Николай Алексеев - Испытание

• Название: Испытание
• Автор: Николай Алексеев
• Издательство: Мастацкая лiтаратура
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1978

Автор – участник Великой Отечественной войны, генерал-майор инженерных войск в отставке.

В романе «Испытание» изображены события первых месяцев войны, запечатлен боевой путь командира дивизии и его соратников – офицеров и солдат.

---

Когда Железнов вошел к Щербачеву, врач делал генералу укол в руку. В комнате пахло камфарой.

– Я сейчас, – сказал генерал и предложил Железнову сесть. – Сердце что-то подводит… Вот ездил туда, – генерал махнул рукой в ту сторону, откуда доносилась канонада. – Смотрел участок фронта, который нам приказано занять. А дорога трясучая! Меня в машине и прихватило.

Когда врач ушел, Железнов придвинул стул к кровати Щербачева.

Генерал обрисовал ему состояние дивизии, рассказал о положении на фронте и изложил свои мысли по организации марша.

– Прошу вас, вместе с Бойко подсчитайте время и продумайте построение колонн и их боевое обеспечение. – Щербачев устало опустился на подушки. – Продумайте всю эту организацию с таким расчетом, чтобы в ночь на послезавтра можно было сменить части дивизии генерала Бегичева… Учтите активность противника и предусмотрите контрмеры на случай возможного удара со стороны Рузы… В двадцать три ноль-ноль прошу доложить приказ на марш.

– Будет исполнено, – пряча блокнот в карман гимнастерки, ответил Железнов и поднялся.

– Как только мне станет получше, я к вам приду, – сказал Щербачев. – Поэтому не прощаюсь…

– Что вы, товарищ генерал! – запротестовал Железнов. – Вам надо полежать. – И он передал Щербачеву предложение Военного совета отправить его в госпиталь.

– Сейчас не могу, – покачал головой генерал. – На кого дивизию оставлю? На Доброва? Да он мне в один день весь командный состав разгонит. А при умелом руководстве с нашими командирами можно чудеса творить! Прекрасная дивизия!

– Я ему помогу, товарищ генерал. А если станет зарываться – одерну!

– Ну и пойдет потасовка на весь фронт! – улыбнулся Щербачев. – Хотя я охотно вам верю. Мне о вас много хорошего говорил полковник Лелюков.

– Александр Ильич? – переспросил Яков Иванович. – А где же он сейчас?

– Да недалеко отсюда, под Наро-Фоминском. Командует московской Пролетарской мехдивизией, – ответил Щербачев и снова вернулся к прежнему разговору. – Доброва нужно держать в руках. Странный он человек! В нем есть хорошие качества – храбрость, твердость, напористость, но он страдает большим пороком: не уживается с людьми. Все у него плохие и даже негодные. Только он один хороший!.. Так что оставить дивизию пока не могу!..

От генерала Железнов пошел прямо в штаб. Он отдал начальникам служб и командирам частей распоряжения, касающиеся подготовки к маршу, и вместе с Бойко принялся разрабатывать организацию и обеспечение этого марша.

О том, что он обещал Доброву вместе поужинать, Железнов вспомнил только около полуночи, да и то лишь в связи с тем, что в той стороне, где стоял домик Доброва, загрохотали разрывы бомб. Яков Иванович сразу же позвонил Доброву по телефону. Добров ответил, что все обошлось благополучно, только в окнах вылетели все стекла, по дому ветрище свищет, и поэтому он придет сейчас в штаб.

Яков Иванович собрался к комдиву с составленным им проектом приказа, но в дверях встретился с вошедшим Добровым. Железнов протянул ему проект приказа.

Добров вошел в комнату и выразительно взглянул на Бойко, кивнул при этом на дверь. Бойко понял его и вышел из комнаты.

– Вот что, товарищ Железнов, – начал Добров, когда они остались вдвоем. – Я здесь не начальник какой-нибудь службы, а первый заместитель командира дивизии. Вы видели, каково состояние здоровья комдива? Поэтому прошу вас все вопросы, которые мне придется проводить, предварительно согласовывать со мной.

– Я вас, товарищ Добров, не совсем понимаю, – сказал Железнов, тоже перейдя на официальный тон.

– А тут понимать нечего! Возьмите за правило – прежде чем докладывать командиру дивизии, советуйтесь со мной. – И Добров, подойдя поближе к мигавшей лампе, стал читать приказ.

Якову Ивановичу стоило некоторого напряжения удержать себя от неприятного разговора с Добровым. Он не возражал против того, чтобы с ним советоваться, однако начальственный тон Доброва раздражал его.

– Вот видите, товарищ полковник, – Добров положил приказ на стол, – если бы вы посоветовались со мной, то, наверное, приказ был бы написан совершенно в другом духе.

– В каком же? – спокойно осведомился Железнов.

– В наступательном!

– Так это же приказ на марш, – возразил Яков Иванович.

– Ну и что же? Организация марша должна соответствовать замыслу предстоящих боевых действий.

