Эрик Ластбадер - Дай-сан

• Название: Дай-сан
• Автор: Эрик Ластбадер
• Издательство: Эксмо-Пресс
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1999
• ISBN: 5-04-002850-4

Давно закончились колдовские войны, и магия ушла из мира. Но легенда гласит, что где — то есть край, над которым светит опаловая луна, и там открывается око времени, проникнув в которое человек — если выживает — станет властелином прошлого и грядущего. Так случилось, что Мойши Аннай — Нину, моряку и страннику, выпало отправиться в этот край вместе с дочерью своего друга Чиизаи, чтобы либо спасти мир, либо погибнуть...

---

Она резко вскочила на ноги. Он остался сидеть. Кири тряхнула головой, и ее горячие слезы упали ему на лицо.

— Чего ты от меня хочешь?

Ему вдруг до смерти надоела ее жалость к себе. Он тоже поднялся. Он весь так и кипел энергией. Казалось, еще немного — и он взорвется. Она замерла, точно лань, завороженная ярким светом факела.

— Будь женщиной, а не пугливым ребенком!. Если хочешь умереть, возьми нож и всади его себе в живот. А если все-таки хочешь жить, тогда не губи тех, кто рядом!

— Я хочу только одного: чтобы время повернуло вспять, чтобы Мацу была со мной, чтобы Ронин…

Она отвернулась. Ее сведенные пальцы, словно когти, впились в ледяной камень парапета.

Он подошел к ней сзади и заговорил, и она содрогнулась под напором его жестких слов, как под ударом хлыста:

— Ты мне противна! Какие тебе еще надобны чудеса? Он сражается за будущее всех людей, а ты молишься своим сокровенным божкам, чтобы они вернули тебе мертвую сестру!

— Она была мне не сестрой!

Кири рывком развернулась и принялась молотить кулаками ему по груди. Она была сильной, и эта внезапная вспышка ярости испугала его. Он отступил, поскольку она тоже была воительницей, к тому же теперь превратившейся в остервенелого рассвирепевшего зверя. Она лупила его, пока он не упал, а потом насела на него, продолжая наносить удары. Ее фиолетовые глаза горели гневом, безысходностью и отчаянием.

Но он уже чувствовал, что сейчас она скажет ему такое, что стоит того, чтобы стерпеть побои.

— Ублюдок! — кричала она. — Ублюдок! Она была мной! Она была мной!

Его нос хрустнул от резкого удара. Кожа на щеке лопнула — Кири всадила кулак ему в скулу. Но риккагин почти и не защищался. Она разбила ему нижнюю губу, не переставая кричать на него, а потом вдруг вся обмякла и рухнула ему на грудь, тяжело дыша и всхлипывая. Ее волосы были мокрыми от пота.

Он ничего не говорил, а просто лежал, чувствуя, как теплая струйка крови стекает по шее, пропитывает воротник рубахи, затекает под нагрудник кирасы. Он дышал ртом. Разбитые губы уже распухли.

Она села.

— Теперь ты понимаешь? — спросил он тихо.

Она сидела очень прямо, крепко зажмурив глаза.

— Что ложь, а что правда?

— Я больше не знаю, кто я.

Он выбрался из-под нее.

Она открыла глаза и тихонько ахнула, увидев, что натворила.

— Кири, где Ронин?

Она протянула руку, загребла снег и приложила к его носу. Снег сразу сделался розовым.

— Далеко. Очень далеко. Не знаю, где именно. Но в одном я уверена. — Она приложила кусочек льда к его разбитой губе. — Он вернется.

И только теперь она вытерла слезы, уже подсыхающие на щеках.

* * *

Поначалу вокруг него вился снег, переливавшийся нежным искрящимся перламутром в розовом свете зари. Но когда он спустился чуть ниже и погрузился в рыхлые облака, все утонуло в тумане, и очертания мира расплылись.

Скоро, сказала она. Уже скоро. Что крылось в этих глазах, темных, точно маслины?

Окутанный облаками, он думал об Эгире, который когда-то помог ему. Еще там, в другой жизни, когда он был Ронином. Он узнал в нем, уже после того, как убил — первая кровь, окропившая длинный сине-зеленый клинок, на котором она выгравировала его имя Ака-и-цуши, что в переводе с древнебуджунского означало «Алые Вести», — то существо, что ворочалось в темных глубинах под его разбитой фелукой на пути в Шаангеей. То существо, что спасло Ронина от колдовских воинов Дольмена, посланных Сетсору, чтобы уничтожить его, прежде чем он доберется до Ама-но-мори. Именно он, Эгир, вздыбил тогда свое исполинское тело и породил неестественное течение, оторвавшее его судно от вражеских кораблей и донесшее его до рифов Ксич-Чи.

А он убил его. Эгира.

Зачем?

Он постарался не думать об этом, попытался расслабиться и уйти в себя, к раскаленному ядру своей сущности.

Он выбрался из облаков, в которых полыхали зеленые молнии, и вышел к нижним отрогам горы, где на ветру шелестели бирюзовые сосны. Вскоре тропа стала пологой, и у него появилась возможность идти быстрее.

Даже в полном боевом облачении он легко и без видимого усилия спускался по склону горы, минуя высокие сосны, полной грудью вдыхая их пряный аромат и прислушиваясь к звукам просыпающегося мира. Стрекотание насекомых. В отдалении — крики летящих гусей.

