Николай Алексеев - По зову сердца

• Название: По зову сердца
• Автор: Николай Алексеев
• Издательство: Мастацкая лiтаратура
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1978

Автор – участник Великой Отечественной войны, генерал-майор инженерных войск в отставке.

«По зову сердца» – логическое продолжение романа «Испытание». Здесь повествуется о том, как советские люди на фронте и в тылу совершали подвиги во имя победы нашей Отчизны.

---

– А вы?

– Забрали бы и нас, но она нас жалела и уложила спать в сарае.

– Какие хорошие люди гибнут. Ну, проклятые, – сжал Юра кулачки, – мы им все припомним.

– Тихо. Чего ерепенишься? – шумнул на него подошедший Фомич. – На, пей, – протянул он банку с водой. – А вы плачете? – хотя, глядя на этих замученных ребят, сам готов был расплакаться. И когда Юра вернул банку, Фомич протянул ее Дусе и ласково сказал: – На, деточка, глотни и успокойся. Слезами, милая, горю не поможешь. Будем думать, как вас спасти. – Сказал и снова ушел за водой. Вернулся, когда солдаты загоняли людей в сараи.

– Дедушка, нет ли у вас корочки? – протянула тоненьким голоском Дуся. – Со вчерашнего дня мы ничего не ели.

– Милая ты моя девочка, мы тоже не ели, – хлопал себя по карманам Фомич. – Что же, дорогая моя, придумать-то? Ума не приложу… – А в голове крутилось и само ползло на язык: «Какая уж еда, когда завтра жисти конец. А может быть, и сегодня. Вот загонят в сарай, а ночью во время сна подпалят, как в Новоселках, и сожгут всех». И все же он улыбнулся: – Идемте огородами. По всему видно, что из деревни крестьян только что выселили, недавно. Глядишь, судьба над нами сжалится и что-нибудь нам – бедолагам – подбросит. – Но судьба была безжалостна. Так, ничего не найдя, они голодные вошли в сарай и там расположились в углу, подальше от холода.

– Дедушка, что же будет с нами? – сквозь полумрак смотрели на Гребенюка доверчивые глаза Дуси. Повернули головы к нему Юра и Ваня.

Ивану Фомичу стало не по себе, его даже охватил нервный озноб:

– Эх, если б я знал, милая, то я соломку бы подстелил.

– Соломку? – повторила Дуся. – А вы там сказали, что «будем думать, как вас спасти».

– Да, да, будем думать, – еле сдерживая зубную дрожь, ответил Фомич. – Так что подвигайтесь поближе и давайте думать вместе. Только одно условие – говорить тихо-тихо, чтоб никто не услышал. Перво-наперво чего мы хотим? Пять минут на размышление. Думайте!

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Вот уже вторая неделя, как на фронте дивизии, да и у соседей, затишье.

Даже генерал Мерцель, видимо, выдохся и перестал штурмовать полк Карпова и долбить несчастную башню МТФ, что высилась перед ним. Лишь иногда, для острастки, накроет минами какую-нибудь площадь, и снова тишина. Солдатам эта тишина была в диковинку, и они ради озорства дразнили гитлеровцев: высунут на бруствер какую-нибудь завалявшуюся каску и посматривают из окопа, как она подпрыгивает от каждой снайперской пули врага. Некоторые солдаты до того наспециализировались, что по пробоинам почти без ошибки устанавливали направление полета пули, а по нему и самого снайпера.

В такое затишье Якова Ивановича захватывала гнетущая тревога о семье.

Вот и сегодня, несмотря на то, что лег спать под утро и был уставшим, долго не мог заснуть. Из головы не выходили Вера, Юра. Усиливалось все это тем, что уже не было больше сил скрывать от жены правду о дочери.

С этими думами и заснул тревожным сном. Но на рассвете его поднял зуммер телефона.

– Кому это в такую рань не спится? – Яков Иванович взял трубку и, узнав Карпова, в шутку ему сказал: – Что это вы, 37-й, полуночничаете? Сам, дорогой, не спишь и другим спать не даешь. – Но тревожный голос Карпова сразу же насторожил Якова Ивановича, и он, пододвинув поближе к себе карту, стал карандашом отмечать точки и адъютанту приказал вызвать к нему начштаба и всех начальников служб.

– Товарищ Кузьмин (так условно именовался командир корпуса), докладывает Иванов (так назывался Железнов). Против стыка с Гришиным (с соседом слева) в районе Урочища и болота со стороны противника движется большая масса народа с белыми флагами. Немцев не наблюдаем. Все в цивильном. Среди них много женщин и детей.

К концу разговора все вызванные собрались.

Это необычное явление мгновенно долетело до командарма и до командующего фронтом. И только Железнов сказал собравшимся несколько слов, как позвонил командарм, а через полчаса и командующий фронтом.

– Товарищ Иванов, вас вызывает «Гигант». – В трубке звучал голос Тоси.

– Товарищи, тише! – шикнул на своих офицеров комдив. – На проводе генерал Соколовский.

