Джон Ле Карре - Портной из Панамы

• Название: Портной из Панамы
• Автор: Джон Ле Карре
• Жанр: Шпионский детектив

Взрывы бомб, пламя пожаров, крики пытающихся спастись людей... Виной этой скоротечной, но страшной войны был один-единственный маленький человечек. Всевидящий, всезнающий, всепредающий – мастер блефа и поставщик сновидений, шестеренка в грязной шпионской игре. Человечку понадобился настоящий талант, чтобы не просто вывернуться из цепких объятий шантажа, но и сорвать солидный куш. А то, что при этом пришлось сыграть роковую роль в судьбе ближайшего друга и даже целой страны, – не так уж и важно...

---

– Знаешь, у людей в моем родном городе серьезная проблема, – призналась вдруг Ана, проникшись к Пенделю и, видимо, решившись поделиться с ним самым сокровенным. – Их священник «голубой», они его просто ненавидят. А священник из соседнего городка трахает всех девчонок подряд, и они его обожают. В провинциальных городках всегда проблемы. – Она умолкла, чтобы перевести дух, затем продолжила: – А тетя у меня страшно строгая. Она пожаловалась самому епископу, написала письмо, где говорила, что священники, которые трахаются, не соответствуют занимаемому положению. – Ана заразительно расхохоталась. – И знаешь, что ответил ей епископ? «Попробуйте сказать это моей пастве и увидите, что они с вами сделают».

Пендель тоже засмеялся.

– Похоже, епископ у вас хороший, – заметил он.

– А ты мог бы стать священником? – спросила она и игриво подтолкнула его в бок. – Вот мой брат, он жуть до чего религиозный! «Ана, – говорит он мне как-то, – думаю, я стану священником». «Да ты совсем рехнулся, – говорю я ему. – У тебя даже девочки никогда не было». Вот в чем его проблема. Может, он тоже «голубой».

– Запрешь после меня дверь, и никому не открывай, пока я не вернусь, – сказал Пендель. – Договорились?

– Идет. Запру дверь.

– А я постучу условным стуком. Три раза тихо и один громко. Поняла?

– Так сразу и не запомнишь.

– Ты уж постарайся.

И Пендель, чтоб окончательно ободрить и развеселить девушку, развернул ее и заставил полюбоваться их великим совместным достижением: идеально чистые стены, пол и мебель, а вместо мертвого любовника – еще одна жертва несчастного случая, фейерверка в Гуараре, с плотно забинтованной головой и широко открытым глазом, стоически сидящий у дверей в ожидании, когда его старый друг и приятель подгонит к дому внедорожник.

Пендель вел машину с черепашьей скоростью через толпу ангелов, и ангелы хлопали по капоту, как по заду лошади, и кричали: «Шевелись, гринго!», и бросали под колеса петарды. И пара каких-то парней запрыгнула на задний бампер и сделала неудачную попытку затащить на капот красавицу принцессу, но та испугалась, что испачкает свою нарядную белую юбку, да и Пендель ее не поощрял, поскольку у него не было времени подвозить красавиц. Но в целом путешествие прошло довольно гладко и дало ему время поразмыслить над своим планом и усовершенствовать его. Ибо кто как не Оснард, обучая шпионскому ремеслу, вбивал ему в голову, что время, потраченное на подготовку, всегда окупится. И что страшно важно научиться глядеть на операцию как бы глазами всех ее участников и задавать себе такие, к примеру, вопросы: Что делает он?что делает она?Кула отправится каждый из них, когда все закончится? Ну и так далее, в том же духе. Он постучал в дверь – три раза тихо и один громко, но никто не ответил. Тогда он постучал еще раз, и услышал веселый возглас «Входите!». И Ана приоткрыла дверь, не полностью, потому что мешало кресло с Мики. И он в свете с улицы увидел, что она причесалась и надела чистую блузку, открывавшую плечи, как у других ангелов, и что двери на веранду распахнуты настежь, и в них врывается запах кордита, а запаха крови и дезинфектантов больше нет.

– У тебя в спальне письменный стол, – сказал он ей.

– Ну и что?

– Посмотри, найдется ли там чистый листок бумаги. И еще карандаш или ручка. Напиши крупными буквами «Скорая помощь», чтоб можно было вставить под ветровое стекло.

– Ты хочешь притвориться, что ты «Скорая»?Здорово придумано, ничего не скажешь!

И она танцующим шагом удалилась в спальню, а Пендель достал из ящика пистолет Мики и сунул его в карман брюк. Он ничего не смыслил в огнестрельном оружии, а этот пистолет хоть и казался с виду небольшим, но назначение свое вполне оправдывал – об этом свидетельствовала дырка в черепе Мики. Затем, после недолгих размышлений, он снова полез в ящик кухонного буфета, достал нож с зубчатым лезвием и, прежде чем спрятать и его, завернул в бумажное полотенце. Ана вернулась донельзя довольная собой: она нашла детский альбом для рисования и цветные карандаши. Единственная проблема заключалась в том, что она в спешке забыла приписать последнюю букву к слову «ПОМОЩЬ». Но все равно, знак получился яркий и понятный, и Пендель взял у нее листок, спустился вниз к внедорожнику, заложил за ветровое стекло и еще включил аварийную мигалку, чтоб люди, столпившиеся на улице, расступались бы и давали машине дорогу.

