Владимир Ильин - Последняя дверь последнего вагона

• Название: Последняя дверь последнего вагона
• Автор: Владимир Ильин
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-11071-2

Лен Сабуров — специалист по аномальным явлениям, считавший когда-то реинкарнацию мистикой и бесовщиной, становится реальной жертвой своих заблуждений. Перефразируя поэта: Лей, отдав концы, не умирает насовсем. Душа его, отягощенная опытом, воспоминаниями и нерешенной задачей по поимке вселенского злодея Артура Дюпона, пробуждается в теле обыкновенного пятилетнего пацана Саши Королева и требует действия. Более того, людей, подобных Сабурову, оказывается множество, что влечет за собой события курьезные, драматические и совершенно невероятные.

---

В дверь слышится вкрадчивый стук, и Астратов с досадой прерывает свой монолог, чтобы крикнуть: «Да-да, войдите!»

Молодая женщина в стандартном наряде ресторанной официантки: белая блузка, черная мини-юбка, туфли на высоком каблуке и белая шелковая повязка вокруг головы — вкатывает в комнату столик на колесах, уставленный чашками, тарелками, заботливо накрытыми крышками, и прочими столовыми принадлежностями. В центре возвышается, как башня, массивный термос с краником.

— Доброе утро, — приветливо улыбается мне вошедшая. — Ваш завтрак, Владлен Алексеевич! За вами поухаживать или вы сами справитесь?

— Сами, сами, — нетерпеливо говорит за меня Астратов. — Мы ведь уже не маленькие, Света, так что самообслуживание нас вполне устраивает.

Мне ничего не остается, кроме как добавить: «Спасибо большое», — и девушка Света удаляется, оставив тележку возле меня.

— Ну что ж, — говорит Астратов, обозревая столик. — Чтобы ваш завтрак не остыл, постараюсь уложиться в пару минут… Собственно, вывод из всего вышесказанного ясен: необходимо параллельно с розыскными мероприятиями осуществлять проверку «невозвращенцев». По крайней мере, тех, что были нами выявлены и в настоящее время доступны для этой работы…

— И это вы хотите поручить мне? — перебиваю я своего собеседника.

Он усмехается:

— Какой вы догадливый, Владлен Алексеевич!

— Но почему именно я? — фальшиво удивляюсь я, хотя уже предвижу ответ на свой вопрос. Однако то, что говорит Астратов, поражает меня больше, чем я предполагал.

— Потому что именно вы, — прищуривается руководитель Раскрутки, вновь становясь похожим на киношное воплощение бьющей через край добродетели в образе Тома Хэнкса, — должны знать о Дюпоне больше чем кто-либо. Я надеюсь, вы нам еще расскажете о своем пребывании в качестве заложника у этого маньяка. Как вы и сами должны понимать, нас интересует абсолютно все: о чем вы с ним разговаривали, какие сведения он вам посчитал возможным доверить, кто из его приближенных мог участвовать в его безумной затее по уничтожению планеты и так далее… А может, мы напрасно теряем время, и вам известно, как и каким образом Дюпон собирался привести в исполнение свою угрозу?

Подавшись вперед, Астратов с таким жадным любопытством буравит меня взглядом своих темных глаз, что мне становится не по себе. Словно это не Дюпон, а я сам заложил мину замедленного действия, способную отправить всю Землю в тартарары.

— Нет, — качаю я головой и с обидой добавляю: — Да за кого вы меня принимаете? Неужели вы думаете, что если бы я знал это, то молчал бы до сих пор, как первоклассник, разбивший окно в директорском кабинете?!..

— Что вы! — отводит свой взгляд «раскрутчик». — Конечно, нет… Но мало ли — может, вы просто не придали значения каким-то деталям… Это я так, к слову.

А ведь еще немного — и ему придет в голову идея подвергнуть меня процедуре сканирования памяти. С такого станется пустить в ход и гипноз, и спецпрепараты, и прочие методы копания в моих мозгах…

Постой, постой, а откуда ему известно, что я был в контакте с Дюпоном вплоть до самой гибели — и его, и моей?

Даже Шепотин этого не мог знать. Сомневаюсь, что об этом знал еще кто-то из «раскрутчиков». Слегин вряд ли посвящал своих помощников в историю моего похищения, потому что иначе ему пришлось бы и раскрыть тайну моих экстраординарных способностей к воскрешению мертвецов.

К тому же все участники операции скорее всего тоже погибли. Я не знаю, что этот придурок Дюпон взорвал, но это был не обычный тротиловый заряд. Если это было термоядерное устройство, пусть даже мощностью всего в несколько килотонн, то все живое до самого горизонта было бы уничтожено — тем более если учесть, что дело происходило в открытом море, где нет никаких естественных препятствий ни для вспышки, испепеляющей все на своем пути, ни для ударной волны, сметающей, как скорлупки, океанские суда на своем пути. От всех находившихся в эпицентре того взрыва не должно было остаться ни молекулы, по которой можно было бы впоследствии судить о наших личностях…

» Так откуда же Астратов знает об этом? Я уже наполовину озвучиваю этот вопрос, как вдруг догадка вспышкой озаряет мое сознание. — Вы что — нашли его? — спрашиваю я, вскакивая с кресла так резко, что задеваю столик, и посуда на нем отзывается стеклянным звоном. — Он жив? Где он?!..

