НИЭННАХ ИЛЛЕТ - ЧЕРНАЯ КНИГА АРДЫ

• Название: ЧЕРНАЯ КНИГА АРДЫ
• Автор: НИЭННАХ ИЛЛЕТ
• Жанр: Фэнтези

---

…И – только эти, последние преграждали путь воинству Валар. Из них лишь Охотник умел сражаться, остальные же впервые взяли оружие в руки.

– Это против чести, – глухо сказал Воитель.

– Наше место среди них, – ответила его сестра.

Когда-то давно, почти год назад – всего год, как недавно, он думал, что смерти нет. А если есть, то все еще так далеко! Впереди целая жизнь, столько предстоит еще узнать и свершить, впереди – только счастье и радость… Все впереди. Впереди оставалось только несколько сотен шагов. В голову неотвязно лезло видение: огонь идет по пятам, сжигая все, и назад нет пути, и нет пути вперед. Уже некуда. Достигнут тот последний предел, далее которого отступать нельзя. Он затравленно оглянулся. Один. Совсем один. Липкий холодок пополз по спине. Только сейчас он окончательно понял, что все кончено. Дальше он идти просто не смел. Не имел права. И нет больше ничего впереди. Ему никогда не увидеть девятнадцатой зимы. Ее просто не будет. В этот миг сознание конца всего вдруг странно обрадовало его, словно мгновенно выветрив все обыденное, ежедневным грузом лежавшее на душе, оставив лишь самое главное. Он обернулся. Теперь не нужен был даже меч – все равно не выстоять.

– Властелин! Нас больше нет! – крикнул он что есть силы, прислонившись к тяжелым створкам железных дверей. «Теперь он уйдет… Нет, как я смел подумать… он велик, он всесилен. Ха! Я увижу, как он отомстит за нас. Вы все получите свое, все!»

Блистательное воинство Благословенной Земли сметало все преграды на своем пути. Паренька, прижавшегося крестом к дверям, сочли лишь досадной помехой, и его крик – «не смейте!» – заглушили топот ног и звон оружия. Кто-то метнул дротик – эльфийское оружие, пронзавшее железо как кору дерева, легко пропороло человеческую плоть. Он так и остался пригвожденным к двери. Дротик вошел прямо в середину груди, проломив кость. Двери распахнулись внутрь зала. Превозмогая смертную муку, он поднял голову, чтобы видеть. И он увидел все.

Все было кончено – а он еще жил. Он ненавидел того, кто метнул дротик – не убил сразу. Он ненавидел самого себя – никак не мог умереть…

Он видел как поверженного Валу уводили – и все еще жил… И, может, этот взгляд умирающего в отчаянии и безо всякой надежды – на что надеяться, если даже Властелин, если его – так, словно раба – этот взгляд ощутил обреченный пленник. И впервые, встретившись со взглядом человека, Вала не выдержал этого взгляда. Последнее, что он мог, что должен был сделать, последние силы – он отдал этому умирающему воину, последнему воину Аст Ахэ. Дар Смерти…

Ни звука больше не раздалось в опустевших залах и коридорах. Пригвожденный к двери мертвый воин стоял на страже, пока не рухнули, погребая под собой его и его убитых соратников, стены крепости Тьмы.

«И могущество Валар проникло в глубины земли. Здесь и стоял Моргот – как загнанный трусливый зверь. Он бежал в глубочайшее из своих подземелий, моля о мире и пощаде, ноги его подкосились, и он рухнул ничком на землю. Тогда вновь был он скован, как в прежние времена, цепью Ангайнор, из железной короны его сделали ошейник ему, и голову его пригнули к коленям».

Воины Валинора ворвались в тронный зал Аст Ахэ. Мелькор стоял подле своего высокого трона и ждал. Не было меча в его руках. Он молча смотрел, и под этим взглядом Майяр замерли на пороге.

Юные и прекрасные, торжествующие, не знающие сомнений. Народ Валар. Воины Валар. Победители.

Слабая улыбка тронула губы Черного Валы. Он сделал шаг вперед.

И тогда Майяр бросились на него.

Высокую корону превратили в ошейник раба. Руки Проклятого связали за спиной, и голову его пригнули к коленям.

Он поднял голову и увидел кровавый рассвет. «Все кончено», – подумал он.

Он встал, тяжело опираясь на меч. Последний из Черного Воинства. Последний рыцарь Мелькора. Последний защитник Аст Ахэ. Снова – в который раз – смерть пощадила его.

Медленно пошел вперед. Кружилась голова, в ушах стоял гул, лицо побелело, и только старый шрам – наискось через все лицо слева направо – алел ожогом огненного бича.

Он знал, что умрет. Раны его были смертельны. Но одна мысль не давала ему упасть.

Все они остались здесь. Его соратники. Его братья. Не ушел никто. Вглядываясь в мертвые лица, он повторял про себя их имена. Один. Словно последний живой на земле, о котором забыла смерть.

Он нашел то, что искал. В грязи и крови – черное знамя Аст Ахэ. Знаменосец лежал рядом, и лицо его было спокойно, прекрасно и сурово. Как лицо мертвого бога.

