НИЭННАХ ИЛЛЕТ - ЧЕРНАЯ КНИГА АРДЫ

• Название: ЧЕРНАЯ КНИГА АРДЫ
• Автор: НИЭННАХ ИЛЛЕТ
• Жанр: Фэнтези

---

Намо вздрогнул. Он ожидал другого. Слова Мелькора больно ранили его – ведь и он был среди тех, кто осудил его. Тюремщик. И все же – как позабыть все то, что было между ними? Ведь он открыл Мелькору сердце, доверился ему – и теперь так ударить в незащищенную душу… Намо было больно и тяжело. Он стоял молча, закусив губу. Видимо еще урок – не верь никому. Не открывайся никому.

– Милостивые Валар, – с расстановкой, с брезгливой гримасой на лице произнес Мелькор. – Милосердный Манве, мудрый Тулкас, добросердечный Ауле, гостеприимный Ман…

«Мандос», – добавил про себя Намо, опуская голову.

Мелькор вдруг осекся.

– Намо, – после недолгого молчания дрогнувшим голосом произнес он. – Прости… Я не хотел… Я не думал о тебе, прости!

Намо с трудом ответил:

– Все верно. За что мне прощать тебя? Все верно. Я тюремщик. Я судил тебя. Ты во всем прав, – он не мог заставить себя смотреть в лицо Мелькору.

– Намо, умоляю тебя, прости! Неужели ты хочешь еще добавить мне боли? Я знаю – я виноват, мой гнев ослепил меня, но неужели из-за одного неосторожного слова ты покинешь меня?

Он положил руки на плечи Намо, глядя ему в глаза. Меньше всего на свете он хотел бы обидеть его. Такая боль была в глазах Владыки Судеб, что Мелькор медленно стал опускаться на колени.

– Нет, не надо, пожалуйста! – крикнул Намо, хватая его за руки. – Если нужны слова – то я прощаю, прощаю, только не унижайся! Не смей…

У него в душе была странная сумятица, он почти не воспринимал того, что делает. И когда, наконец, вновь стал видеть, то первое, что он увидел – это цепь Ангайнор в своих руках. А потом изумленный, растерянный взгляд Мелькора. Тот смотрел на свои руки, словно никак не мог осознать того, что цепь уже не соединяет наручники, что ее – нет. Искусство Ауле и заклятье Варды не устояли перед волей Намо.

– Как же ты могуч, Намо! – почти шепотом сказал Мелькор. – Я благодарю тебя, Владыка Судеб. Я рад, что это сделал именно ты. Из твоих рук я принимаю свободу, как дар. Из рук других она была бы подачкой.

И он низко поклонился Намо. И тогда Намо взял цепь, и, разогнув одно из звеньев, спрятал его на груди – на память. Разорвать цепь и пояс для могучего Валы было секундным делом, и вдвоем, рука в руке поднялись они в тронный зал, перепугав Ауле и Тулкаса, шедших выполнить приказ Манве.

…Мелькор стоял перед Королем Мира, не склоняя головы – только полуприкрыл не привыкшие к яркому мертвому свету глаза. Никто из Валар не решался первым сказать слово – только Варда, склонившись к супругу, шепнула почти беззвучно то, что чувствовали сейчас все:

– Он не покорился.

Тогда заговорила Валиэ Ниенна; она просила о свободе для Мелькора, и в голосе ее была скрытая сила, которой не мог не уступить даже Король Мира. Он спросил только:

– Кто еще скажет слово за него?

– Я, – негромко откликнулся Ирмо. Эстэ кивнула, Намо молча поднялся и встал рядом с Мелькором, тяжело глядя на Короля Мира. Ауле дернулся, словно хотел что-то сказать, но промолчал, низко склонив голову.

И Манве изрек, что в великом милосердии своем и снисходя к просьбе Скорбящей Валиэ Валар даруют свободу Мелькору.

– Но, – сказал он, – ныне повелеваем Мы тебе, Мелькор, не покидать пределов Валмара, доколе деяниями своими не заслужишь ты прощение Великих.

– Благодарю тебя… брат мой, – коротко усмехнулся Мелькор. И, повернувшись к Ниенне, совсем другим, мягким и печальным голосом:

– Благодарю за все, сестра.

Ниенна не ответила – кивнула и опустила голову, впервые пряча слезы.

И в Валиноре не было ему дома; он остался в чертогах Намо, но теперь был принят там Владыкой Судеб как желанный гость. И часто их разговоры – уже не прячась – приходил слушать Майя Намо, тот самый, что просил отпустить его к Мелькору…

САДЫ ЛОРИЭНА. ОТ ПРОБУЖДЕНИЯ ЭЛЬФОВ ГОД 803

…Он стоял, глядя в воды колдовского озера Лорэллин. Почему-то в них отражались звезды… Ирмо подошел неслышно и остановился за его спиной, не сразу решившись заговорить.

– Мелькор…

– Ирмо?

– Я должен рассказать тебе, как было… с ними.

– Зачем снова причинять боль своей душе?

– Никто из нас не умеет забывать. Знаю, легче не будет; но я виноват перед тобой. Я не ищу оправданий, я только хочу рассказать. Ты… выслушаешь меня?

