Лев Диакон - История

• Название: История
• Автор: Лев Диакон
• Издательство: Наука
• Жанр: История
• Год: 1988
• ISBN: 5-02-008918-4

Лев Диакон – один из крупнейших византийских авторов второй половины X века.

В десяти книгах своей «Истории» он описал современные ему события внутренней и в особенности внешнеполитической жизни империи. Его повествование охватывает преимущественно 959 – 976 годы, хотя в ряде экскурсов он сообщает факты, относящиеся к более позднему времени (вплоть до 992 года).

Труд Льва Диакона, близкого к придворным кругам и весьма осведомленного автора, – ценный и интересный источник не только по истории Византийской империи, но и Болгарии и Древней Руси: балканские войны киевского князя Святослава в 968 – 971 годах составляют один из основных сюжетов его сочинения.

---

Отметим путаницу на этот счет в английской историографии: в «Истории I Болгарского царства» С. Рансимена (1930, 201) сказано, что войско Святослава состояло из 16 тыс. От него эта ошибка перекочевала к другим исследователям (см., напр.: Браунинг. 1975, 71; Ланг. 1976, 67).

Следует, однако, иметь в виду, что уходившее в 971 г. из Болгарии русское войско, после многочисленных боев и пережитого в Доростоле голода, насчитывало все еще более 20 тыс. воинов.

11. Побратимство было знакомо каноническому праву и юридической практике в Византии (см.: Бекк. 1959, 62), но подобный союз с чужестранцем рассматривался как измена (Ш ангин. 1941, 40-41).

12. Скилица (277) относит начало похода Святослава на Болгарию к августу 11 индикта, т. е. к концу лета 968 г. (см.: Карышковский. 1952, 127, и ел.). Время года было удобно для похода: урожай в Болгарии был уже собран, и Святослав мог быть уверен, что войско будет обеспечено продовольствием.

13. Доростолум, Дористол, Дристра (совр. Силистра) – древнефракийский город на Дунае, был основной военной базой Святослава во время его кампании на Балканах.

14. Петр Болгарский, сын Симеона, правил с 927 г. В отличие от своего воинственного отца он в течение всего царствования сохранял дружественные отношения с Византией. Лев Диакон выражает Петру явное сочувствие, что, впрочем, не мешает ему именовать царя *** – «предводитель», хотя официально титул «василевс болгар» и был признан за ним в Константин неполе (ср. примеч. 23). Вскоре после кончины Петр был канонизировав болгарской церковью. Дата его смерти – 30 января – устанавливается по сохранившимся литургическим текстам; что касается года, то он точно неизвестен (Иванов. 1970, 383-385). Большинство ученых ныне принимает 970 г., а не 969.

15. Лев Диакон описывает один поход, между тем их было два: первый – в августе 968 г., второй годом позже (Скилица. 277; ПВЛ. 47-50). В промежутке Святослав вынужден был вернуться на Русь, поскольку печенеги осадили Киев – видимо, не без наущения Константинополя, стремившегося убрать из Болгарии опасного союзника. Однако в 969 г. русские снова появились на Дунае, на этот раз уже явно вопреки византийским интересам. Описанные Львом Диаконом приготовления Никифора относятся ко второму походу: император готовился не только к наступательной войне, но и к обороне столицы со стороны моря.

16. Это, несомненно, так называемые катафракты. С появлением тяжеловооруженной конницы катафрактов в среде стратиотов фактически оформилась особая социальная прослойка, впоследствии сомкнувшаяся с прониарами, а возможно, и давшая начало этой новой категории военной знати в империи (Острогорский. 1971, 11; см. также: Рубин. 1955, 264, и сл.).

17. Имеется в виду цепь, преграждавшая вход не в Босфорский пролив, а в бухту Золотой рог: башня Кентинарий находилась в северо-восточной части Константинополя, у подножия Акрополя, а башня Кастеллий – на противоположном берегу Золотого Рога, в Галате (Гийян. 1955, 88-120; Жанен. 1950, 275, 420).

18. На основании этой фразы Льва высказывались предположения, что уже при Никифоре существовал союз между Святославом и болгарами, направленный против Византии (Мутафчиев. 1931, 77-94; Карышковский. 1951,101-105). Однако из данного абзаца, стоящего в оптативном (желательном) наклонении, можно делать вывод только о предусмотрительности Никифора, которого устрашили быстрая победа Святослава и тот факт, что народные массы Болгарии не проявили особой враждебности к его войску. Никифор потерпел неудачу: он надеялся, что Святослав, разгромив Болгарию, вернется с добычей в Киев, а тот прочно укрепился на севере Болгарии и подчинил ее своему влиянию; об объединении сил болгар и Руси против Византии уже при Никифоре мы не имеем сведений.

19. Никифор предпочел вести переговоры с белгарами, потому что совместная борьба с ними против Святослава дала бы ему возможность упрочить влияние в Болгарии. Лев Диакон имеет в виду, что болгары были христианами: Болгария приняла христианство от Константинополя в 865 г.

20. Семейство Эротиков было довольно известным в Византии. Прослеживается с Х до середины XI в. Из него вышел ряд крупных столичных чиновников (Каждан. 1974, 125-126, 161).

21. Епископ эпархии Евхаиты Филофей, очевидно, был опытным дипломатом: он неоднократно возглавлял различные миссии (III, 6-7; Скилица. 310). Ср. примеч. 28, кн. III.