«Наверно, так и будут думать о нас. Будут слагать легенды о великой битве богов. Смешно. А имен вспомнить некому. Словно и не было нас».

Он опустился на колени и коснулся губами окровавленного знамени. Лег, прижавшись к нему щекой, и закрыл глаза.

«Прости нас, – прошептал он, – прости нас…»

Его приволокли в Валинор и швырнули лицом вниз перед троном Манве в Маханаксар.

Мантия его разметалась, словно изломанные крылья; он казался черной звездой, распятой в жгучей сверкающей пыли.

Валар сидели в молчании, но лавина их чувств и мыслей обрушилась в его мозг, и он был беззащитен перед этим. Ненависть. Отвращение. Любопытство. Страх. Скука. Боль… откуда – боль – здесь?..

«Как это красиво: черная звезда на блистающе-белом… Наверно, прекрасна была бы бриллиантовая диадема с единственным сверкающим черным камнем…»

Тулкас и Ороме рывком подняли Проклятого с ослепительно-белых полированных плит в центре Маханаксар и поставили его на колени.

Варда отвернулась: изорванное шрамами лицо – это некрасиво. Когда-то он был лучше.

Равнодушно-прекрасный безупречно правильный лик Варды Элберет, на котором не оставляли следа ни горе, ни радость, ни сострадание, ни ненависть. Никогда. И затмевало лицо Королевы-не-знающей-боли сияние, исходившее от чела ее. Величественная и блистательная. Безликая.

И внезапно нездешний ветер ворвался в Маханаксар. Отбросил вуаль Ниенны, открыв прекрасное страдальческое лицо. Разметал по плечам седые волосы Проклятого, рванул плащ за его спиной – окровавленными крыльями умирающей черной птицы…

«Крылатый…»

И вот – поднялся с трона Король Мира и, сойдя вниз по золотым ступеням, подошел к своему старшему брату. Он не смотрел на Валар, но знал – сейчас все взгляды прикованы к нему. Помедлив лишь мгновение, Манве промолвил тихо и печально:

– Брат мой… Встань, брат мой…

Недоуменно, ошеломленно смотрели Валар, как Король Мира сам поднял мятежного Валу с колен, как по приказу Манве Великий Охотник, стиснув зубы, рассек коротким кинжалом ремни, стягивавшие руки Проклятого.

Только в лицо брату не посмел взглянуть Владыка Валар.

– Настал день великой радости для нас, – вновь заговорил Манве, – ибо сегодня все избравшие путь Могуществ Арды собрались здесь, и вот – пятнадцать тронов в Маханаксар…

Лишь сейчас заметили Валар: напротив тронов Короля и Королевы Мира поставлен – еще один. К нему подвел Манве Проклятого и на высокий золотой престол усадил его.

– Ты – равный среди равных, брат мой, ибо нет здесь ныне ни королей, ни слуг.

«Равный среди равных…» Намо скрипнул зубами. Проклятый сидел неподвижно: изуродованные руки – на подлокотниках трона, смотрит прямо перед собой, и слепыми кажутся всевидящие глаза. Но как гордо держит голову… Внезапно Намо понял: ошейник. Кровь незаметна на черном, но как же не догадался… А подлокотники трона кажутся чернеными – кровь, кровь в узорах золотой резьбы…

Изумленный вздох пронесся среди Валар: Король Мира снял свою сапфировую корону и положил ее на белые плиты Маханаксар.

– Здесь нет ни королей, ни слуг, – повторил Манве, – и я лишь один из вас, Великие, не Король Мира. И не брата моего – меня будете судить вы, ибо и моя вина в том, что нарушен был мир в Арде и замысел Единого Творца Всего Сущего, Отца нашего. Я не сумел предостеречь моего брата от ошибки, не сумел защитить Арду от зла, не сумел исполнить волю Отца. Судите же меня, братья и сестры мои, судите меня справедливым судом. Покорно приму я ваш приговор и, если более достойного увенчаете вы как Короля Мира, первый склонюсь перед ним… Пусть же каждый из вас, Великие, изречет суждение свое. И выслушан будет каждый, и мера ошибок каждого будет определена, и взвешены будут все деяния.

В этот миг он был прекрасен в своей скорби и смирении, и слова его были мудры и справедливы. Склонив златокудрую голову, Манве сел на трон и застыл в молчании.

Намо стиснул руки. «Сказать? Нет, я не могу, я не судья… Судить может лишь беспристрастный, а мне слишком нравишься ты, Мелькор… Мелькор. И будут взвешены все деяния… Да, взвешены – вот они, чаши весов, и моего слова довольно, чтобы нарушить их равновесие… но какая из двух окажется тогда тяжелее? Кажется, я знаю; но будет ли это справедливо? И что есть справедливость? Не знаю. Я не знаю. Я не вправе. Тогда я тоже считал себя беспристрастным, а мной правил гнев. Теперь – любовь к моему брату. И снова – мною правят чувства. Нет, я должен молчать».