Андрей Лях - В направлении Окна

• Название: В направлении Окна
• Автор: Андрей Лях
• Издательство: ACT: ACT MOCKBA: Транзиткнига
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-033183-5

---

Кромвель хмыкнул и дал команду председателю Комитета начальников штабов Ромодановскому, тот еще кому-то, и машина завертелась. К Глостеру кого ни попадя не пошлешь, и вот группа Тигра вырвана из пекла, лопасти переменного сечения с лютым воем врезались в воздух, тонны керосина обращены в угарную вонь, и под крылом — нетронутые пакостным антропогеном пейзажи Заповедника.

Встречал группу один из заместителей Глостера, доктор Франциск, специально прилетевший для разрешения этих вопросов. Неизвестно, какое войско чудо-богатырей ожидал увидеть почтенный профессор, но вид кромвелевских посланцев его явно шокировал. Одиннадцать худых, грязных и заросших мужиков в драных балахонах, болтавшихся на них, как на вешалках. Это что же, и есть лучшая разведывательная группа Южного участка? К Франциску подошел их предводитель, такая же разбойничья образина, как и все, и произнес какую-то длинную фразу. Доктор впал в совершенную растерянность, когда понял, что к нему обращаются на древнегреческом; следовало что-то ответить, а он давным-давно все перезабыл. Тогда это чудо, сплюнув едва ли не на ноги Франциску, сменил язык на классическую латынь, вставив вдобавок отрывок из Тацита. Доктор с ужасом подумал, что все это напоминает сцену из Рабле, однако с латынью кое-как совладал и приветствовал гостя. Тот кивнул и уже по-французски сообщил, что все устали, хотят есть и комментариев пока никаких. Через пять минут они все уже спали в отведенном им коттедже, а начальник, перед тем как смежить веки, на обычном английском посоветовал доктору Франциску выяснить вопрос с питанием и снаряжением.

Трое суток они отсыпались, отмывались и отъедались. Холл получил на всех новую форму и кое-что про запас, прослушал всю музыку, нашедшуюся под рукой, и лишь на четвертый день снизошел к тревогам доктора, нервничающего по поводу их безделья и, согласно данным разведки, невыясненного оживления у рубежей зоны. Впервые на Территории Холл увидел настоящую, серьезную карту, прикинул длину границ и оценил юмор положения — кажется, начальство вздумало пошутить. Однако некоторые соображения все же пришли ему на ум, и Холл, ткнув пальцем, сказал — едем сюда.

Когда Франциск полез за ними в катер на воздушной подушке, Холл поинтересовался: «Вы что же, и на операцию с нами пойдете?» «Конечно», — ответил доктор. Холл покачал головой: «Профессор, вы не просто ученый, вы ай да ученый».

Поднимая водяную пыль и разгоняя волны по целым полям кувшинок, они носились по болотам часа четыре, и за это время Холл только один раз полюбопытствовал — что станет с человеком, если его укусит крокодил. Вернувшись, он снова разлегся в шезлонге среди таких же десяти разомлевших фигур, а доктор Франциск топтался перед ним, поправляя очки в золотой оправе.

— Идите, идите, профессор, — сказал Холл, не открывая глаз. — Рыбу ловите и не забывайте приносить мне сводки.

Но на следующий день, к вечеру, Холл ощутил беспокойство. Натянув шорты, он вновь подошел к карте, постоял возле нее и обратился к своим людям так:

— Ребята, сегодня придется помокнуть.

Потом зашел к Франциску:

— Ну, профессор, сегодня выступаем на защиту науки. Вы еще не раздумали идти с нами?

По заповедным просторам текут ручьи и речки, и у этих речек, как ни странно, обычно есть дно, а у окружающих топей часто нет. В такую речушку и загнал своих подчиненных Холл, руководствуясь сам не очень понимая чем, расставил фронтом метрах в семидесяти-восьмидесяти от границы зарослей, и одного человека — помнится, это был чернявый и кудлатый Брассар — посадил выше по течению с пулеметом. Так они и стояли в воде, среди травы, кто повыше, кто пониже, быстро темнело — смена дня и ночи на Территории не так регулярна, как на Земле — Пленка не вращается вокруг своей оси, а лишь циклически колеблется. Доктор Франциск в шлеме и полной десантной экипировке, с автоматом, выглядел вполне убедительно.

— Профессор, вы силиконом намазались? — спросил Холл.

Франциск кивнул, не отрывая глаз от разрыва в линии кустов. Наступила ночь, светили звезды, было тепло, но Холл приказал включить электроподогрев, и еще — кого ухватит крокодил — молчать, отбиваться без стрельбы.

Вокруг звучала страшная какофония. Неистово орали какие-то птицы, кто-то стрекотал, лягушки не жалели резонаторов — наступал сезон размножения. Холл посматривал на небо и на часы. В руке у него была здоровенная ракетница.