Несмотря на то что я пользуюсь исключительно местоимениями, Астратов догадывается, о ком идет речь.

Вместо ответа он лишь заговорщицки ухмыляется, потом идет к двери и распахивает ее настежь.

До меня доносится топот бегущего ребенка, и в комнату, чуть не врезавшись в Астратова, врывается чернокожая девчонка с множеством миниатюрных кудряшек на голове. На ней чересчур просторный спортивный костюмчик и ослепительно белые кроссовки. Огромные блестящие глаза недоверчиво впиваются в меня, рот распахивается в ослепительной белоснежной улыбке. Она вынуждена притормозить и остановиться, потому что сервировочный столик преграждает ей путь.

Я стою столбом, не в силах оправиться от шока, и зачем-то пытаюсь разглядеть в личике негритяночки знакомые черты.

Потом тупо спрашиваю:

— Это ты, Булат?

И с облегчением слышу в ответ звонкий детский голосок:

— Сколько раз я тебе твердил, Лен, дубина ты стоеросовая, что не люблю, когда меня называют по имени! Запомни раз и навсегда: для всех, и для тебя в том числе, я — Слегин! Понял? Слегин!..

Столик вновь жалобно звенит посудой — на этот раз от того, что врезается в стену после сильного толчка.

Но на него никто не обращает внимания.

Краем глаза я вижу, как в дверь заглядывает чья-то голова, издает неопределенное восклицание и вновь исчезает. Неудивительно: зрелище, которое предстало ее взору, способно выбить из колеи любого нормального человека: посреди комнаты чисто по-мужски тискают друг друга в объятиях и хлопают по спине белолицый мальчик и девочка-негритянка.

Глава 7. МОЗГОВОЙ ШТУРМ

— Значит, никаких особых примет у него не было? — уныло спрашивает Слегин.

Я усмехаюсь:

— По-твоему, если бы у него были шрамы на морде, разноцветные глаза или татуировка голой бабы на заднице, это помогло бы нам теперь?

— Да ну тебя! — хмурится он. — Я же имею в виду не внешние признаки, а чисто психологические особенности — манеру поведения, привычки, жесты, любимые словечки… Ты даже не представляешь, насколько это въедается в человека. В принципе, каждый с возрастом приобретает определенные маркеры личности и характера и, помимо своей воли, проявляет их в той или иной ситуации…

Нет, ну разве от такого не может поехать крыша, если черная как сапог девчонка с толстыми губами, огромными карими глазами, белоснежными зубами и мелкими кудряшками изъясняется, как взрослый мужик?! Хотя, если вдуматься, то и ты в глазах своего друга выглядишь не лучше: пятилетний белобрысый пацан с тощей шеей и дурацким чубчиком, зачесанным набок. Интересно, привыкнем ли мы когда-нибудь к нашему новому обличью или так и будем мысленно представлять друг друга такими, какими мы были раньше?..

А если еще больше вдуматься, то, когда мы вырастем, наша дружба вполне может перейти в свое логичное продолжение. Потому что тела у нас теперь разнополые и ничто не мешает нам вступить в официальный брак. Хотя вряд ли: ведь ни Слегин, ни я сам никогда не страдали нетрадиционной сексуальной ориентацией. И потом, дружба — дружбой, а постель — врозь… Тьфу ты, какая чушь лезет в башку! Хотя как ей не лезть? Мы ж еще только начинаем жизнь в новом качестве и, возможно, даже не подозреваем, с чем нам придется столкнуться. В том числе, кстати, и с проблемой интимной жизни. Лет этак через восемь-девять, когда у «носителей» начнется половое созревание. А может, и раньше… И как быть тому, кто, как Булат, из-за реинкарнации поменял пол на противоположный? Ломать свою психологию и пытаться окончательно превратиться в женщину? Или подвергнуться операции по изменению пола?

Ясно одно: воскрешение в другом облике наверняка принесет немало проблем «невозвращенцам».

А кто будет отвечать за это? Некому отвечать. Астратов и его компания кивают на спасение мира от гибели. А Дюпон вообще тут ни при чем: он же не предвидел, готовя свое «завещание человечеству», что кто-то сумеет сделать былью одну из сказок для взрослых, каковой наряду с НЛО, снежным человеком и Бермудским треугольником являлась реинкарнация…

— Эй, ты о чем задумался? — пихает меня в бок острый локоток. — Что, ушел в себя и заблудился в лабиринте? Ты хоть слушаешь меня?

— Конечно, — уверенно вру я. — Ты пытаешься выбить из меня признание в том, что Дюпон обладал какими-то признаками, по которым его можно было бы вычислить, даже если он сейчас притворяется… ну, скажем, бывшим начальником Раскрутки Слегиным…

Булат невольно вздрагивает.