Эрик Ластбадер - Шань

• Название: Шань
• Автор: Эрик Ластбадер
• Издательство: АСТ
• Жанр: Триллер
• Год: 1994
• ISBN: 5-88196-300-8

---

Предаваясь мечтам о будущем, она сняла трубку телефона и, набрав номер Малюты, назначила ему свидание после работы. Ее предложение сходить в театр, а затем поужинать вместе привело его в восторг.

Даниэла сказала, что сама заедет за ним. Она отослала домой водителей “Чаек” — и своей, и его — и распорядилась, чтобы ей приготовили служебную “Волгу”. Кроме того один из ее помощников зарезервировал места в Концертном зале Гнесинского училища, где в этот день должны были исполнять Бетховена.

Они прибыли на место за пять минут до начала концерта. Если Малюту и удивило то обстоятельство, что Даниэла сама села за руль, то он ничем не выдал этого. Впрочем, скорее всего он сам был рад остаться с ней наедине.

Если бы вместо четырех виртуозов на сцене играли, скажем, свиньи, облаченные во фраки, Даниэла и тогда вред ли обратила бы на это внимание; гениальная музыка великого композитора захватила ее. Уставясь в потолок, она перестала ощущать себя, сердце ее словно остановилось, и она, неподвижная и бездыханная, была в эти минуты наедине со своей чудовищно исковерканной жизнью.

Даниэла чувствовала себя роботом, тупо шагающим неизвестно куда по изрытой ямами и ухабами дороге. Вся ее родина, прежде такая близкая и дорогая ее сердцу, вдруг представилась ей всего лишь умело оборудованной сценой, на которой сама она исполняла причудливую и совершенно непонятную ей роль. Чем она занималась на протяжении стольких лет? И каким образом ухитрялась все это время чувствовать себя вполне счастливой?

С тоскливым, щемящим чувством в груди она призналась себе самой, что никогда не имела сколько-нибудь ясного представления о том, что такое счастье. Или о том, что значит жить. Все, чем она занималась до сих пор, сводилось к элементарному выживанию. Ее жизнь превратилась в повседневную борьбу за власть. Сколь жалким выглядело такое существование перед лицом ее чистой и прекрасной любви к Михаилу Карелину.

Малюта что-то говорил ей, но она не могла разобрать ни единого слова, словно перестала понимать русский язык, далекая от всех и вся, как крошечный астероид, затерявшийся в бесконечных просторах холодного, черного космоса.

— Даниэла...

—Да?

Ярко вспыхнувший свет люстр заставил ее зажмуриться.

Должно быть, антракт,— подумала она.

— Концерт закончился.

— Разве?

— Пора идти.

Пора идти.Эти слова эхом отозвались в ее голове, точно под сводами пещеры или собора. Она вспомнила о своей набожной матери. Религия сыграла существенную, хотя и скрытую роль в формировании характера Даниэлы. Даже начав работать в Комитете, она сохранила в душе веру в православного Бога и, не имея возможности посещать церковь, регулярно молилась про себя.

Пора идти.Даниэла поднялась, повинуясь какому-то внутреннему голосу. В фойе ее внимание привлекла женщина с бледным, красивым лицом. В ее ясных, серых глазах застыло выражение, которое Даниэле было хорошо знакомо. Она не раз видела его в глазах заключенных, которых ей приходилось допрашивать на Лубянке.

Вздрогнув, она поняла, что смотрит на собственное отражение в зеркале. Слегка тряхнув пышными локонами, она выбросила из головы гнетущие мысли и, натянув плащ, вышла на улицу под руку с Малютой.

Небо над вечерней Москвой прояснилось, и свежий вечерний ветерок уносил прочь удушливые бензиновые пары и цементную пыль. Малюта пришел в восхищение от предложения Даниэлы прокатиться вдоль Москвы-реки.

Даниэла привезла его на то самое место на берегу реки, где между ними в один из вечеров минувшей зимы состоялся разговор, так сильно врезавшийся ей в память. Перебирая в памяти детали этой встречи, она вспомнила рассказ Малюты про то, как он в детстве провалился под лед и едва не утонул. Теперь она поняла, что в его тогдашних словах таилось грозное предостережение: я пережил тот случай в детстве и точно так же переживу любую опасность.

Даниэла чувствовала, что он придавал мистическое значение тому происшествию, видя в своем спасении чуть ли не вмешательство сверхъестественных сил. Я избранник небес, —казалось, говорил он. — Поэтому будь довольна тем, что исполняешь мои приказы.Примерно на такой же суеверной основе зиждилось и его отношение к Ореанде. Малюта искренне верил, что она продолжает жить после смерти, точно так же, как в то, что рука всевышнего вытащила его из-подо льда.

