Владимир Ильин - Последняя дверь последнего вагона

• Название: Последняя дверь последнего вагона
• Автор: Владимир Ильин
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-11071-2

Лен Сабуров — специалист по аномальным явлениям, считавший когда-то реинкарнацию мистикой и бесовщиной, становится реальной жертвой своих заблуждений. Перефразируя поэта: Лей, отдав концы, не умирает насовсем. Душа его, отягощенная опытом, воспоминаниями и нерешенной задачей по поимке вселенского злодея Артура Дюпона, пробуждается в теле обыкновенного пятилетнего пацана Саши Королева и требует действия. Более того, людей, подобных Сабурову, оказывается множество, что влечет за собой события курьезные, драматические и совершенно невероятные.

---

— Реинкарнация происходила в лифте, где из четырех ламп горела всего одна, — комментирует Слегин. — Наша российская действительность, мать ее!..

Мужской голос за кадром:

— Как вас зовут? Мальчик открывает глаза:

— Олег…

— А фамилия?

Мальчик бормочет нечто нечленораздельное.

— Повторите громче, — требует голос. — Как ваша фамилия?

Пауза.

— А что со мной? Где я? Кто вы такие?

Вполне понятная тактика: лучший способ зашиты — нападение.

— Не беспокойтесь, все будет в порядке. — («Юмористы, однако, эти ребята-воскресители! Правда, мрачноватый у них юмор…») — Назовите свою фамилию — и мы вам все объясним!

— Ну хорошо, если вы настаиваете… Кузнецов — моя фамилия.

Пауза. Слышно пощелкивание компьютерных клавиш. Видимо, обезовцы сверяются с комп-нотом.

Потом кто-то из них с явным облегчением произносит:

— Есть такой!

— А отчество? — спрашивает другой «мальчика». — Год рождения? Адрес местожительства?

— А в чем дело? Я вам больше ничего не скажу, пока вы не объясните, в чем меня подозревают!

Голос за кадром:

— Ну ладно, выводим его, а то кому-то уже лифт потребовался!

— Чтобы работать с носителем, им пришлось застопорить лифт между этажами, — поясняет Слегин.

Вспышка на этот раз имеет синеватый оттенок. Закрыв лицо руками, мальчик принимается хныкать и тереть глаза.

Первый голос спрашивает:

— Как тебя зовут? — Олег… Олежка… — А как твоя фамилия?

— Слушай, по-моему, пацан еще не пришел в себя, — устало комментирует второй голос.

— А может, он просто забыл свою фамилию? — предполагает первый голос.

— Хорошо, возьми этого забывчивого на заметку. Потом проверим. И если что — сам понимаешь…

На этом запись кончается.

— Они действительно проверили мальчика, — говорит Слегин. — Все сошлось: его зовут Олег Божум. Немудрено, что он не мог запомнить такую фамилию… Поэтому ребята со спокойной душой вычеркнули его из возможных «невозвращенцев». Но я пошел чуть-чуть дальше, чем они. Тот фрагмент записи, где Кузнецов неразборчиво произносит свою фамилию, я прогнал его через аудиоанализатор. И вот что у меня получилось…

На этот раз он не надевает на меня «очки», а нажимает кнопку на плеере и устанавливает громкость на максимум. Сквозь шумы отчетливо слышится: «Мостов…»

— Ты понял? — возбужденно жестикулирует у меня перед носом Слегин. — «Мостовой»! Именно это хотел

сказать этот тип после реинкарнации. А потом испугался и решил стать Кузнецовым. Кстати, самые распространенные фамилии в мире происходят именно от «кузнеца». Коваль — по-украински, Смит — по-английски, и так далее… Согласись, Лен, что комбинация «Олег Мостов» навевает определенные подозрения, правда?

— А если ты ошибаешься?

— Это мы скоро узнаем, — бурчит Слегин. — Пока мы с Астратовым забирали тебя из этого подобия сиротского приюта, группа наших отправилась за мальчишкой-носителем, чтобы доставить его в Москву.

— А что дальше?

— А дальше — дело техники, — говорит Слегин.

Глава 3 . БЕСЕДА ПО АСТРАТОВУ

Все готовы?.. Клиники, как там у него дела? — Пока все в норме, Юрий Семенович. Давление слегка превышает норму, пульс незначительно учащен, но это вполне объяснимо тем, что…

— Можете не продолжать. Биохимики?

— Содержание пептидов в крови…

— К черту вас с вашими пептидами!.. По-вашему, мы здесь собрались исследовать состав крови объекта?!.

— Нет, но поймите, Юрий Семенович…

— Ничего я понимать не хочу, ясно?! И нечего меня пугать медицинскими терминами! От вас требуется мониторинг общего состояния объекта — и все! В крайнем случае — предупреждение о резком ухудшении его самочувствия! А не охи да ахи по поводу незначительных отклонений от нормы!.. Поехали дальше. Терапевтическая группа, что вы можете сказать об этом… как его?.. анамнезе, что ли?..