Он обернулся и взглянул в глаза Владыке Снов. Ирмо отвел взгляд первым.

– Говори.

…Майяр в лазурных одеждах с прекрасными, ничего не выражающими лицами, стояли полукругом позади них.

– Владыка Сновидений, к тебе слово Короля Мира Манве Сулимо: тебе ведомо, что делать с ними, так исполни же, что должно.

Ирмо промолчал, вглядываясь в перепуганные детские лица.

– Каков будет твой ответ?

– Я исполню, – каким-то чужим голосом выговорил он.

Он не проронил больше ни слова, пока Майяр не удалились. Молчали и дети, каким-то образом поняв, что при этих лучше не говорить.

– Что с нашим Учителем? – первым заговорил старший, мальчик лет четырнадцати с удлиненными зеленовато-карими глазами, смуглый и медноволосый. – За что убили Ориен и Лайтэнн?

– Ты должен нас убить? – почти одновременно спросила темноглазая среброволосая девочка, немногим младше парнишки. К ней испуганно жалась девчушка лет четырех, – старшая гладила ее спутанные золотые волосы, пытаясь успокоить.

– Нет, – поспешно ответил Ирмо, внутренне радуясь, что есть возможность не отвечать на первые вопросы, стыдясь этой трусливой радости. – Нет, вы просто отдохнете здесь, выспитесь – вы ведь так устали, – а потом проснетесь, и все будет хорошо…

– Ты не умеешь лгать, – сказал старший.

– Нет, нет, поверьте мне, я не лгу!

– Что может быть хорошо, если там сейчас умирает мой отец?! – мальчик безошибочно указал в сторону Таникветил, и у Ирмо похолодело в груди: «Видящий…»

– Поверьте, я не причиню вам зла, – виновато, почти умоляюще попросил Владыка Снов; он чувствовал себя беспомощным перед детьми, видевшими смерть. – Поверьте мне…

Золотоволосая малышка посмотрела на него из-под руки старшей:

– Он говорит правду, – сказала она тихо. – Он хороший…

Ирмо обрадовался этой нежданной защите:

– Да, да! Идемте со мной – вы отдохнете, отоспитесь… – он просто не знал, что еще сказать им, как успокоить. – Как вас зовут?

– Линнэр… Тайли… – представились старшие почти в один голос.

– Йолли… – это его златокудрая заступница.

– Эйно, – тоже золотоволосый, сероглазый и решительный.

– Даэл… Ойоли… – наверно, брат и сестра, оба пепельноволосые, хрупкие и тихие; жмутся друг к другу, как беззащитные озябшие птенцы.

– Ахэир, – темноволосый и ясноглазый. – А это Гэлли, – совсем малышка, года полтора, которую он держит на руках.

– Тайо, – светло-золотые волосы, золотистая кожа, упрямо и сурово сдвинутые брови: маленький рыцарь. А вот и его дама: короткие волосы с отливом в рыжину, пытается смотреть дерзко, хотя напугана:

– Эрэлли.

– Эллорн… Эннэт… – близнецы, оба черноволосые и держатся за руки так крепко, что костяшки пальцев побелели.

– Торн…

– Исилхэ… – большущие глаза, губы дрожат – вот-вот заплачет, но держится из последних сил.

– Тэнно…

– Алхо…

– Энноро…

– Хэллир…

– Аэлло…

– Тииэллинн… – снова девчушка, и голосок тоненький, чистый.

– Анта… – смешалась. – Анта-элли…

Последняя молчит. Тииэллинн отвечает за нее:

– Она – Элгэни. Она не… Она не будет говорить. Лайтэнн – ее сестра. Была.

– Остальных куда-то увели, – добавляет Линнэр. – Мы спрашивали, но нам не сказали – куда.

Он отвел их вглубь колдовского леса, надеясь втайне, что мерцающее волшебство этих мест хоть немного отвлечет их; но дети следовали за ним в сосредоточенном настороженном молчании. Несмотря на все его уверения, добра здесь они не ждали.

…Засыпали они быстро: и тела, и души их были слишком измучены, чтобы противостоять чарам Владыки Снов. Он ласково говорил с ними, каждого называл по имени, гладил встрепанные волосы, заглядывал в недетски-печальные глаза. Худенькие беспомощные тела едва прикрыты рваной одеждой – видно, с ними не церемонились.

Линнэр был последним.

– Ты не ответил мне, – он пристально смотрел в глаза Ирмо. – Впрочем, я и так знаю. У нас никого и ничего больше не осталось; и он… – мальчишка замолчал, на мгновение опустив ресницы и стиснув зубы. – А ты, – резко и отчетливо, – должен отнять у нас память. Последнее, что есть. Так, Ирмо?

Вала успел удивиться – откуда Линнэр знает его имя?..

– Конечно. Знали, кого просить об этом. Ты ведь милосерден. Ты не захочешь новой крови здесь, – его передернуло. – Соскоблить письмена с пергамента. Ведь пергамент плохо горит. Да и к чему? – ведь можно потом все переписать заново! Но следы других, стертых знаков – они ведь останутся, Ирмо. Их не вытравить ничем.

Он говорил с Валой не просто как взрослый – как старший; но это уже не удивляло.