Гленда Ларк - Та, которая видит

• Название: Та, которая видит
• Автор: Гленда Ларк
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-030878-7

Мир Островов, чьи народы НИКОГДА не смешиваются между собой...

Мир крошечных королевств, бесконечно заключающих союзы и ведущих войны...

Мир, в котором испокон веку существуют ДВЕ магические школы — Силв, верящие, что колдовство имеет право быть ТОЛЬКО светлым, и Дун, исповедующие темную сторону магии.

До недавних дней их адепты полагали, что худой мир лучше доброй ссоры... Но теперь на далеком острове Гортан воцарился Великий Мастер Дун-магии Мордред, мечтающий подчинить своей власти ВСЕ ОСТРОВА, — а на Срединном архипелаге набирают силу Силв-маги, зовущие себя Хранителями — и тоже мечтающие о ВЫСШЕЙ ВЛАСТИ.

Война НАЧИНАЕТСЯ — и попавшим в ее пламя будет уже нелегко отличить Свет от Тьмы...

---

— Это будет… символ… Судно… моего народа. Окуни руку в мою кровь.

Я сделала, как она велела: приложила ладонь к ее горлу, по которому текла кровь с губ. Наша кровь смешалась.

Ранки защипало: казалось, в них проникли крохотные пузырьки.

— Мое имя… Майин. Запомни его.

— Твое духовное имя? Эйлса еле заметно кивнула:

— Покажи ладонь… моим сородичам… если будет нужна помощь.

Я была тронута. Наклонившись, я поцеловала ее в щеку.

— Майин, — сказала я, — благодарю тебя.

После этого она заговорила всего один раз. Через несколько минут она протянула руку, коснулась моего левого уха и прошептала:

— Жаль, что я не могла…

— Это не имеет никакого значения, — ответила я, и впервые в моей жизни это действительно никакого значения не имело. — Узнать тебя было для меня высокой честью, Майин.

Больше она не сказала ничего, но смерть ее была медленной и мучительной.

Я сидела на камне, вокруг которого бурлила вода, держа тело Эйлсы в объятиях; глупо, но мне не хотелось отдавать ее волнам. Она была мертва, и какое значение имело, что случится с ее мертвым телом… Только для меня значение это имело — огромное значение. Я так и не могла понять, что побудило ее сделать мне такой дар — сообщить свое имя. Что я для нее сделала? Это Эйлса все время помогала мне: избавила от шеста, пыталась ценой своей жизни спасти меня из плена. Я же только обходилась с ней так же, как обходилась бы с любым человеком в подобных обстоятельствах. Она мне нравилась, верно, но Эйлса умирая, показала, как много я для нее значила. Я чувствовала себя недостойной, сделавшей меньше, чем должна бы. Ради меня умерло существо, род которого я когда-то презирала, и теперь все, к чему я когда-то стремилась — гражданство, богатство, безопасность, — стало выглядеть мелким. Разве все это имело цену? Я с радостью отдала бы то, о чем раньше так мечтала, за жизнь и здоровье Эйлсы.

Жизнь гхемфа вдруг стала для меня драгоценнее всех моих амбиций.

Я все еще сидела на камне, когда явился Мортред. Он был не один: его сопровождала Флейм, а также Тор.

Мои глаза видели только Тора. Его поддерживали, а точнее, волокли двое вооруженных бывших силвов; Тор был наг, руки и ноги его сковывали кандалы. Мортреда окружали вооруженные телохранители — он, похоже, находил удовольствие в преувеличенных мерах безопасности. Стражники подтащили Тора к самому краю обрыва, чтобы я могла его видеть.

И не пошевелилась. Я продолжала сидеть на камне по пояс в воде, прижимая к себе Эйлсу, но оторвать взгляд от Тора я не могла. Он слепо смотрел вперед, не глядя вниз, на меня. Я отчетливо различала созданную Флейм иллюзию: пустые глазницы, окровавленный рот, искалеченное тело, но видела это я как магическую дымку, накладывающуюся на реальность. Только тогда я сняла, как боялась, что Флейм не удастся ее затея, что увечья будут настоящими; только тогда я призналась себе, что какая-то часть моего сознания опасалась: не удалось ли Мортреду во второй раз превратить Флейм в свое подобие.

Не думаю, чтобы я слышала издевательские замечания этих выродков. Если и слышала, то теперь не помню. Я даже не помню, чтобы я их видела: я, которая не знала, что такое слезы, горько рыдала.

Потом они ушли, и я осталась одна.

Что заставило Флейм совершить такой безумно опасный поступок? Добровольно последовать за нами в логово Мортреда, притворяясь, что его заклинание подействовало и рука ее цела? По своей воле оказаться в чистилище, каким было общество Мортреда, позволить ему осквернять себя? Единственная ошибка, одно неверное движение — и она будет обречена, не на смерть, а на нечто гораздо худшее: унизительное мучительное рабство. Ее чар было достаточно, чтобы заставить Мортреда видеть и осязать ее отсутствующую руку, но магия не могла помочь Флейм что-то удержать в пальцах… Продолжать обман было чудовищно трудно: ведь стоит Флейм совершить малейшую неловкость, и Мортред догадается, что ее левая рука — иллюзия. Если же он узнает об этом, то поймет, ради чего рука была ампутирована, поймет, что Флейм лгала, что ее превращение не состоялось.