А когда он вышел из-под сени последних величественных сосен на отрогах Фудзивары, они уже ждали его. Моэру, Оками и Азуки-иро.

Стоя внизу, они наблюдали за тем, как он спускается к ним. Он еще издали заметил, что Оками и Азуки-иро потупили взоры, но не из благоговения перед ним, а из уважения к последнему мифу своего народа, к живому его воплощению, представшему перед ними.

— Это он, — прошептал Оками. — Тот, кто остановит тьму. Воин Заката.

— Никуму все-таки сделал это, — произнес Азуки-иро. — Я знал, что так будет. Он был буджуном, и наши традиции глубоко укоренились в его душе. Карма. Теперь его имя вовеки пребудет в истории.

— Ханеды больше нет, — объявил Воин Заката. — Когда я рождался, там разразилась ужасная битва.

— И Ронин, и Никуму погребены под дымящимся пепелищем Ханеды, — тихо проговорила Моэру. — Пройдет время, и на том месте будет воздвигнут храм.

— В честь дор-Сефрита, — сказал Воин Заката.

— В честь всех буджунов, — добавил куншин.

Моэру безмолвно шагнула вперед, не отрывая взгляда от Воина Заката.

Азуки-иро обратился к Оками:

— Пойдем, друг мой, нам пора возвращаться в Эйдо. Дайме готовы, и я должен провести смотр.

Он извлек из складок одежды какой-то небольшой продолговатый предмет из слоновой кости и подал его Оками:

— Возьми мою печать. Покажешь ее начальнику порта и от моего имени передашь, чтобы он готовил корабли. Теперь, когда с нами Воин Заката, буджуны примут участие в Кай-фене.

Он обвел взглядом аметистовые склоны Фудзивары.

— Воистину, эта гора соответствует имени, данному ей. «Друг Человека».

Не говоря больше ни слова, они прошли через поляну к тому месту, где стояли, пощипывая траву, их стреноженные лошади. Усевшись в седло, они развернули своих скакунов и унеслись по широким волнующимся полям.

Едва они скрылись из виду. Воин Заката обратил пристальный испытующий взгляд на лицо Моэру, словно видел ее впервые.

Утро уже наступило, и косые лучи солнца омывали ее лицо переливами розового и красноватого. Она отвернулась, не выдержав его взгляда. Он смотрел на ее гордый профиль, на изящный изгиб ее шеи, на волосы, раздуваемые свежим восточным ветром. Высокие сосны шуршали иголками.

За плечом Моэру мелькнула стайка серых ржанок, взмывающих в белое небо. От земли поднимался туман.

— Почему ты так на меня смотришь? — спросила Моэру. — Это мне надо смотреть на тебя.

— Ты заняла важное место в жизни Ронина. С той самой минуты, как он тебя встретил. И в моей жизни ты тоже занимаешь едва ли не главное место. Я хочу знать почему.

Она взглянула в небо, на птиц, исчезающих в белой дали.

— Что произошло с Никуму?

— Он был последним из рода дор-Сефрита. И ты, наверное, знала, что он был воином-магом и практиковал колдовское искусство древних буджунов.

— До недавнего времени он практически не прибегал к чародейству.

— Да. Дор-Сефрит, разумеется, знал о Дольмене. И о том, что последняя битва, Кай-фен, неизбежна. Он не был бессмертным, но он понимал, что ради спасения буджунов, ради спасения всего человечества должен придумать какой-то способ, как обмануть смерть. Поэтому он и занимался магией, поэтому все члены его семьи знали его секреты. Отдавая себе отчет, что враги его могущественны и бессмертны, дор-Сефрит придумал один хитрый план. Я не знаю всего. Я знаю лишь то, что он мне рассказал.

Солнце взошло. Небо над ними наполнилось светом. Они неспешно направились через поляну к двум стреноженным лошадям.

— Никуму предчувствовал приближение Кай-фена и поэтому решил призвать дор-Сефрита. Однако Дольмен уже набрал силу. А Никуму этого не учел и был застигнут врасплох как раз во время совершения магического ритуала. Дольмен сумел проникнуть в него, поскольку Никуму полностью сосредоточился на призвании дор-Сефрита и не сумел ему противостоять.

Моэру непроизвольно поежилась, обхватив себя руками.

— Возникла тупиковая ситуация. Дор-Сефрит оказался заключенным в нематериальной форме…

— Тень! Я так боялась его…

— Да, и, как выяснилось, напрасно. Но ты не могла знать о Дольмене, который проник в Никуму и засел в его теле, пытаясь овладеть его разумом и навязать ему свою волю, а дор-Сефрит, хотя и мог говорить, был не в состоянии помочь Никуму.

— Но ведь Ронин помог ему?

— Вероятно. Но как бы там ни было, ты правильно сделала, что настояла на возвращении в Ханеду. Его присутствие в замке ускорило развитие событий, но, как верно заметил Азуки-иро, это была битва Никуму. Битва, которую он должен был выиграть сам. Но он отступил, возглавил движение сасори, заточил тебя в замке. Ты знаешь, это дор-Сефрит посоветовал ему отправить тебя на континент человека, чтобы найти Черного Оленя…