Клайв Льюис - Мерзейшая мощь

• Название: Мерзейшая мощь
• Автор: Клайв Льюис
• Жанр: Научная Фантастика

В последней книге Космической Трилогии Клайва Льюиса д-р Рэнсом сталкивается с противостоянием науки и этики.

---

К вечеру похолодало. Орион, неведомый Марку, сверкал над деревьями. В дом идти не хотелось. Хорошо, если еще побеседуешь с интересными людьми; а вдруг опять будешь слоняться как чужой, прислушиваясь к разговорам, в которые неудобно вклиниться? Однако Марк устал. Вдоль фасада он добрался до какой-то дверцы и, минуя холл, пошел прямо к себе.

Камилла Деннистоун проводила Джейн до ворот, которые выходили на дорогу гораздо дальше. Джейн не хотела показаться ни слишком открытой, ни слишком застенчивой, и потому попрощалась кое-как. Она не знала, чушь ли все это, но хотела верить, что чушь. Нет, ее не втянешь, ее не впутаешь. Она сама себе хозяйка. Джейн давно считала, что главное — сохранить свою независимость. Даже тогда, когда она поняла, что выйдет замуж за Марка, она подумала: «Но жить я буду собственной жизнью». Мысль эта не покидала ее больше, чем на пять минут. Она всегда помнила, что женщина слишком многим жертвует ради мужчины, и обижалась, что Марк этого не понимал. Она и ребенка не хотела именно потому, что боялась, как бы он не помешал ей жить собственной жизнью.

Когда она вошла к себе, зазвонил телефон.

— Это вы, Джейн? — услышала она. — Это я, Маргарет. У нас такая беда… Приеду, расскажу. Сейчас не могу, слишком разозлилась. Вам негде меня положить? Что? Марк уехал? Да, с удовольствием, если вас это не затруднит. Сесил ночует у себя в колледже. Точно не помешаю? Спасибо вам огромное. Через полчаса приеду.

4. ЛИКВИДАЦИЯ АНАХРОНИЗМОВ

Джейн только постелила чистое белье на вторую кровать, когда явилась миссис Димбл со множеством сумок.

— Вот спасибо, что приютили, — щебетала она. — Куда мы только ни просились, нигде нет мест. Здесь просто жить невозможно! В каждой гостинице все занято, всюду эти, институтские — машинистки, секретарши, администраторы какие-то, ужас… Если бы у Сесила не было комнаты в колледже, ему пришлось бы спать на станции!

— Да что же с вами случилось? — спросила Джейн.

— Выгнали нас, вот что!

— Быть не может… то есть, они не имеют права…

— И Сесил так говорит. Нет, вы подумайте, Джейн! Смотрим мы утром из окна и видим грузовик прямо на клумбе, где розы, а из него вылезают настоящие каторжники с лопатами. В нашем собственном саду. Какой-то карлик в форменной фуражке говорит с Сесилом, а сам курит… у него висит на губе сигарета. И знаете, что он сказал? Что мы можем побыть в доме — не в саду, в доме! — до завтрашнего утра.

— Наверное… наверное, это ошибка…

— Сесил позвонил в колледж, но там никого не было. Мы звонили все утро, а они в это время срубили ваш любимый бук и все сливы. Если бы я так не злилась, я бы глаза выплакала. В общем, Сесил пошел к этому Бэзби, но толку не добился. Ах, конечно, недоразумение, но причем тут мы, езжайте в Беллбэри! Пока суд да дело, в доме уже просто нельзя было жить!

— Почему?

— Господи, что творилось! Грузовики, трактора, какой-то кран привезли… Никто не мог к нам пробиться. Молоко привезли в два, мяса так и не было, мясник позвонил, что пройти нельзя. Мы сами еле выбрались, чуть не час шли до моста. Как во сне, честное слово! Грохот страшный, все разрыли, на лугу какие-то будки… А народ! Истинные каторжники! Я и не знала, что в Англии есть такие рабочие. Ужас, ужас!.. — М-сс Димбл сняла шляпку и стала ею обмахиваться.

— Что же вы будете делать? — спросила Джейн.

— Бог его знает! — вздохнула м-сс Димбл. — Сесил звонил юристу, но тот сам растерян. Говорит, что в юридическом смысле у этого института какое-то особое положение. Насколько я поняла, за рекой вообще не будет домов. Что? Ох, совершеннейший ужас! Тополя вырубили, домики у церкви ломают. Бедняжка Айви плачет, вся пудра слезла, такой страшный вид! Мало ей горя, еще жить негде! Я и то рада, что выбралась живой. Люди какие-то странные… трое зашли в кухню, взять воды, так Марта чуть не рехнулась. Когда Сесил к ним вышел, я думала, они его побьют, нет, правда! Спасибо, полисмен их выгнал. Да, и полицейские кишат, тоже очень страшные, с дубинками, как в американских фильмах. Знаете, мы оба подумали: так и кажется, что немцы победили. А вот и чай! Как хорошо…

— Живите здесь, м-сс Димбл, — утешила ее Джейн. — Марк может ночевать в Брэктоне.

— О, Господи, — прошептала матушка Димбл, — слышать не могу про этот Брэктон! Конечно, ваш муж тут ни при чем… Но разлучать вас я не стану. Мы уже все решили, мы переедем в Сент-Энн.

