Сергей Алексеев - Сокровища Валькирии. Хранитель Силы

• Название: Сокровища Валькирии. Хранитель Силы
• Автор: Сергей Алексеев
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2001
• ISBN: 5-224-02647-4

Все великие Империи уходят в небытие, как корабли на морское дно, и оставляют за собой такие же великие тайны. Одна из тайн Советской империи — пакет Веймарских акций, некогда принадлежащий Третьему рейху. До недавнего времени Россия владела 60% самой мощной немецкой и общеевропейской промышленности: это концерн Круппа, автомобилестроение и др.

История, судьба этих ценных бумаг и людей, их хранивших, стали сюжетом нового романа Сергея Алексеева из серии «Сокровища Валькирии».

---

И самое главное, об этом никто не знал и знать не мог! Тогда его вывела какая-то женщина, показала сквозь мелколесье танковую директрису и подтолкнула в спину.

Ни лица, ни возраста он не запомнил, но если эта цыганка знает, то она и была!

Хотя, как можно узнать во взрослом мужчине семилетнего ребенка?

И этот браслет…

Да это же знак!

Он втиснул машину в крайний левый ряд, круто развернулся и погнал назад, в Кузьминки. Возле рынка «Афганец» он встал на старое место и выскочил из кабины — цыганки не было. Андрей прошел вдоль забора до входа, покрутился между машинами на стоянке, возле киосков на противоположной стороне — нету. Тогда он зашел на рынок, помотался между рядами, но от одного вида загроможденной палатками площади начал скисать. Раздвигая животом толпу, мимо прошел человек с огромной трубкой в зубах и целеустремленным видом, невзначай толкнул плечом и, сделав три шага, обернулся.

— Кого ищешь, дяденька? — спросил сквозь стиснутые зубы и шваркнул трубкой, как селезень.

— Цыганку, — сказал Хортов. — Недавно здесь ходила цыганка, ухоженная такая, с браслетами…

Тот переложил тяжелую сумку из руки в руку, достал изо рта трубку.

— Цыганка? С браслетами?.. Пошли.

Андрей покорно двинулся за широкой спиной в синей майке, как за волнорезом. Пробив толпу, он вывел с рынка и повлек в сторону кинотеатра. За углом забора остановился и указал мундштуком на целый ряд цыганок, торгующих тряпьем.

— Выбирай, которая?

Ни по возрасту, ни по виду не было ни одной похожей, и золота на них — кот наплакал.

— Здесь ее нет…

— Значит нет, — согласился добровольный помощник. — Ты если что, обращайся к Петровичу.

И тут же неторопливо скрылся за углом. А цыганки уже сделали стойку, заговорили разом, и некоторые повскакивали с мест.

— Молодой-красивый! Кого ты ищешь? Иди сюда, всю правду скажу!..

Хортов поднял руку, показал браслет.

— Кто из вас знает цыганку с такими побрякушками?

Они вначале потянулись, чтоб посмотреть, но в следующую минуту случилось невообразимое — на прожженных московских воровок и мошенниц напал шок. Немая сцена длилась полминуты, не меньше, после чего цыганки стали распрямляться, некоторые попятились на свои места, но пепельная окаменелость будто впечаталась в смуглые лица.

— Кто знает? — повторил Андрей и выше вскинул руку.

И словно галок вспугнул, стали закрывать лица шалями.

— Нет, не знаем! — загалдели. — Не видели! Убери, убери запястье!

В тот момент он не ведал истинной причины такого переполоха, но был абсолютно уверен, что они знают — если не цыганку, то такие браслеты видели точно и разбираются в их назначении либо скрытом смысле. И одновременно понял, что у этих лукавых женщин никогда не добиться правды.

Под их торопливую, гомонящую речь на цыганском языке он развернулся и подался к машине.

Домой он попал лишь к девяти вечера, и вместо того чтобы готовиться к приезду гостя, около получаса разглядывал браслет, вспоминая детали встречи с цыганкой. И чем дольше думал об этом, тем более утверждался в мысли, что все случившееся — не затмение разума, а прикосновение к прошлому, возвращение к детским дремотным грезам. И этот браслет, напугавший цыганок, надо расценивать, как знак, только неизвестно чего. Он машинально надел его на руку.

Кужелев пока не приходил, и потому он пошел в комнату, открыл платяной шкаф и стал доставать полотна, сложенные пачками у задней стенки. Он спешил, и потому сразу же отсортировывал, ненужные складывал обратно, а выбранные расставлял полукругом по комнате. Нельзя было сказать, что это портреты, ибо у них не было натуры; скорее всего, полотна напоминали умозрительные картины, где присутствовало человеческое лицо, а то и фигура, и потому они казались выдуманными и плосковатыми. Но только для чужого глаза!

На всех девяти расставленных портретах были изображены женщины разного возраста, этакий фольклорный ансамбль в национальных нарядах. Сначала Андрей внимательно всмотрелся в каждое лицо, после чего поставил на пол и включил настольную лампу. Поворачивая ее перед каждым полотном, он находил такое положение света, когда возникал стереоэффект, и тогда сам начинал двигаться, чтобы уловить точку объемного зрения и тем самым оживить нарисованных людей.

