме «единообразного закона»[313]. В них сам текст Конвенции составляют именно процедурные нормы, регулирующие процесс вступления в силу, подписания, ратификации и денонсации международного договора (договор как правотворческий акт). Унифицированные материально-правовые нормы, направленные на регулирование частноправовых отношений с участием физических и юридических лиц, вынесены в приложение и составляют содержание так называемого единообразного закона, который должен быть введен в действие во всех государствах — участниках международного договора (содержательная сторона договора). Очевидно, что второй элемент (нормы так называемого единообразного закона) тяготеет именно к национальным системам права, регулирующим отношения между частными лицами. Конечно, эти материально-правовые нормы не находятся в одной плоскости с внутренним законодательством, они не входят в нормативную систему отдельных государств. Их толкование и изменение производятся только в порядке, установленном международным публичным правом. Однако такого рода нормы включаются в правовую систему каждой из стран и непосредственно используются в регулировании частноправовых отношений.

«Ничто не мешает государству в силу его суверенитета распространить действие им же согласованных и принятых норм международного права в сфере внутреннего права для регулирования отношений с участием организаций и индивидов. Воля государства, выраженная иным (не законодательным, а договорным) путем, в равной мере может быть обязательной в сфере внутренней юрисдикции с санкции государства. Заметим, что такое регулирование зачастую экономичнее и эффективнее, чем „преобразование“ этих норм во внутренние, изменение всякий раз законодательства в соответствии с ними»[314]. Естественно, применение таких норм невозможно без санкции со стороны государства. По образному выражению Дж. Гинзбурга, без зеленого света на светофоре внутреннего права нормы международного права не в состоянии преодолеть разграничительную линию между двумя юрисдикционными сферами[315]. Однако после получения такого одобрения (с помощью так называемой генеральной отсылочной нормы, закрепленной в конституции, акта ратификации, присоединения к международному договору) нет необходимости конструировать дополнительный механизм преобразования, трансформации в нормы внутреннего законодательства.

При этом в литературе материально-правовые унифицированные нормы относят к системе международного публичного права только на том основании, что они инкорпорированы в состав международного договора. Говорят о том, что все нормы, входящие в состав международного договора, обязательно должны рассматриваться как нормы международного публичного права. Именно эти нормы определяют международно-правовую обязанность государства по обеспечению применения положений международного договора на своей территории. Однако представляется, что этот аргумент не столь убедителен. Международно-правовая обязанность исполнения правил международного договора, а также ответственность за их нарушения установлены совершенно иными, нормами международного публичного права. В самом деле, ведь никому не приходит в голову относить во внутринациональной сфере к гражданскому (частному) праву нормы, регулирующие процедуру принудительного исполнения гражданских обязанностей и процессуальные формы защиты нарушенных прав (нормы, относящиеся к гражданскому и арбитражному процессу, исполнительному производству, административному и уголовному праву). Поэтому, на наш взгляд, унифицированные материально-правовые нормы, созданные с помощью метода прямой унификации (так называемые самоисполнимые нормы), не требующие от государства обязательного принятия конкретизирующих внутренних положений, следует относить к правовым системам отдельных государств, а не к системе международного публичного права.

Подобный взгляд на проблему соотношения международного и внутринационального права позволяет решить ряд вопросов, которые никак не укладываются в общую картину. Во-первых, возможно более четко определить предмет, систему источников и место международного частного права, а также границы системы международного права и правовых систем отдельных государств. Нет необходимости прибегать к условному понятию «полисистемный комплекс», которое является достаточно удобным, но мало что объясняет как с теоретической, так и с практической точки зрения. Мало того, представляется более правильной постановка вопроса не о соотношении международного и внутринационального права (понимаемого в узком значении как система сугубо внутригосударственных норм), а о содержании и взаимовлиянии системы международного права и правовых систем различных государств. При этом в правовую систему государств, как это было отмечено выше, должны включаться не только исключительно внутригосударственные нормы, но и иные правовые регуляторы общественных отношений, в том числе «самоисполнимые нормы» международных договоров, к которым присоединилось данное государство.