Николай Алексеев - По зову сердца

• Название: По зову сердца
• Автор: Николай Алексеев
• Издательство: Мастацкая лiтаратура
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1978

Автор – участник Великой Отечественной войны, генерал-майор инженерных войск в отставке.

«По зову сердца» – логическое продолжение романа «Испытание». Здесь повествуется о том, как советские люди на фронте и в тылу совершали подвиги во имя победы нашей Отчизны.

---

– Ого! Фельдмаршал! – вырвалось у темпераментного Щукина.

Еще долго диктор сообщал фамилии плененных командиров и начальников, затем наименования захваченных штабов корпусов, дивизий и полков и в заключение – о трофеях. Радио замолкло.

– Дорогие товарищи! – поднялся Железнов. – Слушайте и пометьте себе, что я скажу. Завтра, вернее сегодня, утром прочитайте это сообщение в подразделениях всем бойцам. После скажете, что вместе с вами слушали эту передачу командование полка и командир дивизии. И еще то, что командование дивизии и полка всей душой радо освобождению Сталинграда и шлет всем нашим воинам свою сердечную благодарность за то, что они доблестно выполнили приказ – форсировали Вазузу, захватили плацдарм и отстояли его. Скажите и то, что мы своим наступлением и форсированием прочно сковали войска 9-й армии генерала Моделя и 3-й танковой армии генерала Рейнгардта и не дали им возможности не только отправить на помощь фельдмаршалу Паулюсу ни одной дивизии, ни одного полка, а еще заставили фельдмаршала Клюге – командующего группы армий «Центр» – бросить сюда на закрытие прорыва свой оперативный резерв и даже охранную дивизию и дивизию СС. И как ни велики наши потери, мы своими активными действиями так же, как и воины нашего и Калининского фронта, основательно помогли Сталинградскому и Донскому фронтам окружить и разгромить 330-тысячную группировку Паулюса.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Весть о победе Советской Армии в Сталинграде докатилась и до далекого Княжина. Ее привез возвратившийся из района председатель колхоза Петр Петрович Крутовских. Не успел он поделиться дома этой вестью с соседями, как их ребята вместе с Кузькой Русских мгновенно разнесли ее по всей деревне. Влетела она, как яркий луч солнца в ненастье, и в дом Железновых.

– Чего вы такой толпой? Сходка, что ль? – угрюмо бурчала Аграфена Игнатьевна. – Дверь-то закройте! Господи, снегу-то сколько нанесли…

– Тетя Глаша, постой, не бурчи, – остановил ее Володя, сын Крутовских, – радость! Наши Сталинград освободили! Тьму-тьмущую фрицев, а вместе с ними пятнадцать генералов и еще вдобавок их главного – по-ихнему не помню, по-нашему – маршала – в плен взяли! И дальше их гонят!

– Слава тебе господи! – перекрестилась Аграфена Игнатьевна. – Да что же вы, милые мои, стоите-то? Садитесь. Кваску вот, пожалуйста, – сняла она блюдце с кувшина. – Как же это так получилось-то? Расскажите.

– Некогда, тетя Глаша. Нам еще бежать надо, – почти хором ответили ребята и рванулись в дверь.

– А мать обрадовали? – остановила она Кузьму. Тот, не задерживаясь, ответил на ходу:

– Обрадовали. Даже помогли лампадки затеплить.

– Даже лампадки, – шептали ее старческие губы. – Да, да, и мне надо затеплить. – И она засеменила на кухню, взяла там спички и, вернувшись в горницу, зажгла висевшую перед образами лампадку. После, опустившись на колени, молилась, отбивая земные поклоны, – за победу Красной Армии, за здравие воинов Якова и Веры и за пропавшего без вести Юры.

Молилась в душе и Пелагея Гавриловна с невесткой Марфушей.

Скрип двери, ворвавшийся холод заставили их обернуться.

Вошел командир.

– Вы к нам? – растерянно спросила Марфуша.

– Я к старшему лейтенанту Русских Василию Назаровичу.

– А его нет, в отъезде, к братеннику по делу уехал… – поспешила ответить Марфуша. – Раздевайтесь, подождите, он должен скоро возвратиться.

– Спасибо. Я потом зайду. У меня здесь есть дела.

– Что ему передать? – глядя на невестку, взволновалась свекровь.

– У меня к нему личное, – замялся офицер. – Понимаете, он просрочил отпуск.

– Просрочил? Отпуск? – Мать испуганно схватилась рукой за щеку.

– А вы не волнуйтесь. Все будет в порядке, – и командир ушел.

– Марфа! Что это значит? – Пелагея Гавриловна дернула за руку невестку.

И Марфуша, заливаясь слезами, поведала свекрови всю правду.

– Боже мой, боже! – запричитала Пелагея Гавриловна и, представляя, какой грех совершил ее сын, по-матерински думала, как выручить его из навалившейся беды. Больше всего она боялась Назара.

Пелагея Гавриловна встретила Назара на крыльце без платка.

– Ты это чего простоволосая, мать моя! Аль горячку схватить хочешь? – удивился Назар, опустив воротник и отряхивая с валенок снег. Подходя к дому, он заметил у ворот санный след. – Кто приезжал?