— Вот оно что… — протянула Джейн, поневоле вспоминая свое недавнее паломничество.

— Ох ты, какая я свинья! — огорчилась м-сс Димбл. — Болтаю только о себе, а вам надо столько мне рассказать. Видели вы Грэйс? Понравилась она вам?

— Это мисс Айронвуд?

— Да.

— Видела. Понравилась ли — не знаю… Да не могу я ни о чем думать! Вы же истинная мученица.

— Нет, — возразила м-сс Димбл. — Я не мученица. Я просто старая, я сержусь, у меня болит голова, и я болтаю, чтобы себя утешить. У нас хоть деньги есть, а у Айви нет, ей не на что жить. Конечно, в нашем доме было хорошо, но ведь и печально. Кстати, я часто думаю, любят ли люди радоваться? Мы завели большой дом для детей, а я ни одного так и не родила… Наверное, слишком тосковала, пока Сесил не придет, жалела себя… Еще стала бы, как эта женщина у Ибсена, ну, с куклами. Вот Сесилу плохо, он очень любил, чтобы приходили студенты. Джейн, вы в третий раз зеваете. Да, пробудешь тридцать лет замужем, привыкаешь говорить одна. Мужчинам приятней читать, когда мы журчим. Ну вот! Вы опять зевнули…

Ночевать в одной комнате с матушкой Димбл было трудно: она молилась. Джейн просто не знала, куда смотреть, и не сразу заговорила, когда она встала с колен…

— …Вы не спите? — спросила среди ночи матушка Димбл.

— Не сплю, — ответила Джейн. — Я вас разбудила? Я кричала?

— Да, — сказала м-сс Димбл. — Вы кричали, что кого-то бьют по голове.

— Понимаете, я видела, как убивали старика. Он вел машину где-то за городом, доехал до развилки, свернул направо, а на дороге какие-то люди машут фонарем. Я не слышала, что они говорили, но он вышел из машины. Это не тот, который был раньше, без бороды, только с усами. И величавый такой, смелый, как рыцарь… Ему не понравилось, что говорят эти люди, он одного оттолкнул, другой хотел его ударить, но он не дался. Их трое, он один… Я читала о таких драках, но никогда не видела. Конечно, они его одолели, он упал, и они его долго били чем-то по голове. И еще проверили, жив ли он, совершенно спокойно! Свет очень странно падал, полосками… но я уже, наверное, просыпалась. Нет, спасибо, ничего. Конечно, это ужасно, но я не так испугалась, как в тот раз. Мне старика жалко.

— Вы сможете уснуть?

— Да, конечно. А как у вас голова, еще болит?

— Нет, спасибо, прошло. Спокойной ночи.

«Наверное, — думал Марк, — это и есть сумасшедший священник, о котором говорил Ящер». Совет должен был собраться в 10:30, и после завтрака пришлось гулять в саду, хотя там было и сыро, и холодно. Страйк подошел сам, и Марку не понравилась и потертая одежда, и грубые башмаки, и темное трагическое лицо. Не таких людей думал он тут встретить.

— Не надейтесь, — заговорил Страйк, — обойтись без насилия! Сопротивляться нам будут, но мы не испугаемся. Мы будем тверды. Многие скажут, что мы хотели смуты. Пускай! Мы не намерены охранять организованный грех, который зовется обществом.

— Вот я и говорю, — сказал Марк, — что мне вас понять трудно. Я именно хочу охранять общество. Какие еще могут быть цели? Конечно, вы стремитесь к чему-то высшему, нездешнему…

— Всем сердцем, всем разумом, всей душой, — перебил Страйк, — я ненавижу эти слова! Такими уловками мир сей, орудие и тело смерти, искажает и уродует простое учение Христа. Царство Божие придет сюда, на землю, и всякая тварь преклонится перед именем Христовым.

Марк легко прочитал бы юным студенткам лекцию об абортах или педерастах, но при этом имени он смутился, покраснел и так рассердился и на себя, и на Страйка, что покраснел еще больше. С ужасом вспоминая уроки закона Божьего, он пробормотал, что не разбирается в богословии.

— В богословии?! — гневно переспросил Страйк. — Это не богословие! Богословие — болтовня, обман, игрушка для богатых. Я нашел Господа не в лекционных залах, а в угольных шахтах и у гроба моей дочери. Помните мои слова: Царствие придет здесь, на земле, в Англии. Наука — его орудие, и оно непобедимо. Почему же, спросите вы?

— Потому что наука основана на опыте? — предположил Марк.

— Нет! — вскричал Страйк. — Потому что оно — в руке Божьей! Наука — орудие гнева, а не исцеления. Я не могу объяснить это так называемым христианам. Они слепы. Им мешают грязные клочья либерализма, гуманизма, гуманности. Мешают им и грехи, хотя грехи эти — лучшее, что в них есть. И вот, я один, я нищ, я немощен, я недостоин, но я — пророк, и других пророков нет! Господь явится в силе, и всюду, где сила — Его знамение. Даже самые слабые из тех, с кем я связал свою судьбу, не обольщаются жизнью, не жаждут мира, не держатся за человеческие ценности.