Танит Ли - Героиня мира

• Название: Героиня мира
• Автор: Танит Ли
• Издательство: Азбука, Терра — Книжный клуб
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1997
• ISBN: 5-7684-0232-2

---

В конце обеда вместо фруктов подали огромный торт золотисто-шафранового цвета, по краям которого кольцом выстроились белые сахарные медведи. Возможно, им намеревались придать свирепый вид, но ничего из этого не получилось. Жалко было резать торт, но тем не менее его разрезали, и каждому из нас досталось по куску с целым медведем из белого сахара — кулинарный шедевр, и восхваления снова посыпались на меня.

— Разве вы не станете есть медведя? — по-братски заботливо осведомился Вильс. (Даже госпожа как-то ухитрилась управиться со своим.)

— Нет. Я не люблю сладкого, разве что фрукты.

— Да, вы едите просто как цыпленок. Откуда же эта алебастровая кожа, милая принцесса Аара, эти глаза и волосы — неужели вы живете, питаясь медвяной росой?

— Меня питают… добрые слова, — сказала я. И покраснела, устыдившись своей игривости.

Перед завершительным тостом принц Карулан налил вина в чашу возле стоявшей перед ним маленькой фигуры Уртки. (Статуэтка побольше потерялась вместе с Випарветом и со всем киотом… и со многими другими вещами… при Золи.) Затем Карулан встал и провозгласил тост за здоровье императора. И ничего особенного не почувствовалось в ту минуту в его умелых действиях. И в наших тоже. Но вопреки рассудку и собственным ожиданиям я вспомнила, как поднял такой же тост Длант, стоя перед высокой статуей медведя, державшего в лапах драгоценные камни. Как Гурц встал, отпил вина и передал бокал мне. Как пил Драхрис. И та светловолосая принцесса — бог ведает, где она теперь. Под каким-нибудь камнем, засыпанным снегом.. А ведь у нее тоже были глаза и кожа, она дышала и двигалась. Неужели от всех тех мужчин и женщин, которые дышали и двигались, остались одни кости?

В зале стало очень жарко, гигантская луна наполнила светом тишайшую ночь и сад. Кто-то предложил выйти прогуляться по берегу моего озера.

— Что случилось, красавица? — тихонько, даже с нежностью спросил меня Вильс, — а я должна схитрить и ответить ложью, ведь ему тоже нельзя доверять, он не друг мне и не союзник, а лишь живая тень, отгородившая меня от войска теней, которые отбрасывает нечто более темное и правдивое.

— Мне кое-что вспомнилось.

— Так значит, вы его любили? — медленно произнес он.

Мне нет нужды отвечать. Само молчание послужит необходимой ложью.

Он наверняка воспримет это положительно. На взгляд мужчины, женщина, любящая другого, ценится выше. Для него это значит, что при определенных обстоятельствах она способна проявить верность, и следующему поклоннику придется ее завоевывать. До чего же Воллюс умна. Только удалось ли ей хоть раз почувствовать доверие к людям. Как можно все жить и жить, не зная ни минуты покоя, разве что в полном одиночестве?

5

Озеро превратилось в белую луну.

Луна заполнила его целиком.

— Какая ночь! — воскликнул Вильс. Он с восхищением заговорил о ее поэтичности и рассказал, как однажды ночью во время военного похода видел отражение такой же луны в мраморной глади покрытого льдом озера. Затем он спросил, хороша ли охота в поместье, и повел речь об охоте на волков, как когда-то Гурц. Но в отличие от наделенного живостью и красотой Вильса Гурц не вызывал у меня интереса, что уже нехорошо и постыдно. И будь поосторожней, Аара, это развлечение для взрослых, и ты только-только начинаешь постигать его правила.

Карулан сопровождал Воллюс и одну из принцесс, они гуляли на изрядном от нас расстоянии. Вторая принцесса с Лорнетом вели спор насчет черной гробницы, явно досадуя друг на друга. Госпожа и Желудочный принц не присоединились к нам.

Среди сосен светился храм Вульмардры. Вильс не заметил его.

От прогулки, от белого мерцания в воздухе на него напала меланхолия. Может быть, он немного перепил — мне стало слышно, как он дышит, а я замечала, что такое случается, когда мужчины больны или пьяны.

Через некоторое время мы подошли к берегу. Камышинки словно остекленели от холода. Вильс сломал одну, послышался резкий щелчок, а он заговорил о том, что неплохо бы сделать панфлейту и выманить нимф из леса. Впрочем, зачем ему эти несчастные нимфы, а мне следует проявлять осторожность: как бы лесные богини не прониклись завистью ко мне.

Не успела я догадаться о его намерениях, как он уже взял меня за руку.

— Все увольнения отменяются. Но благодаря вам мысль о смерти кажется мне невообразимой, — сказал он. — И это славно.

