Эдуард Лимонов - По тюрьмам

• Название: По тюрьмам
• Автор: Эдуард Лимонов
• Издательство: Ad Marginem
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-93321-084-6

Из всех “тюремных” книг писателя эта — самая искусная и лиричная. Каким бы ни был Лимонов, он — писатель, наблюдатель, он пишет то, что видит. И надо отдать ему должное — клас-с-сно пишет!!! Буквально всё выверено до строчки, до словечка, до точки! Здесь главное — портреты. Отшлифованные просто донельзя, эти лица (морды, хари, фейсы) буквально стоят перед глазами! Но понимаешь и иное: “...здесь основное мучение — пытка скукой и тоской”. И уважаешь Эдуарда Вениаминовича Савенко-Лимонова. За правду. “В тюрьме все равны — и разбойник, и мытарь, и святой, — все мы корчимся на наших крестах, на нашей Голгофе. На преступление уходит мгновение, если оно необдуманное, и несколько дней, ну недель в жизни, если оно готовилось. А в мрачных чистилищах тюрем люди живут годами, а впереди еще — дисциплинарный ад зон...”

---

— Быстрее! Бегом! — закричал казах у входа в СИЗО-2, в мой дом родной.

Я прошествовал мимо так быстро, как мог. Нам велели быстро обнажиться до пояса в присутствии милицейского конвоя. Для того чтобы, если у нас обнаружатся кровоподтеки и ссадины, предъявить их конвою. Тюрьма не хочет отвечать за чужие избиения.

— Жалобы на конвой имеются? — спросил дюжий развязный soldaten в глупом серо-синем камуфляже.

— Набили нас как скотину, гражданин начальник, кислорода не было совсем, — заявил я громко.

— Ну что, бывает. Главное, все живы остались, — бодро заявил soldaten. И отошел от меня в другой конец шеренги как можно быстрее. Зэки наши молчали. А ведь в машине стонали и просили открыть боксы подышать.

26 декабря меня так же неожиданно увезли с двойки, как и привезли. Но до этого случилось еще одно событие — из облсуда бежал Цыганок. В конце года вообще случилось много событий, словно они медлили и тянули до конца года, чтобы случиться.

ГЛАВА 19

Цыганок же бежал так. Я сидел в тот день в суде в 4-м боксе, а он в первом, в самом конце конвоирки, в тупичке. Ранее я довольно долго содержался в первом. Первый был просторнее. Там легче дышалось. Я видел, как их тотчас после перерыва около 14 часов провели в зал суда. Голову Цыганка в глазке я прозевал, не уследил, но верхнюю часть черепушки маленького Анисимова, его подельника, видел. Анисимов — хрупкий, худющий и ходит с палочкой. Они ушли. Тихо ушли и незаметно. Был будничный день, будничное судебное заседание по их делу. Нас должны были выводить через полчаса, наше заседание судья Матросов назначил на 14.30, он любит такое время.

Я сидел в четвертом боксе один и размышлял о том, какой унизительный режим на двойке в сравнении с третьяком. Даже в деталях. Ночью ты можешь покинуть свою шконку, только если идешь на дальняк. Если ты сядешь за стол, тебе сделают замечание, при повторении поступка могут загнать в карцер. При каждом открывании двери заключенные обязаны вставать, а дежурный, стоя в повязке (косяк), должен доложить: «Гражданин начальник, в камере столько-то человек. Дежурный имярек». Телевизор в двухместных камерах запрещен. Новостей не знаешь. На большом продоле орет радио, но в 39-й радио не слышно, только безобразные музыкальные шумы. Поскольку 39-я расположена в стороне, в колене коридора. Таким образом, новостей обитатели 39-й не знают. Единственный отрывок новостей мне удалось услышать в Волжском суде. О смерти Радуева. Далее мои мысли передвинулись на судьбу осужденных по делу Радуева. Радуев умер в декабре. Атгериев, 35-летний здоровый мужчина, умер в августе, отсидев восемь месяцев в колонии. Объяснения смертей чеченских националистов, данные администрациями колоний, путаные и противоречивые. Радуева и Атгериева просто убили. Подлость содеянного состоит в том, что и судили, и убили. Нужно было либо убить и не судить, а уж судив, государство должно было соблюдать свои же законы. Атгериев был приговорен к 15 годам, а Радуев получил пыжа, это тяжелейшие наказания. Государство поступило по беспределу. Опасное, безбашенное русское государство. Они на все способны. И меня могут убить… могут или не могут?

В разгар моих размышлений послышался растерянный топот тревожных ног, в конвоирку вбежал не видимый мне мент и закричал: «Пацаны, все на выход, кроме дежурного!» И топотом их ног покрылось все звуковое пространство.

Минут через 10—15 в конвоирку, ругаясь, топчась, шумно дыша и отплевываясь, они приволокли заключенного, вцепившись в него и вися на нем, как стая собак влечет зверя, вися на нем. Я догадался, что они приволокли Цыганка. Видно же его под ментами не было. Проволочив его в тупик к первому боксу, его там свалили и еще побили. Были слышны характерные удары в мягкое, в плоть. Он шумно дышал, стонал и редко ругался. Из бокса рядом со мной, из номера три его защищал возгласами маленький храбрый Анисимов. «Он же человек, что вы его бьете, как скотину!» В ответ менты злобно огрызались: «Отойди от волчка, Анисимов, а то и тебе достанется. Отойди на хуй!» (Я не отошел, но все равно и менты, и Цыганок находились вне поля моего зрения. Справа.) Очевидно, при аресте ему спустили штаны, что ли, чтоб опять не бежал, не мог бы. Потому что, когда его забрасывали в бокс № 1, звучала команда: «Подыми штаны!»

