Саймон Магинн - Овцы

• Название: Овцы
• Автор: Саймон Магинн
• Издательство: АСТ
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1991
• ISBN: 5-17-004975-7

Смерть издревле реет над открытыми всем ветрам равнинами Уэльса. И древние домены Смерти остаются в ее владении и теперь. Пока еще — неявно. Пока еще — незаметно. Пока еще... Ненадолго... Потому что в старинной валлийской усадьбе уже обнаружены странныекости, захороненные много лет назад... Потому что молодая художница уже захлебывается в пучине безумия, и работы ее начинают обращаться во что-то очень странное... Потому что маленький мальчик уже балансирует на грани между миром реальным и миром ирреальным — миром странным, погибельным, темным... И все отчаяннее, все жалобнее, все безнадежнее блеют в ветреной ночи всезнающие овцы...

---

(и собаки)

А что, если Сэму не понравится нянька? Понравилась ли ему Дилайс? Пирожок крошился. Хорошо это или плохо? Судя по тону Сэма, это плохо. И потом, много ли он знал о Дилайс? Адель провела с ней вместе вечер, после чего в потайной комнате с ней случился приступ паники. Бог знает, что нарассказывала ей Дилайс. Если что-то похожее на то, о чем рассказывали Дэйв с Льюином, то неудивительно, что Адель свихнулась.

(буйное помешательство?)

Или, как сказала доктор Каванах, с ней случился нервный срыв. Психический приступ. Подходила ли женщина, доводящая людей до психических приступов, для того, чтобы сидеть с его единственным оставшимся в живых ребенком? Нет, это несправедливо, Адель стала жертвой напряжения и отсроченного шока в связи с потерей Руфи; она не сорвалась бы лишь потому, что поговорила с Дилайс. (Разумеется.)

Значит, надо найти девушку в городе. Причем если здесь все такие, как те, с кем он уже познакомился, ему будет крайне сложно найти няньку, хоть наполовину подходящую. (А Адель подходила? Этот вопрос выскочил из отдаленного уголка его сознания и с позором ускакал прочь.)

Джеймс заметил что-то уголком глаза и развернулся. Стремянка зашаталась. Черт! Скребок упал на разрушенную бетонную дорожку. Джеймс увидел в поле Льюина, тот стоял с каким-то крупным предметом в руках.

Боже праведный, не Сэма ли ты убиваешь, подонок!

— Джеймс? Мне кажется, тебе лучше спуститься сюда.

Элвис. Это был Элвис.

* * *

Оба мужчины уставились на истекающий кровью комок шерсти, распростертый перед ними на земле. В голове дыра. Глаз выбит. Нет задней ноги. У Джеймса неожиданно помутнело в глазах, на него накатило ощущение нереальности происходящего. Льюин положил руку Джеймсу на плечо, чтобы его поддержать. Собака погибла совсем недавно, до сих пор текла теплая красная кровь.

— Он лежал внизу на камнях, под верхним полем. Он зацепился за камень, иначе его унесло бы в море.

— Льюин, бога ради, — слабо пробормотал Джеймс.

— Я увидел какой-то коричневый ком. Я и не думал, что это может быть он, и спустился посмотреть. Да уж, ничего хорошего...

— Как...

Как спросить об этом так, чтобы вопрос не прозвучал как обвинение?

— Льюин, как это могло случиться?

Льюин покачал головой.

— Ну, ведь это ты же его нашел! У тебя должны быть какие-нибудь предположения!

У Джеймса возникло ощущение, будто он тонет; вокруг зашумела пена и полетели брызги, пальцы хватались за скользкие сверкающие мокрые камни: абстрактное безумие моря пыталось утащить его куда-то.

— Извини, извини, Льюин.

Льюин неловко схватил Джеймса за плечо, глядя прямо перед собой. Он не мог смотреть на искаженное, дергающееся лицо Джеймса.