– Офицер из райвоенкомата… – ответила Пелагея Гавриловна.

– Из военкомата? По каким это делам? – шагнул Назар в избу и сбросил на руки невестки шубу.

– Да прямо-таки и не знаю. Ничего он не сказывал.

– Гм! – удивленно хмыкнул Назар. – Так-таки ни из-за чего за семь верст киселя хлебать?

– Да он обещал сегодня на обратном пути еще заехать… Банька готова. Може, сейчас, Назар, в баньку пойдешь?

– В баню? Что ж, можно и в баню. – И Назар подошел к висевшей шубе и из ее кармана вытащил поллитровку. – Завтра к нам в гости придут Илья Семенович, – поставил Назар в самодельный дедовский буфет водку, – Нина Николаевна, ребята – внуки Ильи Семеновича. Так ты, мать, наделай-ка пельменей, пирог испеки. А где Василий?

– Уехал в Морозово.

– Морозово? Что ж меня не дождался? – и бросил в сердцах: – Ну да, часто встречаемся!.. Тверезый? – Назар зло смотрел на жену.

– Тверезый… А что тут? По делу поехал.

– Раз не подождал отца, значит, голова не в порядке… Разве он не знал, что сегодня суббота и я должен приехать? Потом баня!..

– А може, и запамятовал.

– Запамятовал, – огорченно передразнил Назар жену. – Не запамятовал, а гульба – вот что! Испортила его война. Не тот Василий стал, не тот. Накось, отец работает на заводе, всего раз в неделю дома бывает, а он даже и не подумал меня обождать. Марфуша! – крикнул Назар, – давай белье! – Марфуша бросилась в горницу, взяла с сундука сверток и передала его свекру.

– А почему все это? Почему? – остановился Назар против жены. – Да все потому, что он не с винтовкой в руках на передовой воюет, а как барин на машине разъезжает. Если бы он так, как Костя, денно и нощно с пулеметом в окопе, аль как Семен у орудия, или наподобие Никиты – в небе, аль Захара – в танке, как Иван – под водой против супостата крутится, он дорожил бы собой и нашей фамилией. А так как ему все достается без крови и страха, вот и распустился, мать моя!.. – и с порога спросил: – Веник там?

– Там! – ответила Марфуша.

Стихли шаги Назара. Пелагея Гавриловна подошла к маленькой дежке и хотела было сказать невестке, чтобы она принесла из сеней муку, но другая мысль перебила ее намерение.

Марфуша по глазам поняла волнение и страх свекрови и посоветовала:

– А вы дайте ему чего-нибудь: сальца аль мучки.

– Пожалуй, Марфуша, и вправду дать. Небось, нуждается, – спохватилась Пелагея Гавриловна за эту мысль. – Бери лампу, и идем!

Женщины ушли в сени. Марфуша светила над ларем, а Пелагея Гавриловна отрезала большой кусок сала и насыпала мешочек первосортной муки.

– Ну как, Марфуша, хватит?

– Хватит, – ответила невестка.

Пелагея Гавриловна все это сложила в мешок и поставила его за ларь. Теперь она была охвачена одной тревогой, как бы Назар не вернулся из бани раньше представителя военкомата.

Вышло как раз так, как она желала: за окном заскрипели полозья.

– Ну, как? Приехал? – еще в дверях спросил офицер.

– Нет, товарищ… – засуетилась Пелагея Гавриловна. – Раздевайтесь и проходите в горницу…

– Я, мамаша, раздеваться не буду, а напишу вашему сыну записку, – и, чтобы не наследить, на носках прошел в горницу и там за столом стал писать.

Пелагея Гавриловна моргнула невестке. Та догадалась, быстро сбегала в сени и вернулась, держа за спиной мешок.

– Передайте вашему сыну вот эту записочку, – встал офицер. – И скажите, чтобы завтра же приехал в райвоенкомат. Предупредите, если не приедет, то в понедельник мы его арестуем.

У Пелагеи Гавриловны от этих страшных слов задрожали губы, и, передохнув, она заговорила, боязливо протягивая офицеру мешок:

– Прошу вас, товарищ, не знаю, как вас по-военному-то величать, не арестовывайте сына. Я с ним поговорю, и он завтра обязательно уедет… – протянула она офицеру гостинец.

– Что это такое? – побагровел офицер. – Не стыдно?.. Это же… Да это же, товарищ Русских, оскорбление!..

В сенях послышались шаги.

Растерявшаяся Пелагея Гавриловна опустила мешок и, не зная, как остановить гнев офицера, молила его:

– Дорогой товарищ, простите мне, старой дуре…

– Эх, мамаша, мамаша! – не слушал ее офицер. – Если бы я не знал Назара Ивановича, то сейчас наделал бы такого звону, что чертям тошно стало бы. Но…

– Ну, что замолчал? – В распахнутых дверях стоял Назар. Он сунул белье в руки Марфуши и шагнул в горницу.

Невестка, опережая свекра, бросилась к мешку.

– Марфа! Не трожь! – Глаза Назара налились гневом. – Продолжай, товарищ!