В 14.30 нас увели в зал. Вели нас жестко, наручники вогнали в мякоть. Сзади менты просунули нам каждому под наручники дубинки и пригибали к земле, как водят пыжей и полосатиков (то есть зэков особого режима, их одевают в робы с широченными синими и белыми горизонтальными полосами). Возмущаться было бесполезно, менты обезумели от попытки побега. Вернулись мы из зала суда довольно быстро, где-то через час. Но Цыганок еще был там, в конвоирке. Лежал у стены в тупике. Я слышал, как его еще раз избили в очередном приступе ярости. Еще одного из ментов он вывел из себя, послышались удары. Обыкновенная русская жестокость.

Дело в том, что у Цыганка уже есть приговор: пожизненное заключение. Два раза Верховный суд РФ отменял уже пожизненный приговор по делу Алексея Цыганкова. Но Саратовский областной суд всякий раз приговаривал его опять к пожизненному заключению. После его третьего приговора, третьего пыжа, мы с ним и познакомились. Он сам обратился ко мне в автобусе из бокса. В автобусе, идущем в областной суд. Дело было еще летом или в самом начале сентября. «Здорово, Эдик! Как сидится? Это Цыганок, ты обо мне слышал?» Я ответил, что сидится нормально и что я о нем слышал. Он задал пару вопросов о Лефортово. И сказал, что хорошо бы нам посидеть вместе, «но, конечно, менты хуй посадят нас с тобой вместе».

Я согласился, что не посадят.

— И книга о Толике Быкове, говорят, у тебя здесь, в централе?

— Да, — сказал я, — со мной в тюрьме.

— Я хотел бы прочитать, — сказал невидимый мне Цыганок. — Быков непростой мужик… Но на этот ебаный спец книгу не пропустят.

Так мы с ним обменивались репликами. Звучал он как писатель Дима Быков — голос похожий, а интонация — уверенный в себе голос лидера. Он сообщил тогда, что дела его херовые, но не безнадежные, что он собирается в Москву.

О том, что он уехал, сообщил мне заключенный Алиев, прибывший из Москвы, куда ездил на заседание Верховного суда. На одну ночь Алиева кинули в нашу хату 125. Алиев встретил Цыганка в «транзитке». Ближе к зиме по тюрьме пронесся слух, что Цыганок вернулся и приговор ему отменили. Тюрьма всегда полна слухов и измышлений. Зэковские надежды на лучшее рождают слухи. Я сам раза два слышал, что меня «нагнали», то есть освободили из зала суда, задолго до того, как суд начался. В течение месяца я слышал, что «нагнали» мою подельницу, товарища Силину… В конце концов, выяснилось, что Цыганок приехал, но Верховный суд не отменил ему пыжа. По-видимому, для того чтобы он никогда не поднялся, его стали судить по еще одному уголовному делу, сути которого я не знаю, там тоже ему вменяют 105-ю статью. По этому делу проходит также маленький Анисимов и еще один пацан, известный мне по сборке, но они держат язык за зубами, потому я почти ничего о сути дела не знаю. Кроме Анисимова и Цыганка, проходят по этому делу еще трое. Цыганок — сын очень богатого саратовского олигарха, сам предприниматель. Пыжа он получил по уголовному делу, в котором фигурируют, если не ошибаюсь, шесть трупов. То есть даже больше, чем у энгельсовских ребят. У Цыганка слава толкового, умного и образованного человека. Именно так он и звучал в наших беседах в автозэке.

Вторая беседа состоялась, когда Цыганок уже вернулся из Москвы и началось судебное разбирательство по их новому делу в облсуде. Действие происходило все в том же синем тюремном автобусе. Цыганка привели последним. Таков порядок. Вначале сажают основной контингент. А последними приводят пыжей и полосатиков. Им не снимают наручников.

— Бен Ладен здесь? — спросил Цыганок, устроившись невидимый в своем стакане.

— Да. Здесь я, — ответил я из своего железного ящика. К тому времени кликуха Бен Ладен уже прилипла ко мне. Правда, Хитрый дал мне другую: Жиган-Лимон. Они некоторое время сосуществовали. Затем Бен Ладен вытеснил Лимона.

— Как движется? — спросил Цыганок, — говорят, ты речь на восемь часов закатил.

— Ага. Допрашивали подсудимых. Всего на мой допрос ушли четыре рабочих дня.

— Слышал, что мне оставили без изменения? Ты извини, говорят, Алексей, пыжа в третий раз не отменяют… Ну, чего-нибудь придумаем.

И вот попытка побега. Понятно, что он не готовился. В большом коридоре он бросился бежать, выскочил в наручниках на улицу, пересек ее и скрылся в лабиринтах строящегося напротив здания суда дома. Возможно, он и убежал бы, рослый и сильный отпрыск здорового рода энергичных людей, но поскользнулся, и тут его настигли. Существует две версии относительно того, как он избавился от наручников. По одной версии, он был пристегнут к менту и открыл свой наручник и убежал. По другой версии, он бежал с наручниками за спиной, но, когда его настигли, оказалось, что один наручник он успел отстегнуть. Последнюю версию поведал один конвойный мент другому в караулке в день побега. А я ее слышал из четвертого бокса своими ушами. Мент еще говорил, что Цыганок поскользнулся и остановился, когда услышал хруст затвора.