— Пойдем в дом, посидим.

— Нет. Надо убрать его отсюда. Я не хочу, чтобы Сэм его увидел.

Он наклонился и собрал с земли мокрое, недвижное, тяжелое животное. Фу-Фу. Вонючка. Киллер. Жалость к собаке боролась с отвращением к комку влажной плоти. Слегка пошатываясь под тяжестью Элвиса, он понес его на руках в сторону утеса.

— Джеймс? Куда ты?

Действительно, куда? Где можно спрятать мертвую собаку от глаз любопытного мальчика?

Он обескураженно остановился и сказал:

— Под стеной, в углу. Накроем его ветками. На время сойдет.

Пошатываясь, он пошел к краю поля, бросил собаку у стены и принялся ломать ветки куста боярышника, росшего возле нее. Льюин беспомощно наблюдал за ним. Джеймс бросил взгляд на временную могилу, развернулся и пошел к дому.

Сэма он услал наверх.

— Ну иди, Сэм. Не мучай меня. Я приду к тебе через минуту.

Джеймс и Льюин сели за кухонный стол, на котором были разбросаны рисунки Сэма. Джеймс смутно различил очередной сгоревший дом. Верхний этаж окутан дымом, чернеющее небо. Очередной повод для беспокойства. Когда будет время.

— Расскажи еще раз, Льюин.

— Ну, я же тебе сказал. Я был на верхнем поле...

— Почему?

— Почему?

— Извини, Льюин. Я ничего не соображаю. Это все так...

— Все в порядке. Я был там, возле забора, и увидел, что внизу на камнях лежит собака. Я спустился по ступеням, ну, знаешь, в обход, и поднялся к нему. Он был совсем... понимаешь, он еще не окоченел.

— Ты никого не видел вокруг?

Льюин замешкался, потом покачал головой.

— Нет. Никого. Наверное, они ушли раньше, чем я там появился.

— Они?

— Ну, те, кто это сделал.

— То есть ты хочешь сказать, что это сделал человек?

Глаз выбит, ноги нет...

— Неприятно об этом говорить, но я правда так думаю. Не могу представить себе, чтобы животное выбивало глаз. А ты можешь?

Наверное, нет, но неужели можно представить себе, как это делает человек? Неужели на всем белом свете может найтись такое создание?

— Ох, послушай, я не могу, я отказываюсь верить в то, что кто-то бегает здесь и среди бела дня калечит животных. Люди так себя не ведут. Это же пес, в конце концов!

Джеймс услышал, что его голос дрожит, и закрыл лицо руками. Льюин не спускал с него глаз.

— Думаю, нам придется в это поверить, Джеймс. Животное никогда бы такое не сделало.

— Даже другая собака?

— Да.

Он вспомнил Адель, такую жуткую, в халате на мокром утесе. Это не я! (Щелк.)

— Что я скажу Сэму?

Не повезло, начальник. Элвис не справился.

Льюин чувствовал себя неловко, но сидел не шевелясь. Джеймс встал и пошел к лестнице.

— Сэм? Ты не мог бы спуститься сюда?

* * *

Наверное, это слишком много для маленького ребенка — осознать, что его мать уехала по неизвестной причине и неизвестно на сколько, что погибла его собака, и все за двое суток. Однако реакция Сэма его сильно встревожила.

— Да.

И все? Сэм сидел, ерзал и смотрел то на Льюина, то на отца.

— Значит, он не вернется?

В его голосе явственно слышалось разочарование.

— Нет, Элвис уже мертв, Сэм.

— Тетя сказала, что, когда зовет Иисус, мертвые возвращаются.

Джеймсу пришлось напрячься, чтобы понять, что «тетей» была Дилайс. Черт подери, стоит только отвернуться, непременно кто-нибудь тут как тут с младенцем Иисусом.

— Она сказала, что собаки тоже могут отправиться в рай, если они хорошие.