Наконец, когда ожидание уже утратило всякую напряженность, из темной гряды кустов на воду упала тень. За ней вторая. Франциск впился пальцами Холлу в плечо. Холл деликатно освободился. Четырнадцать человек брели по пояс в воде, неся оружие на плечах. Холл поднял ракетницу и, вздохнув, выстрелил.

Шипя и оставляя за собой след, горящий белый шар завис над этой сценой. Загрохотала стрельба, каждый думал, что глупо тащить домой полные обоймы; поднимались фонтаны черной воды, красные и желтые трассы, догоняя друг друга, летели над топями, перекрещивались, сжимались в точку; Холл, паля из ракетницы, наблюдал за ними и думал, как это красиво и как, в сущности, медленно они летят. Слева, за кустами, завыл МГ Брассара, заплясал похожий на щетку для волос огненный язык, и стало ясно, что Брассар, по особому роду пижонства, навернул пламегаситель задом наперед. Стервец, подумал Холл, перезаряжая ракетницу, но тут какой-то, как чертик из табакерки, выскочил перед самым носом, пришлось браться за винтовку, кто-то радостно завопил: «Командирская синяя!», и Холл был вынужден орать в ответ: «Оставить командирскую синюю!», а когда обернулся, то обнаружил, что доктор Франциск исчез.

— Что за... — начал было Холл, но Франциск тут же появился, всплыв из пучины вод, словно рубка подводной лодки.

— Боже мой, — пролепетал он. — Вы живы?

Из болота извлекли четырнадцать трупов, отвезли на базу в Заповедник и разложили на причальной платформе для опознания. Холл прошелся вдоль этого невеселого ряда и неожиданно остановился на середине. Он узнал двоих — люди Сарчемелия, Холл помнил их по Колонии. Они пришли сюда с другого края Территории. Кто ответит, зачем? Чтобы здесь лечь под его пулями?

Франциск был совершенно покорен Холлом, называл его коллегой и, вероятно, его восхищению Холл был обязан своим следующим повышением много больше, чем той дурацкой перестрелке на болоте.

Семьдесят первый год. Вонсон. Операция... Кто теперь вспомнит, как она именовалась официально, все говорили просто Баки — короче, взрывали нефтехранилище. Никакой благодарности командования, заочно оправдан военным трибуналом, тринадцать месяцев госпиталей. Множественное осколочное ранение внешней стороны бедра, плюс еще что-то там правой стороны тела и всякие другие грустные слова вроде «остеомиелит».

Тоже, кстати, помнится смутно. После всего он тащился по сельве и тащил Кантора — сначала просто на плече, потом на волокуше, которую смастерил из двух палок, защитной куртки и ремня. В голове гудело, он опирался на срезанное деревце, а на правую ногу вообще предпочитал не смотреть; Кантор, вдобавок к их общей контузии, умудрился еще подцепить лихорадку — пропали бы пропадом с вашими прививками — и непрерывно бредил.

Баки они не взорвали, даже не дошли до них, Холл потерял всех людей, убит даже Брассар — тот, что стрелял из пулемета в Заповеднике. Но все же везение не отвернулось окончательно и на этот раз, потому что им удалось выйти к реке, и там уж вовсе Господь Бог послал четыре бревна.

Мысли у Холла путались, но он знал, что за отмелями, на ничейной земле стоит одна развалюха, где есть шанс встретить людей. Дарханов или своих? Через неделю? Через месяц? Что толку гадать.

Когда в десятый раз не удалось зацепиться за берег, Холл заплакал, опустив руки в темную утреннюю воду, а когда, наконец, вылез и выволок Кантора на увязшие в иле кусты, то даже не было сил обрадоваться. А может быть, подумал, что еще и не половина пути. Потом снова шел через кусты, в одну сторону, затем в другую, вернулся за Кантором, снова тащил его, и вот он, покосившийся остов, редкие горбыли.

Холл привалил Кантора к доскам, сел — та, неживая нога и лежала-то как-то на сторону — и понял, что совершил ошибку: встать он, пожалуй, уже не сможет. Холл стер с лица целый инсектарий и стал смотреть в небо над верхушками деревьев.

Кажется, финиш. Будем утешать себя тем, что даже доберись он до своих, его все равно бы расстреляли — за Брассара, за Пека, за целехонькие Баки. Дурацкая была жизнь, и дурацкая, надо сказать, выходит смерть. Говорят, в таких случаях людей мучает чувство несправедливости. Его не мучало.

Когда он проснулся, был день. Светило солнце, и у Холла было впечатление, что и траву, и лес, и небо он видит из какой-то дали; в теле плавала мерзкая легкость, нога почти не болела. Он услышал гудение турбин, это шел обычный двухмоторный «скиф», но Холла что-то вело и закручивало, несло как воздушный шарик, ему почему-то не терпелось увидеть дарханов, и он так скверно теперь слушающейся рукой достал ставший неподъемным кольт — единственное оружие, которое у него было, а в кольте оставалось пять патронов.