Они выбрались из машины и направились к реке, поблескивавшей отраженным светом в вечерних сумерках. На сей раз Малюта заботливо помог Даниэле спуститься по ступенькам лестницы. Наконец они подошли к воде.

— Даниэла, — промолвил Малюта, поворачиваясь к ней. В то же мгновение она крепко схватила его за руки и ловкой подсечкой сбила с ног. С громким изумленным возгласом он рухнул на поросшие мхом камни, а Даниэла, упав на колени, изо всех сил ударила его локтем в солнечное сплетение.

Его колени подогнулись. Он принялся судорожно глотать ртом воздух. Не теряя и доли секунды, Даниэла вскочила на ноги и, умудрившись нечеловеческим усилием сдвинуть с места грузное тело, сунула Малюту по плечи в ледяную воду. Ее пальцы, сомкнувшиеся у него на шее, не позволяли ему даже пошевелить головой.

Малюта отчаянно сопротивлялся, и Даниэле пришлось сесть на него верхом, чтобы сковать его сильные ноги. Она не хотела, чтобы перед смертью он успел насладиться хоть одним глотком воздуха, не говоря уже о том, что малейшая оплошность с ее стороны могла предоставить ему шанс воспользоваться своим превосходством в силе.

Ей становилось все труднее, и тогда она, изловчившись, ударила его коленом в пах. Она представляла себе, как в отчаянии он стискивает зубы, преодолевая инстинктивное желание открыть рот, как его легкие разрываются от чудовищной нехватки кислорода. Как его мозг мечется в поисках спасения из подводной могилы.

Однако на сей раз провидение решило не встревать в земные перипетии, и спасения не было: об этом Даниэла позаботилась. Она продолжала держать Малюту даже когда его тело, обмякнув, замерло неподвижно. Чуть придя в себя она обнаружила, что за какую-то минуту полторы успела пропотеть насквозь. Все вокруг нее расплывалось, точно в тумане, но она сама не знала что тому виной: пот или может быть слезы? Вполне возможно, что она плакала даже не заметив этого.

Не вытаскивая его голову из-под воды она нащупала рукой ключ, висевший у него на шее. Дернув за него, она порвала цепочку на которой он висел, и спрятала его в карман плаща.

Затем она сделала все необходимое, чтобы тело Олега Малюты никогда не поднялось со дна Москвы-реки. Покончив с этим, она затащила его в воду так что сама в результате промокла до пояса. Ее стала пробирать дрожь.

Малюта пошел на дно, как мешок, набитый камнями, чем он, по сути, и являлся в настоящий момент. Всего лишь на мгновение свет луны блеснул на его неподвижном лице, и он исчез из виду навсегда, вняв наконец зову Ореанды. И своей вины.

* * *

Под покровом ночи она пришла в кабинет и прямо с порога почувствовала запах оставленный его уже бывшим хозяином. Сам воздух, казалось, был пропитан холодной, неутомимой злобой которую обильно источал при жизни Олег Малюта.

Она тут же направилась к столу и уселась в кресло Малюты. Вытащив нижний ящик, она открыла ключом, сорванным с шеи покойника, стальную шкатулку.

Вот он!Дрожащими руками она достала пластиковый пакет с пистолетом, до сих пор хранившим отпечатки ее пальцев. Под пакетом лежал конверт с фотографиями, на которых крупным планом было запечатлено ее заплаканное лицо.

Она сожгла снимки и негативы в пепельнице, стоявшей на столе и, положив оружие в сумочку, собралась было уходить, как вдруг заметила уголок конверта, выглядывавший из-под пустого ящика. Она попыталась выдвинуть ящик до конца, но он не поддался.

Оглядев стол в поисках подходящего предмета, она остановила свой выбор на латунном ноже для вскрытия писем и сумела просунуть его под дно ящика. Повозившись несколько минут, она все-таки вытащила конверт.

Торопливо распечатав его, она нашла внутри него четыре листка, на которых, помимо небольшого текста, были напечатаны колонки цифр с указанием доходов, издержек, процентов и прочих финансовых данных. Однако цифры, приведенные на листках, казались фантастически громадными.

Только добравшись до китайского слова дицуй,Даниэла окончательно поняла, что ей в руки попало нечто и вправду очень серьезное. С каждым прочитанным предложением ее охватывало все большее волнение. Она и думать забыла про свои грезы о доме и ребенке, про будущую идиллию. Про мечты, которые, как она знала в глубине души, никогда не смогут осуществиться.

Прежняя, настоящая Даниэла взяла верх над новой и снова выступила на авансцену. Почти физически она ощущала, как власть и могущество, пропитавшие эти маленькие листочки, перетекают в нее. Она сознавала, что этому чувству невозможно противиться.