— Послушай, Сэм. Мне наплевать, что там тебе наговорила Дилайс. Я не хочу, чтобы ты думал, что Элвис вернется. Я не хочу, чтобы ты разочаровывался.

И все-таки, может, было бы лучше Сэму думать, что Элвис пропал не навсегда? Это может смягчить удар. Ложь во спасение. Порой Джеймс завидовал тем, кто жил на свете, где никто никогда не исчезал навсегда, где мы все когда-нибудь воссоединимся.

— Но тетя сказала...

— Сэм!

Сэм сжался, замолчал. Джеймс и Льюин случайно встретились взглядами. Джеймсу стало стыдно. Он безумно устал от самого себя. Он все сильнее слышал голос собственного отца — искоренение инакомыслия, гильотинирование дискуссий, окрики. Все встанет на свое место, все будет приведено в порядок, все будет тихо и спокойно. Никто не должен будет ничего говорить. Да и нечего будет сказать. Именно этого он хотел добиться от Сэма?

Льюин собрался уходить.

— Если тебе понадобится помощь с... с...

— Конечно. Спасибо, Льюин.

* * *

Льюин шел через поле. Он думал о том, что Сэм не захотел знать, как погиб Элвис, как его нашли на камнях. Дома Льюин стянул с себя всю одежду и бросил ее в стиральную машину. Девяносто градусов. Он стоял голый возле раковины и долго тер руки мылом. Ему казалось, что крошечные частицы собачьего трупа проникли во все его тело.

Нет, Сэма больше интересовали вопросы загробной жизни собак. Льюин знал, что лишь в его снах мертвые предметы снова приходят в движение, начинается воскресение выпотрошенных внутренностей и каждая часть дергается и ползет к своему собственному пресуществованию.

Он с плеском нырнул в ванну. Его черные волосы нимбом плавали вокруг головы.

душа: то, что остается от тела после его смерти внимать: внимательно слушать (внимательно: старательно слушать)

Сэм обнаружил, что так случается все чаще и чаще. Он искал какое-нибудь слово в потрепанном толковом словаре, и выяснялось, что в его толковании использовались слова, значения которых тоже надо было искать в словаре. Он начинал смутно подозревать, что все объяснения замыкаются сами на себя. Слова имели значение слов, которые имели значение других слов; казалось, все они имеют значение друг друга.

Он вернулся к другой книге, к той, что много лет назад написали люди, которые не умели правильно писать.

"ГОСПОДЬ Бог мой, пусть душа этого младенца возвратится в него! И внял ГОСПОДЬ гласу Илии, и возвратилась душа младенца к нему".

Ну, здесь все понятно. Сэм аккуратно переписал это в свою красную тетрадь для упражнений.

13. Овцы

Сэм сидел на жесткой скамеечке, болтал ногами и тихо напевал. Ему нравилось в обувном магазине. Нравился приятный запах пыли и картона. Нравились горы коробок, стены, заставленные одинаковыми белыми контейнерами, парное содержимое каждого из которых имело свой цвет, размер и фасон. Он почувствовал, что тема финансов перестала быть минным полем, как еще совсем недавно. Раньше, когда ему были нужны новые ботинки или даже пляжные сандалии, родители погружались в напряженное молчание. После того как погибла Руфи, экономическая ситуация несколько улучшилась, но все равно подготовка к Рождеству была временем напряженных переговоров и определенного беспокойства. Сэм умел торговаться, он точно знал, как далеко можно зайти, не искушая судьбу, — выражение, которое в устах отца звучало как ругательство. Ты искушаешь судьбу, Сэм. Как правило, ему удавалось не пересекать эту невидимую, но очень четкую линию. Теперь умер Элвис, и Сэму купят новые кроссовки. Это не будет рождественским подарком — к празднику он получит что-нибудь еще. Конечно, не классную электронную игровую приставку, с которой он открывал торги, но к этому он был морально готов.