Л. Ермакова - Ямато-моногатари как литературный памятник

• Название: Ямато-моногатари как литературный памятник
• Автор: Л. Ермакова
• Издательство: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука»
• Жанр: Критика
• Год: 1982

В исследовании, предваряющем перевод Ямато-моногатари, подробно рассматриваются проблемы датировки текста, ряд текстологических вопросов, а также ключевое для данного памятника соотношение стихов и прозы.

---

Если принять, что 170-й и 171-й даны были созданы в одно время, то очевидно, что 172-й был добавлен позже и его введение в текст мотивировано тем, что в событиях, изображенных со 160-го по 168-й дан, участвуют знаменитые поэты Кокинсю Аривара-но Нарихира, Хэндзё, Оно-но Комати; в 172-м дане выводится поэт той же «Шестерки Бессмертных» – Отомо-но Куронуси.

Отсюда следует, что некогда 169-й, оборванный дан был действительно последним, завершающим в произведении. В таком случае 168-й дан был, видимо, создан тогда, когда 170-й и последующие еще не были приписаны. Тот, кто приписал 168-й дан, по всей вероятности, понимал значение обрыва 169-го дана и, чтобы не ослабить этого литературного жеста, поместил добавляемый дан не после, а перед 169-м даном. Таким образом, как пишет Такахаси, даны добавлялись в следующем порядке: сначала перед 169-м, конечным был помещен 168-й, потом после 169-го были прибавлены 170-й и 171-й, и 171-й стал конечным, потом был приписан 172-й и уже затем 173-й[19].

Особняком в тексте стоят также 161–166-й даны. Известно, что некоторые эпизоды Ямато-моногатари имеют аналогии в Хэйтю-моногатари, Исэ-моногатари, Хэндзёсю, Кондзяку-моногатари и т. д. 161–166-й даны повествуют об Аривара-но Нарихира, герое Исэ-моногатари, и отчасти совпадают с 3, 76, 100, 51, 52, 125 и 99-м данями Исэ-моногатари (нумерация эпизодов по рукописи годов Тэмпуку). Можно допустить, что эти даны Ямато-моногатари заимствованы из Исэ. Однако 165-й и 166-й даны имеют столь большие отличия от 125-го и 99-го эпизодов Исэ-моногатари[20], что можно предположить существование какого-то иного варианта Исэ. Далее, в конце 166-го дана говорится: «Эти события в виде повествования известны в свете» (Корэра ва моногатари-нитэ ё-ни ару кото домо нари). Невольно думается, что эта фраза относится ко всем шести (161–166) данам и подразумевает известное уже к тому времени Исэ-моногатари. Однако в Кокинсю, 11, где помещена танка, начинающаяся словами мидзу мо арадзу («не то чтобы не видел тебя») и входящая в 166-й дан Ямато и в 99-й Исэ, имеется приписка: «Эти стихи так и приведены в обычном Исэ-моногатари, как в Кокинсю, в иной книге первая танка сложена дамой, а кавалер ей отвечает». Значит, был еще какой-то вариант Исэ-моногатари, в котором авторство двух этих танка было переставлено местами по сравнению с известным вариантом Исэ. С этим неизвестным вариантом, как считает Такахаси Сёдзи, и было связано Ямато-моногатари, почерпнувшее из него ряд сюжетов.

Последняя фраза 166-го дана в списках II группы встречается в таком виде: Корэ ва моногатари-нитэ ё-ни ару хока-но кото домо нари (букв. «Это в виде повествования имеет хождение и кроме того, что есть в свете»). Слово корэра («эти») заменено на корэ («это»), т. е. переписчик отнес фразу только к 166-му дану. Видимо, фразу надо понимать следующим образом: «Эта история рассказывается не только так, как обычно в Исэ-моногатари». В рукописях III группы говорится уже не об «этой истории», а об «этих историях», т. е. обо всех шести данах, имеющих связь не с «обычным» Исэ-моногатари, а с тем, что существует помимо него.

Надо полагать, что если 161–166-й даны Ямато-моногатари были взяты из Исэ, то это единственное, что почерпнуто из сложившегося, оформленного произведения. Эти фрагменты Исэ-моногатари уже давно пересказывались, стали привычными. Такахаси Сёдзи указывает на интересную деталь: обычно в случае, если в эпизоде действует тот же персонаж, что и в предыдущих, он уже называется не по имени или званию, а «тот же кавалер». В этой группе эпизодов каждый раз, кроме 165-го дана, повторяется чин Нарихира – тюдзё (дзайтюдзё – «нынешний тюдзё»), что, видимо, является иероглифическим переложением оборота, столь характерного для Исэ-моногатари: мукаси отоко арикэри, т. е. «в давние времена был кавалер». Иероглиф «дзай» входит также в имя Аривара.

Видимо, эта группа эпизодов, связанных с Аривара-но Нарихира, отлична от остальных частей памятника и подлежит отдельному рассмотрению.