Тут на помощь Пенделю пришло чувство юмора. Начав подниматься по ступенькам, он обернулся к зевакам, улыбнулся им всем и молитвенным жестом сложил руки, словно призывая их тем самым к терпению. Потом поднял палец, давая понять, чтоб подождали секунду, распахнул дверь и зажег свет в холле, чтоб всем стала видна забинтованная голова Мики и один широко открытый глаз. Тут свистки и улюлюканье стихли.

– Сейчас я его подниму, а ты накинь ему на плечи пиджак, – сказал он Ане. – Нет, погоди. Не сейчас.

Пендель нагнулся, принял позу штангиста, напомнил себе, что он сильный, что он просто убийственно силен и что вся сила сосредоточена у него в бедрах, ягодицах, в мышцах живота и плечах. А также что в прошлом ему не однажды доводилось тащить пьяного Мики домой на спине. Вот и эта ситуация почти ничем не отличалась, разве что Мики не потел, не блевал и не ругался. И не просил отправить его в тюрьму – под тюрьмой подразумевалась жена.

Напоминая себе об этом, Пендель подхватил Мики под мышки и рывком поставил на ноги, но должной силы в бедрах, ягодицах и прочем не оказалось, к тому же ночь выдалась жаркая и влажная, и тело просто не успело закоченеть, что значительно осложняло ситуацию. Пендель едва не надорвался, помогая своему другу переступить через порог, а затем, держась одной рукой за перила и используя всю силу, которой наградил его господь, свел вниз, к внедорожнику, преодолев четыре ступеньки. Теперь голова Мики покоилась у него на плече, и он отчетливо ощущал просачивающийся через бинты ржавый запах крови. Ана накинула на плечи Мики пиджак, и теперь Пендель не совсем понимал, зачем заставил ее сделать это. Правда, пиджак был очень хороший и ему была невыносима сама мысль о том, что Ана может отдать его первому встречному нищему. Ему хотелось, чтоб пиджак сыграл свою роль в славе Мики, потому что идем мы сейчас, Мики – уф, третья ступенька! – идешь ты сейчас к своей славе. И должен выглядеть соответствующе, первым на деревне парнем, самым красивым и нарядным героем, которого когда-либо видели девушки.

– Беги вперед, открой дверь машины! – крикнул он Ане. При этом Мики в свойственной ему непредсказуемой манере и упрямстве чуть не испортил все дело – качнулся вперед и едва не слетел с нижней ступеньки. Но Пендель мог и не волноваться. Внизу уже поджидали двое парней с протянутыми руками, Ана успела приспособить их к делу. Ана принадлежала к тому разряду девушек, которым всегда, чисто автоматически, удавалось приспособить к делу любого мужчину.

– Эй, вы, поаккуратней! – строго приказала она им. – Он, должно быть, вырубился.

– Да у него глаза открыты, – заметил один парнишка. Это был классический пример заблуждения, основанного на том, что если видишь один открытый глаз, стало быть, где-то рядом имеется и второй такой же.

– Пригни ему голову, – распорядился Пендель.

Но это пришлось сделать самому, парни не решились, лишь неуверенно переглядывались. Пендель откинул спинку сиденья, сунул Мики в машину головой вперед, пристегнул ремнем, захлопнул дверцу, поблагодарил парней, взмахом руки поблагодарил водителей машин, что выстроились в ожидании, пока он отъедет, и уселся за руль.

– А ты иди на праздник, – сказал он Ане.

И тут же спохватился. Теперь он не имел права командовать ею. Она снова принадлежала самой себе, и горько плакала, и твердила, что Мики никогда в жизни не сделал бы ничего такого, что заслуживало бы преследования со стороны полиции.

Ехал он медленно, что вполне соответствовало настроению. К тому же Мики, как сказал бы дядя Бенни, заслуживал уважения. Замотанная бинтами голова моталась из стороны в сторону, когда машина подпрыгивала на ухабах, и если б не ремень безопасности, удерживающий на месте, Мики давно бы всем телом навалился на Пенделя, что прежде случалось в их жизни частенько. Руководствуясь указателями, Пендель вел машину по направлению к больнице, включив мигалку и сидя за рулем подчеркнуто прямо, как всегда сидели водители «Скорых», проносившихся по Лиман-стрит.

«Так, теперь скажи, кто ты?» – спрашивал Оснард на занятиях, проверяя, насколько хорошо Пендель усвоил свою легенду. «Я врач, гринго, приписан к местной больнице, вот кто я, – отвечал он. – И в машине у меня серьезный больной, состояние критическое, так что не мешайте мне, пожалуйста, не отвлекайте от дороги».

На контрольно-пропускных пунктах полицейские расступались и пропускали его. Один офицер даже остановил поток встречных машин, из уважения к пострадавшему. Но сей жест оказался бесполезным, поскольку Пендель проигнорировал поворот к больнице и продолжал ехать прямо на север по той же дороге, какой добирался сюда. Назад, через Читре, где креветки откладывали яйца в стволы мангровых деревьев, через Саригуа, где росли маленькие ночные проститутки-орхидеи. На подъезде к Гуараре движение было довольно интенсивным, теперь же машин почти не попадалось. Они были совсем одни, не считая чистого неба и молодого месяца, лишь Мики и он. На повороте к Саригуа он заметил бегущую по дороге чернокожую женщину. Она была без туфель, а на лице ее застыл неописуемый ужас. Она умоляла подвезти, и Пендель, отказав ей, почувствовал себя распоследним подлецом на свете. Но шпионы, находящиеся на ответственном задании, не подвозят никого, в том числе и женщин, что он уже доказал в Гуараре. Пендель продолжал ехать дальше, дорога начала подниматься в гору, а впереди, между холмами, возник белесый просвет.