— Проведенные исследования и результаты анализов не дают основания предполагать наличие у паци… у объекта каких-либо врожденных патологий и аллергических реакций на основные препараты группы це аш три…

— Ну, спасибо… Значит, можно применять все, что у нас имеется?

— В принципе, да.

— «В принципе»!.. Внимание всем! Я хочу, чтобы к каждый из вас уяснил и хорошенько зарубил это себе на носу!.. С этого момента и вплоть до окончания специального исследования любые принципы, которыми раньше вы руководствовались в своей практической деятельности, отменяются. Все эти ваши клятвы Гиппократа, этические заповеди и прочая белиберда. По той простой причине, что объектом этого исследования является не пятилетний мальчик, как кое-кому хотелось бы полагать, а вполне взрослый человек, который должен, но не желает нам сказать нечто важное. И как начальник особого подразделения Общественной Безопасности я хочу, чтобы вы знали: именно от этого существа может зависеть судьба всей нашей планеты… Наверное, кому-то мои слова могут показаться напыщенными и преувеличенными, но поверьте мне: это действительно так… Послушайте, ребята, у каждого из вас есть семьи: жены, дети, родители. А теперь представьте, что от информации, которую пытается скрыть наш объект, зависит, будут ли ваши родные и близкие жить в самом ближайшем времени или отправятся в рай или в ад… Поэтому наша задача проста и в то же время сложна: любыми средствами — я подчеркиваю: любыми! — заставить этого невинного ангелочка разговориться! С другой стороны, не хотелось бы, чтобы с объектом произошло что-нибудь, что исключило бы возможность его дальнейшего… э-э… исследования. Вы меня понимаете?.. Будем считать, что и в нашем случае молчание — знак согласия. Какие есть вопросы ко мне?..

Тишина, нарушаемая лишь попискиванием какого-то прибора.

— Тогда приступим. Группа «эр», вперед!

«Р» — означает реинкарнаторы, но об этом, естественно, знает лишь считаное количество участников «спецмероприятия».

Инструктаж, который Астратов провел с медиками, чем-то напоминает подготовку к задержанию опасного преступника. В сущности, так он и есть, за одним-единственным исключением: нет необходимости гоняться за этим злодеем, потому что вот он — сидит, голубчик, в центре сверкающей кафелем и никелем камеры, окруженный всевозможными приборами и установками как медицинского, так и немедицинского назначения, растерянно крутит головой и, не переставая всхлипывать, повторяет: «Мама… ма-мочка… мне страшно…»

Похоже, из-за истерики у него началось заикание. Хорошо, если потом это удастся каким-то образом устранить детским психологам.

Вокруг мальчика суетятся люди в желтых комбинезонах. Астратов дал указание медикам сменить традиционно белый цвет своих одеяний, чтобы не пугать ребенка больничной обстановкой. Однако эта предосторожность была напрасной: мальчик все равно изнемогает от страха. И это понятно: он до сих пор не поймет, что с ним собирается делать эта свора взрослых дядей и теть, почему рядом с ним нет его мамы и каким образом он оказался здесь. Мальчика только что разбудили, а до этого держали на снотворных с самого момента похищения (чтобы не рисковать, «раскрутчики» решили не вступать в переговоры с родителями).

Обезовцы перестраховались от неприятных сюрпризов, жестко зафиксировав «объект» в кресле в полулежачем положении. От висков, запястий, щиколоток и груди Олега тянутся к груде аппаратуры в углу комнаты проводки датчиков, сигнализирующих не только о состоянии здоровья «ребенка», но и о его реакциях нате или иные вопросы. Специальные капельницы позволяют в любой момент безболезненно вводить в кровь различные препараты. Как заверял главный биохимик, «сыворотка правды» не представляет опасности для жизни и здоровья даже грудного младенца. В малых дозах, разумеется. Все упирается в дозировку…

Одна из стен камеры выполнена из специальных материалов, пропускающих свет, а следовательно, — и изображение, лишь в одну сторону, а именно — изнутри наружу, и оборудована чуткими микрофонами. И нам со Слегиным, сидящим в соседней комнатке, отлично видно и слышно происходящее за этой стеной. Лицом к нам, за пультом, оборудованным монитором, на который транслируются показания датчиков, и микрофоном, устроился Астратов. Он похож сейчас на режиссера, проводящего генеральную репетицию…

От группы специалистов отделяются двое реинкар-наторов и приближаются к ребенку, держа наготове «волшебный фонарь». При виде их мальчик плачет сильнее и дергается, пытаясь освободиться от сковывающих его фиксаторов. Сбоку к нему подскакивает женщина из группы психологов и принимается успокаивать маленького пленника:

— Не бойся, Олежек, тебе не будет больно. Мы только сфотографируем тебя, и все!.. Ты любишь фотографироваться?

Но Олежек не слушает ее.

— Мама! — с ужасом кричит он. — Где моя мама?!.

Бедняжке наверняка представляется, что его сейчас будут резать на мельчайшие кусочки.