Цыганка оказалась на четвертом портрете слева, только наряд был другой, из украшений — лишь кольца и нож на груди, осыпанные крупными бриллиантами и зеленью изумрудов.

И годами была помоложе лет на двадцать…

Хортов так обрадовался, что забыл о госте, а он позвонил в самую неподходящую минуту. Пришлось закрывать дверь в комнату, чтоб ничего не увидел. В последний момент вспомнил о браслете на руке, попробовал снять — никак! Словно клешня наручников, аж впился в запястье…

Между тем Кужелев трезвонил и уже постукивал ногой. И времени было половина одиннадцатого!

«Достоверный источник» из ФСБ вошел, как всегда, в показном приподнятом и злорадном настроении. Еще в Германии он поставил в верхней челюсти три золотых коронки, и эта зэковская улыбка еще больше подчеркивала его циничный, мефистофельский взгляд на мир. В ЗСГВ Хортову пришлось общаться с ним месяца три, но и этого хватило, чтобы почувствовать, как меняются собственные взгляды на службу, начальство, женщин, вино и жизнь вообще: нигилизм Кужелева оказался прилипчивым, как паутина в темном подвале. Это он, оставляя на своем месте пехотного старлея, еще в восемьдесят девятом году загонял его в угол своими, тогда дикими, речами.

— Через пару лет от Варшавского договора останутся лохмотья. Вся западная социалистическая шушера побежит сдаваться в НАТО. Немцы в первую очередь! Пятнистый ведет секретные переговоры, сдает западу жизненное пространство России. Нельзя допускать объединение Германии. Рассеченная змея, срастаясь, становится еще опаснее. Рухнет соцлагерь, придет конец и СССР. Вот здесь, где мы стоим, будут американские военные базы, а их корабли зайдут в Балтику. И что останется от итогов Второй мировой?

Хортов был уверен, что это провокация и сверкающий фиксами капитан проверяет его на вшивость, и потому оставлял подобные речи без ответа. Тогда он ничего этого не чувствовал, не знал, да и знать не мог, поскольку для десантно-штурмового батальона, где служил Андрей, союзнические отношения были прочны и незыблемы, Советская власть вечна, партия сильна и мудра, а Красная Армия непобедима.

Он и в самом деле почти забыл о существовании золотозубого капитана, вернее, хотел забыть, но все, что прилипло от него, вросло, как ноготь на пальце: болело, мешало ходить, однако, и помогало выживать в пору великих потрясений. Когда после возвращения в Москву Андрей разыскал его и позвонил, Кужелев заговорил так, словно вчера только расстались. И помнил ведь все свои слова!

— Ну что, пехота, сдали Берлин? Опять до Москвы отступаем? Слышал, флот США уже на Черном море?

Сейчас он приехал вроде бы на магарыч, но выпивку и закуску привез с собой, ибо терпеть не мог халявы. Хортов провозился с картинами и на стол ничего собрать не успел, потому кинулся распаковывать продукты, однако полковник глянул на суету хозяина, отстранил его и стал делать все по своему вкусу, то есть переставил посуду, утащил на кухню, на его взгляд, лишнее и вывалил на тарелки свои консервы от горошка до тушенки. Разлил водку и тут же выпил, стукнув рюмкой по стоящей рюмке Хортова.

— Ну и чем закончилась встреча с законником? — спросил он, с аппетитом закусывая рыбой, мясом и консервированными абрикосами одновременно.

— Получил дельный совет завести ангела-хранителя, — сообщил Андрей.

— Послал бы ты его…

Кужелев в принципе не был знаком со Скорятой, и знал о его существовании лишь по некоторым поступающим из прокуратуры документам да от Андрея. И то ли ревновал, то ли относился к надзирающим законникам с предубеждением оперативного работника — по крайней мере, близко знакомиться не захотел.

— Новости-то последние доложил? — полковник выпил еще рюмку и закурил вместо закуски.

— В общем-то, все, кроме пропажи акций из тайника под обоями.

— А кто тебе про акции сказал? — ухмыльнулся Кужелев, скрывая тем самым настороженность. — Адвокат Бизин, что ли? Когда ты заезжал на Арбат?

— Так точно.

— Значит, он был там? Вот стервозный старик! Наша наружка только в сортире не сидит… Ничего не скажешь, старая выучка. Что-нибудь о спецслужбах говорил?

— Он уверен, что их работа!

— Это нормально, — согласился Кужелев. — Бзик у него на секретных операциях. Везде ему чудятся заговоры, рука ФСБ… Ты ушел — он остался?

— Конечно. Дал визитку, ждет звонка.

— Ну, точно, через трубу вылетает! Был один?

— Да вроде бы…

— А то он с какой-то девкой еще ходит. С секретаршей. Так вообще: зайдут куда-нибудь и пропадают.