– Правильно! Он так и построен.

– Да, но от него несет оборонительной тактикой! А гитлеровцев нужно уничтожать ударом.

– Вы, товарищ полковник, говорите правильно. Однако сейчас перед дивизией стоит задача любой ценой остановить гитлеровцев, но в то же время стараться сберечь силы. Надо учитывать то, что у нас мало артиллерии…

Добров скривил физиономию.

– Выходит так: «иди туда – стой тут», – съязвил он. – Понимаете ли вы, товарищ Железнов, как мне тяжело все время «перемалывать и отходить»? – он стукнул себя в грудь. – Ведь Москва за нами!.. Поймите, у нас полнокровная дивизия. И мы могли бы сразу целой дивизией ударить по фашистам!

– Поверьте, Иван Кузьмич, что мне, комдиву, командарму и Военному совету фронта Москва дорога так же, как и вам. Но для сокрушающего удара одной нашей дивизии мало!.. – Яков Иванович взглянул на ручные часы. – Мне пора! – сказал он и положил проект приказа в папку. – Я вашу точку зрения доложу комдиву.

– Не надо! – резко ответил Добров. – Бесполезно!

– Почему же?

– Мы с ним расходимся во взглядах на ведение боевых действий. – Он надел фуражку набекрень и безнадежно махнул рукой.

– «Пяхота» никогда душу кавалериста не поймет! – сказал он и уже в дверях обернулся: – Что ж, приказ есть приказ!.. – вздохнул тяжко и вышел.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Строительство завода заняло большое пространство земли, захватило пески, сосновую рощу и на востоке дошло до вечно сырой, богатой клюквой и грибами омшары.

От станции сюда протянулась насыпь заводской железнодорожной ветки. Вдоль прокладываемых дорог возводились фундаменты будущих цехов, котельной и электростанции. В сосновом бору, за железной дорогой, строились для рабочих и инженерно-технического персонала деревянные дома.

На стройке работали колхозники близлежащих сел, в том числе и того, где поселилась Нина Николаевна. Вместе с Галиной Степановной они, как и другие женщины их деревни, поднимались чуть свет и шли на работу. Чувствуя в себе больше моральных сил, Нина Николаевна старалась незаметно, чтобы не осудили соседки, помогать Карповой. Иногда ей попросту приходилось работать за двоих.

Так было и сегодня. Нина Николаевна еще до обеда уложила кирпич на своем участке. Она ждала Юру, который должен был принести ей на стройку обед. Но Юра почему-то задержался, и она перешла на участок Карповой, поставила ее на подачу кирпича, а сама стала на кладку.

Это все же не укрылось от глаз обедавшей Пелагеи Гавриловны. Макая в соль дышащую паром картошку, она подала свой голос:

– Ты это зря, Николавна, балуешь ее! Что она тебе ровня, что ль? Ты, поди, годков на пятнадцать постарше ее.

– Но она никак не приспособится! – заступилась за Карпову Нина Николаевна.

– Что же я могу с собой сделать?! – всхлипнула Карпова.

– Эх ты! – пробасила сидевшая рядом тетка Фекла. – Росла ты при тятеньке и при маменьке, без работы и заботы, вот и выросла из тебя такая травина, что ни для тына, ни для овина.

– Не буду больше работать!.. – выкрикивала Карпова, подавая кирпичи Нине Николаевне. – Руки все в мозолях, а толку никакого! Не для этого меня готовили!.. Пусть, что хотят, со мной делают, больше на работу не пойду!..

Положив последний кирпич, Нина Николаевна покрепче вдавила его в раствор и, подхватив мастерком вылезшую сбоку лишнюю известку, бросила ее в шов.

– Ну, Галина Степановна, шабаш! Садись, отдохнем! – Она швырнула лопатку в корыто с раствором и, сбросив тыльной стороной ладони известь с лица, выпрямилась, размялась и села на стопку кирпичей.

Только сейчас Нина Николаевна почувствовала, как сильно устала и проголадалась. Она посмотрела в ту сторону, откуда должен был появиться Юра.

Но вместо сына вдоль кирпичных штабелей торопливо семенила Аграфена Игнатьевна.

«…Почему она?» – испуганно подумала Нина Николаевна и, забыв об усталости, побежала навстречу матери.

– Мама, ты зачем? Где Юра? – Она приняла кошелку с едой и подхватила мать под руку.

– Да я и сама не знаю. Утром собирался к Петьке уроки учить, – задыхаясь от ходьбы, отвечала Аграфена Игнатьевна. – Потом я вышла… Потом вернулась, с печкой завозилась… и вот уже пора к тебе…

– А в школу он пошел? – Нина Николаевна смотрела в упор в растерянное лицо матери.

– Про школу, Нинуша, не знаю… – Аграфена Игнатьевна опустилась на кирпичи и поправила на голове сбившийся платок. – Ты обедай, а я тем временем в школу сбегаю…