Непосредственное отношение к вопросу о первоначальном, исходном списке памятника имеет также проблема, какие танка и в каком количестве имелись в первичном варианте по сравнению с известными ныне списками Ямато-моногатари.

Фудзивара Киёскэ в Фукурососи указывал: «Вака (т. е. танка. – Л. Е.) – 270, в том числе рэнга – 3». Если исключить те даны, что предполагаются более поздними, число танка как раз составит 270. Несколько сложнее получается с количеством рэнга. В нынешних вариантах Ямато-моногатари рэнга (т. е. дополнение к заданным строкам необходимого числа строк до танка) обнаруживаются в 128-м дане (рэнга об олене), в 152-м (конец танка о соколе) и в 168-м (о часе Быка). Однако, если выкладки Такахаси Сёдзи верны и 168-й дан вставлен позже, тогда остаются лишь две рэнга, что не соответствует данным, изложенным Киёскэ в Фукурососи. Однако здесь, пишет Такахаси, встает вопрос о 131–133-м данах. В первых двух поэты Кимутада и Мицунэ слагают танка на заданную императором тему. В 133-м дане тема не предлагается: император видит плачущую фрейлину, ее спрашивают о причине слез, та не отвечает, император неприятно поражен. И тогда Кимутада говорит:

Омофу раму
Кокоро-но ути ва
Сиранэдомо
Наку-во миру косо
Вабисикарикэри

О чем думаете
В глубине души –
Неведомо,
Но уже оттого, что вижу я, как вы плачете,
Я исполнен печали[21].

То есть тема не была задана Кимутада. Однако в сборнике Кимутадасю (список Фудзивара Тэйка, поэта и филолога, жившего в 1162–1241 гг.) эта история рассказана так:

«Увидев, как из одних покоев фрейлин вышла дама приятной наружности, безудержно плачущая, император:

Наку-во миру косо
Канасикари кэри

Увидев, как вы плачете,
Опечалился я –

так соизволил молвить и повелел – прибавь к этому начало, и тогда:

Омофурэн
Кокоро-ио ути ва
Сиранэдо

О чем думаете вы
В глубине души,
Хоть я и не знаю...»

То есть здесь мы имеем дело с подлинной рэнга. Император дал Кимутада и тему, и заключительную часть пятистишия. Таким образом, в 133-м дане отыскивается недостающая третья рэнга, что вполне согласуется с позицией 133-го дана в тексте. Такая реконструкция кажется достоверной, так как превращение рэнга в обычную танка было распространенным явлением при многократных переписываниях рукописей. Текст Кимутадасю (список Фудзивара Тэйка) совпадает с данными Фудзивара Киёскэ и, видимо, может считаться текстом, относящимся к группе рукописей дома Рокудзё. Сведения о количестве танка в произведении в то время обычно сообщались относительно какого-либо самого репрезентативного списка, и, вероятно, Киёскэ имел в виду рукопись Ямато-моногатари того же дома Рокудзё, в которой, как и в рукописях I группы Нидзё, отсутствовало одиннадцать перечисленных выше данов (80, 86, 120, 126–128, 168, 170–173) и содержалось, как и указывал Киёскэ, 270 танка и 3 рэнга[22].

Однако, по-видимому, не все танка были внесены в текст синхронно.

Рассмотрим, например, 148-й дан. В нем рассказывается о том, как в стране Цу, в окрестностях Нанива, долгие годы в любви жили муж с женой, но обеднели, и им пришлось расстаться. Жена отправилась в столицу, собираясь поступить там в услужение, муж тоже решил искать счастья, и они разлучились, надеясь соединиться вновь, когда дела их поправятся. Женщина поступила служить в дом почтенного человека, пыталась разыскать мужа, писала письма разным доверенным лицам, никто ничего о нем не знал. Через некоторое время скончалась госпожа, и хозяин женился на этой женщине. Она же никак не могла забыть о прежних временах и однажды отправилась в Нанива для совершения обряда очищения в надежде найти своего прежнего мужа. Там повстречался на пути ее паланкина жалкий нищий с вязанкой тростника за плечами. Она приказала слугам подвести его поближе, но нищий бросил тростник и убежал, узнав свою прежнюю жену и стыдясь своего вида. Когда слуги стали убеждать его подойти, он попросил у них тушечницу и написал ей танка:

Кими накутэ
Асикарикэри то
Омофу ни мо
Итодо нанива-но
Ура дзо сумиуки

Тебя не стало,
И так тяжело
Было мне.
И все печальней в Нанива-
Заливе мне становилось жить.

Далее говорится: «Зарыдала она громко. Что же до ответного послания, то неизвестно, что с ним сталось. Сняла она свои одежды, в которых путешествовала в паланкине, свернула и, написав письмо, все вместе ему отослала, а потом вернулась в столицу. Что было дальше – неведомо.