А мне вдруг померещился голос другого молодого человека, доносившийся сверху, с лестничной площадки: «Завтра мне надлежит отправиться обратно. Тебе известно, какая нам грозит опасность». А она в ответ: «Если ты рассчитывал, что я положу тебя к себе в постель потому, что назавтра ты можешь погибнуть… ты потерял всякий ум, Фенсер».

И по необъяснимому совпадению Вильс проговорил:

— Вы помните тот поединок? И южанина по имени Фенсер Завион?

Я высвободила руку. Я не сводила глаз с озера.

— Я не хотел вас оскорбить, — сказал он.

— Достаточно одного упоминания о южанине.

Вильс спохватился.

— Но ведь вы…

— Выйдя замуж, я стала считать своей отчизной родину супруга. — Кто же произнес эти слова? Говорила женщина, и голос женский.

— Принцесса, — сказал Вильс, — неужто вы, подобно всем этим безмозглым тварям… этим… станете меня винить? Раз слухи уже дошли до вас, выслушайте, по крайней мере, и меня тоже…

Он снова завладел моей рукой. Растерявшись, я посмотрела ему прямо в лицо, перехватив темный, блуждающий, исполненный боли взгляд.

— Фенсер Завион, — проговорил он, — связал свою судьбу с Севером… подобно вам, Аара, да простятся мне эти слова, моя прекрасная отважная богиня. Он тоже принес своего рода брачный обет верности. Императору и его легионам. И Завион держал свое слово. Что же до него самого… ах, такой человек… — лицо Вильса прояснилось, что-то припомнилось ему, и он рассмеялся. А затем снова перевел на меня встревоженный взгляд. — Верно, я доверял ему, но то же случилось и с другими людьми, занимавшими, право, куда более высокие и почетные должности. — (Доверься… мне… ведь я же знаю, ты не мог…) — И если он действительно предал нас…

— Предал, — повторила я. Или не я, она, женщина с голосом моей тетушки Илайивы.

— Урткина булда, — сказал Вильс. Потом извинился передо мной и снова выругался, еще крепче. — Он исчез вместе со своим батальоном из тысячи человек, подчинявшихся ему как унитарку. Может, он действует в интересах Севера, а может, отправился в края Чавро, неся на блюдечке с голубой каемочкой все сколько-нибудь важные рецепты блюд, о которых проведал у нас.

— Фенсер, — повторила я.

— При этом, мадам, позор пал на головы всех, кто с ним дружил. Пока что мы отмалчиваемся и отделываемся свирепыми взглядами. Я дважды бросал вызов обидчикам, и меня тоже вызывали на поединок. До крови дело не дошло ни разу. Пока что. У нас есть дела поважнее, на юге и на востоке. — Он отвернулся, по-прежнему сжимая мою руку в своей. — Я наговорил лишнего.

И конечно же, навеял на вас скуку. Милая, вы сохраните мои слова в тайне?

Теперь мне показалось, что отдергивать руку не стоит, он примет это за жест пренебрежения. Я ощутила такую же грусть, как и он. Сказать было нечего.

Остальная публика находилась на расстоянии в четверть мили от нас, мостки пристани скрывали нас от взглядов. Он тут же оценил положение, привлек меня к себе и поцеловал в губы.

Я ничего не ощутила. Я надеялась на какое-то чувство, искала его в себе. Только тепло натянутого как струна мужского тела, соприкоснувшегося со мной. Меня объяла страшная тоска по чему-то несуществующему. От боли я закрыла глаза, и он снова прижал меня к себе. А теперь я в свою очередь должна высвободиться из его объятий.

Мне по-детски хотелось провалиться сквозь землю, убежать от него. Но Илайива и Воллюс удержали меня, и я тихо сказала ему:

— Сударь, накануне сражения подобное…

— Простите меня, — ответил он, — и не казните. Или покарайте. — В голосе его опять зазвучали радостные нотки. Вот и все, что нужно было сделать, и он уже пришел в себя.

Мне хотелось одного: спрятаться, схорониться, но я повела его по окаймлявшему луну берегу туда, где гуляли Воллюс, ее приятельницы и нецелованный Карулан.

— Лебеди всегда возвращаются к озеру. И для вас вода — родная стихия, не так ли? — сказала Воллюс.

Она зашла в спальню вместе со мной, вторично вторглась в мое прибежище. Моим тяжким трудам нет скончания, подобно работе, что совершается в загробной жизни.

Она стряхнула туфли на пол. Угостилась засахаренными грецкими орехами. Кот купался в озере, и теперь ушел сушиться.

— Тем самым я хотела сказать, — продолжила Воллюс, — что безо всяких подсказок вы поступаете именно так, как я бы вам посоветовала. Или сказались приобретенные в юном возрасте навыки? Они появляются тут же, стоит лишь прожить несколько месяцев с мужчиной, выполняя его желания. — Она растерла лоб и толстую шею кремового цвета, но даже не притронулась к безукоризненной прическе. — А какие мысли возникли у вас по его поводу?