Датировка посольства Филофея и Никифора Эротика связана с известием о том, что болгарские невесты прибыли ко двору императора Ники-фора только незадолго до его убийства, т. е. приезд послов в Преслав можно датировать осенью 969 г. (Ср. Анастасиевич. 1932, 51-60; Карышховский. 1952, 136.) Вряд ли можно признать удачной попытку П. Мутафчиева (1931, 85, примеч. 25) и М. В. Левченко (1956, 262) отнести дату посольства к началу 968 г. Смысл этой попытки состоял в том, чтобы как-то объяснить дружеский прием, оказанный болгарскому послу в Константинополе в июне 968 г. (о чем нам известно от Лиутпранда, 185-186). Действительно, если бы в 967 г. болгаро-византийские отношения были разорваны, а к июню 968 г. восстановлены, то необходимо замирение сторон датировать 967/68 г. Но это явное насилие над источником: во-первых, Лев Диакон связывает посольство Филофея и Эротика с русским нападением на Болгарию, начавшимся лишь в августе 968 г., а во-вторых, с соглашением о династическом браке. Болгары могли замешкаться с отправкой принцесс в Константинополь, но не на полтора же года. Почести, с какими встречали при дворе в июне 968 г. болгарских послов, свидетельствуют лишь о том, что в 967 г. не было разрыва болгаро-византийских отношений.

22. Лев Диакон, духовное и придворное лицо, не мог не знать, что в Болгарии .к тому времени было широко распространено еретическое учение богомильство. Видимо, оно еще не осознавалось в Византии как опасное для церкви и для власти: ни в одном византийском источнике Х в. нет упоминаний о нем.

23. Лев Диакон упоминает «царский род», а чуть ниже – «царскую кровь» болгарских владетелей. Еще в 913 г. Симеон Болгарский силой принудил Византию признать за ним царский титул. Мирный договор 927 г. официально закрепил титул *** – «василевс болгар» за сыном Симеона Петром, но византийские авторы упоминали об этом неохотно. Лев Диакон не составляет исключения: он предпочитает называть болгарского царя *** – «вождь», *** – «князь», *** – «предводитель».

24. Сыновьям императора Романа II Василию-будущему императору Василию II Болгаробойце (976-1025) и Константину – будущему Константину VIII (1025-1028) было соответственно 13 и 10 лет. Что касается болгарских девушек, то степень их принадлежности к царскому дому неизвестна: возможно, это были дочери старшего брата Петра – Михаила.

Поскольку в международной иерархии государей, созданной Константинополем, византийскому императору не было равных, династические браки считались унизительными для империи. От них горячо предостерегал сына Константин VII (Конст. Багр. Адм. 70-76). Однако политическая конъюнктура довольно часто заставляла византийцев поступаться державной гордостью: Константин V был женат на дочери, а Юстиниан II – на сестре хазарского хагана; Петр женился на византийской принцессе Марии, внучке Романа I, а киевский князь Владимир Святославич-на сестре Василия II и Константина VIII Анне.

25. Это свидетельствует о том, что столица Болгарии Преслав не была к тому времени занята войсками Святослава. Вряд ли Святослав, покидая Болгарию, мог повсюду оставлять свои гарнизоны. Скорее его власть простиралась только на некоторые дунайские города, а с царем Болгарии Борисом II был заключен мир.

26. Арабский писатель ал-Бекри рассказывает о болгарах: «Цари их ездят на больших телегах. В углах их четыре крепкие подпоры, и к ним привешен крепкими цепями кузов, который обивается шелком. И потому не трясется сидящий в нем так, как трясется телега» (Куник, Розен. 1878, 57).

27. Мысль о непрочности человеческого благополучия была очень распростра-нена в античной поэзии. В данном тексте Лев Диакон почти дословно воспроизводит знаменитые строки Овидия: «Все на земле как будто на тоненькой нити повисло – Грянет лишь случай какой – счастье сменится бедой». Нет оснований полагать, что Лев Диакон знал латинский язык – просто Овидиева мысль могла проникнуть в широко известные в Византии сборники разных изречений («Пчелы»).

28. Мысль древних о том, что боги завидуют человеческому счастью, странным образом соединилась у Льва с верой во всемогущество христианского бога. То образование, которое получил Лев, причудливо вплетало в христианскую догматику языческие мотивы.

29. Возгордившиеся сыновья Алоэя (Ил. V, 386; Од. XI, 305-320) От и Эфиальт сначала сковали бога Ареса, потом взобрались на Олимп, стремясь^ попасть на небо, но были сокрушены Аполлоном.

30. О Навуходоносоре упоминают все византийские хроники (см., напр.: Кедрин. I, 293, и ел.). Эти рассказы восходят к библейской книге пророка Даниила: в ней говорится об установлении Навуходоносором золотой статуи (III, 1) и о страшном падении возгордившегося царя (IV, 28-30). Нередко упоминают хронисты и о гордыне Александра Македонского.. Во время пребывания в Египте в 332 г. до н. э. Александр совершил паломничество в оазис Сива, к оракулу бога Амона, который устами жрецов объявил его своим сыном (Арриан. VII, 3, 2; Диодор. XVII, 50; Курций Руф. IV, 7, 16 и т. д.). Царь принял это провозглашение, чем вызвал-недовольство соотечественников.