Я вспомнила отблески дун-магии, которые заметила на Флейм, — следы прикосновений Мортреда. Я вспомнила ее гримасу, когда Мортред упомянул о ночных наслаждениях. Нет, это не было чистилище; Флейм жила в аду. Добровольно. А ведь она заранее знала, чего захочет от нее Мортред…

Однажды он ее уже изнасиловал. Даже если он не догадается об ее обмане, она представляла, какие издевательства е ожидают. Флейм была парадоксальна: иногда словно сделанная из нарвала, твердого и несокрушимого, а иногда беспомощная и уязвимая, как рыбья икра в волнах прибоя. Она была способна на поступок такой отчаянной смелости, что от одной о нем меня начинало трясти, но не могла заставить себя равнодушно выносить осквернение собственного тела. У нее не было моей прочной раковины… Я подумала, что Флейм не выдержала бы, если бы ее не поддерживал Руарт: она не могла выстоять в одиночку, как могла я. Я снова опустила глаза на Эйлсу.

Я не знала, что я совершила такого, чтобы заслужить подобную дружбу. Я и сейчас этого не знаю.

Я выпустила тело гхемфа из своих объятий и отдала его волнам.

Я выловила из воды принесенный Эйлсой мешок и развязала его. Она принесла мне еды, бурдюк с водой и веревку. Я заставила себя попить и поесть: для того, чтобы пережить наступающую ночь, мне требовались силы. Веревка была бесполезна: наверху не было ничего, на что ее можно было бы накинуть. К тому же наверняка где-то поблизости меня стерег новый стражник.

Выпустив веревку из руки, я заметила знак, оставленный Эйлсой на моей ладони. Глаза у меня полезли на лоб: ранки уже зажили, и на их месте не образовались шрамы. Знак сиял золотом, как карп, выпрыгнувший из воды на солнечный свет.

Ты, конечно, заметил его на моей руке. Он все такой же — видишь? — все такой же красивый, каким был в первый день. Дар стилем — бугет, символ ее народа и, как я впоследствии узнала, гарантия безусловной поддержки любым гхемфом от Калчта до Устричных островов. Дар, оплаченный кровью, вместе с которой вытекала ее жизнь…

От агента по особым поручениям

Ш. айсо Фаболда,

Департамент разведки,

Федеральное министерство торговли, Келлс,

Достопочтенному

М. айсо Кипсуону,

Президенту Национального общества научных, антропологических и этнографических исследований не-келлских народов

1/1 Безлунного месяца, 1793

Дядя, я действительно обследовал «бугет», о котором здесь идет речь. Он точно такой, как его описывает Блейз: татуировка, сияющая золотом. Золотая поверхность гибкая, так что не мешает движениям руки, и, должно быть, тонкая, как бумага. Как ни странно, не похоже, чтобы золото хоть сколько-нибудь стерлось (не забудьте, по словам Блейз, татуировка была сделала больше пятидесяти лет назад!). Если Блейз говорит правду о том, как она получила этот знак — в чем я сомневаюсь, — может ли это быть настоящим золотом? С другой стороны, можно предположить, что это все-таки золото: оно совершенно не потемнело. Я попросил разрешения соскрести образчик для изучения, но Блейз отказала таким тоном, что я счел благоразумным не повторять своей просьбы.

Шор айсо Фаболд

Глава 23

Утром меня ожидал новый кошмар.

Меня удивляло относительное отсутствие ночью кровяных демонов: только один нашел рану у меня на плече, и от него быстро избавилась.

Утром отсутствие гадин разъяснилось. Волны качали поблизости тело Эйлсы, и я увидела, что съедено. Вся ее голова была покрыта кровяными демонами.

Даже мертвая, Эйлса защитила меня.

Начинался отлив. К полудню, когда прилетел Руарт, я стола уже всего по колено в воде. В тот же момент, когда я его увидела, я поняла, что случилось что-то плохое: полет его говорил об отчаянной спешке. Я протянула руку, и он опустился на нее, отчаянно крича.

Я перебила его чириканье, назвав самое страшное несчастье, какое только могла себе представить:

— Мортред обнаружил, что превращение Флейм в злую колдунью — подделка…

Руарт кивнул.

«Провалиться ему в Великую Бездну!» — подумала я. Я сразу представила себе Тора — слепого, немого, изувеченного, на сей раз по-настоящему. Еще я представила себе, что Мортред может сделать с Флейм… Первым делом, конечно, он снова наложит на нее заклятие.

— Он опять сделал с ней эту мерзость, — прошептала я. Руарт кивнул. Шок заставлял его дрожать.

— Когда? Только что?

Он кивнул снова. Коготки птички впивались в мою руку, передавая мне страх и горе, которые испытывал Руарт.

А Тор? — Язык мой внезапно стал неповоротливым. Руарт пожал плечами. О Торе ему ничего известно не было. Теперь я знала, что мне делать.

Слушай меня, Руарт. Эйлса погибла. Я хочу попытать-выбраться отсюда через туннель, по которому поднимается вода, но это может мне не удаться. Тебе придется полететь к Датрику и заставить его атаковать деревню сегодня. — Говоря это, я уже отрывала лоскут от своей рубашки, потом надрезала палец осколком раковины, который нашла в песке, и кровью написала на лоскутке: «Необх напасть сдня». Возникшая у меня мысль заставила меня нахмуриться. Одного этого недостаточно, чтобы заставить Датрика действовать, нужно указать ему вескую причину. Поэтому я выдавила еще немного крови и приписала: «Чтобы спасти Девзамк». К этому я добавила свой личный знак, которым всегда подписывала донесения Совету. — Остается только надеяться, что Датрик сохранил достаточно доверия ко мне и записка заставит его действовать. Бери лоскуток и отправляйся, Руарт. Если не сможешь найти Датрика, отдай послание любому силву на борту «Гордости хранителей».