Попервоначалу комфронта говорил все то же, что и командарм, а в заключение добавил:

– Сегодня же постараемся вас освободить от этой массы людей. Для этого я направляю к вам представителей тыла и медуправления. – И предупредил: – Смотрите, как бы фон Мерцель вас не обманул и за спиной этих людей не спрятал свои батальоны. Такое в гражданскую войну я не раз испытал. Так же будьте бдительны и к цивильным. Их разведка обязательно сунет под видом крестьян свою агентуру.

– Понял. Все будет выполнено.

– Всего хорошего! Информируйте меня лично через каждый час.

Генерал Железнов сообщил собравшимся все то, что говорил командующий фронтом. После обратился к капитану Сергиевскому:

– Возьмите себе в помощь НО-4 со всем его штатом. Если надо, привлеките для этого всех писарей штадива и перепишите всех перешедших, в том числе и грудных ребят, по фамилии, имени, отчеству, возрасту, запишите их последнее место жительства. Все! Действуйте! А я поехал на НП подполковника Карпова, – и он хлопнул в ладоши: – Коротков! Машину!

Подгоняя Польщикова, Яков Иванович всматривался вдаль, полагая встретить бегущих навстречу вырвавшихся из фашистской неволи людей. Но, добравшись до самого НП, никого не встретил.

– В чем дело? – протягивая руку Карпову, поинтересовался Железнов.

– Идут. – Карпов показал на стереотрубу, будто бы она могла все рассказать. – Не идут, а топчутся.

– Топчутся? – Яков Иванович опустился на козлик рядом с наблюдателем и приложился к окулярам стереотрубы.

Там, примерно на середине ничейной полосы, чуть заметно ползла громадная людская туча. Казалось, что они не двигались, а, гомоня и бурля, медленно переливались, выпихивая друг друга вперед.

«Что бы все это значило? Ведь к своим идут, так чего же бояться-то?»

– Сзади их фрицев нет?

– Только что говорил с наблюдателями. – Карпов тряс трубкой. – Доложили: «Ни одного солдата».

– Странно… – И, не отрываясь от стереотрубы, Яков Иванович продолжал: – Мне кажется, Петро Семенович, что они боятся, как бы не погибнуть на наших минных заграждениях.

– Бояться им нечего. Проходы ясно обозначены белыми флажками.

– Это хорошо. Но все же вышли к ним навстречу своих людей, и пусть они проведут их через эти проходы.

Не прошло и четверти часа, как на бруствер выползли солдаты и, размахивая белым флагом, каждый громко кричал в раструб:

– Не бойтесь! Идите смело на меня! На моем пути мин нет!

Лавина зашумела и забурлила активнее, однако смелости не проявляла.

Тут вскочил рослый сапер – им оказался Щукин – и во все горло заорал:

– Что ж вы? Идите! Не бойтесь! Я вас проведу! – И, держа флаг над головой, пошел навстречу лавине. Его примеру последовали и другие саперы.

Из этой пестрой толпы вырвался один, другой, за ними ребята, за ребятами женщины, а следом за ними ринулись и остальные.

* * *

Яков Иванович возвратился к себе на НП в конце дня, когда сизая дымка сумерек уже застилала отогретую за день землю, а в безоблачном небе замерцали звезды. Но он не замечал ни чистого неба, ни странной для фронта тишины. Все это затуманили, заглушили только что услышанные стенания спасшихся от страшного кошмара людей. И теперь еще звучали в ушах Железнова жалобные голоса детей: «Мама, есть хочу», «Дядечка, дай хлеба»… И особенно голос мальчугана, все еще дрожавшего от пережитого: «Мама, а это наш дядя?»

– Ваш, мальчик, ваш. Сынка ищу я. Не бойся, тут все наши, – поспешил тогда его успокоить Яков Иванович. Перед глазами возникла стоящая на коленях Ирина Сергеевна перед одинокой белокурой девочкой. Готовая разрыдаться, она дрожащими губами спрашивала:

– А ты подумай хорошенько, припомни – может быть, раньше тебя звали Дусей?

– Не. Меня всегда звали Маша. Машка-затеряшка, – улыбнулась девочка.

– Боже мой, Яков Иванович, – вздох страдания вырвался из груди Ирины Сергеевны, – как две капли воды похожа на Дусю… А где же твои родители? – она все еще не отпускала из объятий девочку.

– Тата в партизанах, а маму, – всхлипнула Маша, – вчера куда-то увели фашисты.

И снова тот же страдальческий вздох и снова вопрос, вопрос матери, уверовавшей, что это ее кровная дочь:

– А как звать твоих маму и папу?

– Маму – Дарья, а тату – Ваня.

Это было уже все! Но Ирина Сергеевна все еще стояла около этой девочки на коленях и, гладя ее лицо, неотрывно смотрела в дорогое ее сердцу лицо малышки.

Позвонила Валентинова:

– Яков Иванович, дорогой, разрешите проехать к Гришину. Там я тоже просмотрю ребят – и за себя и за вас.

У Якова Ивановича не повернулся язык отказать. И он ей поручил: