Саймон Магинн - Овцы

• Название: Овцы
• Автор: Саймон Магинн
• Издательство: АСТ
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1991
• ISBN: 5-17-004975-7

Смерть издревле реет над открытыми всем ветрам равнинами Уэльса. И древние домены Смерти остаются в ее владении и теперь. Пока еще — неявно. Пока еще — незаметно. Пока еще... Ненадолго... Потому что в старинной валлийской усадьбе уже обнаружены странныекости, захороненные много лет назад... Потому что молодая художница уже захлебывается в пучине безумия, и работы ее начинают обращаться во что-то очень странное... Потому что маленький мальчик уже балансирует на грани между миром реальным и миром ирреальным — миром странным, погибельным, темным... И все отчаяннее, все жалобнее, все безнадежнее блеют в ветреной ночи всезнающие овцы...

---

— Я хочу еще часок покопать. Как у вас там говорят, задето мое любопытство.

— Хорошо.

Она вернулась в дом и стала смотреть, как рисует Сэм; он все время что-то бормотал.

* * *

Джеймс копал. Кости были повсюду. Оказалось, он выкопал канаву гораздо дальше, чем лежала аккуратная линия перевернутого дерна. Овцы с соседнего поля собрались у выбоины, пробитой Сэмом в стене. И смотрели.

Овечьи кости, сказал он сам себе. Просто овечьи кости.

Почему?

Слишком маленькие для человеческих (если, конечно, это не кости детей). Слишком маленькие. Кости крохотных существ. Зачем кому-то понадобилось хоронить крохотных существ? Его мысли лихорадочно вертелись вокруг этой темы.

Он копал все быстрее, с яростью втыкая лопату в липкую вязкую глину. Овцы смотрели на него мертвыми глазами, бесчисленное количество пустых черных маленьких глаз. Они принялись толкать друг дружку; их уши стояли торчком, шеи были вытянуты вперед.

Он бросил лопату и поднял с земли одну из костей. Она наполовину почернела. Жареное мясо. Вот что это такое. Здесь жарили мясо, а кости закапывали.

Сэм рисовал дом. Из трубы шел дым. Адель удивленно наблюдала за ним. Дыма было очень уж много.

Черных костей оказалось очень много, концы некоторых из них были обугленными и крошились. Овцы тихонько блеяли, толкаясь и напирая на стену. Такой странный обычный овечий крик: «бе-е-е-е»: больше похоже на «ме-е-е». «Me». Такой звук издают младенцы. Когда им что-то не нравится. Когда, например, кто-то делает им больно. Сжигает их...

Он покачал головой и поднял лопату с земли. Сэм макнул кисточку в воду; вода в волшебной баночке стала очень мутной. Он снова потянулся к черной краске. Побольше дыма, но теперь не из трубы, а из одного из окон на последнем этаже. Он бормотал все громче, и у Адель опять закружилась голова.

«Не прикасайся к ним!»

«Ме-е-е-е!»

Джеймс перевернул лопатой что-то более тревожное, чем белые кости. Что-то голубое. Небесно-голубое. Он поднял это с земли и увидел, что это шерсть. Кусок шерстяной материи. Обугленный.

«Ме-е-е-е!»

Он застыл с голубым куском шерстяной ткани в руках. Адель увидела, как Сэм бросил кисть, брызнув еще больше дыма на чернейшее небо, выбежал из кухни, распахнул дверь и побежал по полю.

Джеймс швырнул кусок материи с обрыва в море, обернулся и увидел, что Сэм вернулся и роется в липкой земле.

— Сэм? — удивился Джеймс. — Что ты здесь делаешь?

Адель смотрела на них с порога; ее сознание заполнилось черным дымом.

— Он испугался их, — сказал Сэм, — он подумал, что это — злые духи. А они испугались его. Они кричали. Вот так.

Сэм взял в обе руки кости, открыл рот и закричал. Над полями разнесся безумный визгливый вопль ужаса. Он набрал еще воздуха и заорал снова. Это был дикий, нечеловеческий, свирепый первобытный вопль. Джеймс схватил его, и Сэм вдруг обмяк и рухнул на кучу костей.

Мясо на ребрышках с соусом чили.

Адель рванулась к нему, смутно чувствуя, как на нее из-за стены настороженно смотрят черно-белые морды.

Джеймс двинулся ей навстречу, держа на руках Сэма, словно тюк с бельем.

— Беги звони доктору. С ним что-то вроде...

— Здесь нет телефона! Нет телефона! О Господи!

— Адель. — Джеймс говорил громко, но не кричал. — Сходи к Льюину и позвони доктору.

— Может быть, мне лучше остаться с Сэмом? О Господи, да что же это с ним? Почему он кричит?

— Нет. Я останусь с Сэмом. Иди звони.

Адель бегло глянула на Сэма, дотронулась до его головы, а потом Джеймс пошел мимо нее, и она побежала по полю. Она отметила, что овцы разошлись. Больше не на что было смотреть. Все кончилось.

Джеймс отнес Сэма в дом и понял, что ему некуда его положить. Ни дивана, ни кресла. В гостиной вообще не было мебели. Он прошел в кухню и, расчистив место среди красок и кистей, положил сына на стол, хотя чувствовал, что этого нельзя делать. Тело было абсолютно обмякшее. Казалось, что он крепко спит. В уме всплывали обрывки полузабытых слов: эпилепсия, нарколепсия, истерический паралич. Может быть, он просто потерял сознание, словно викторианские женщины, когда их пугали до смерти. Прежде чем закричать, он что-то бормотал о том, что испугался. Могут ли люди терять сознание от страха?

Джеймс смотрел на своего сына, скорчившегося на столе, и пытался заставить себя думать. За то время, пока сюда доберется врач или «скорая помощь», он может сам доехать до Фишгарда. Если необходима срочная медицинская помощь, то будет лучше именно так и сделать, а не заставлять других сначала ехать сюда, а потом обратно. Казалось, было чудовищной ошибкой стоять просто так и смотреть, как мальчик лежит на кухонном столе. Он может оставить Адель записку. Джеймс кинулся искать ручку и бумагу и увидел рисунок Сэма на полу. Дым. Он поднял с пола влажную кисть и написал на обратной стороне рисунка огромными расплывающимися черными буквами:

УВЕЗ ЕГО В ФГРД. ЖДИ У ЛЬЮИНА, ПОЗВОНЮ.

Он начал шарить по карманам в поисках ключей. Вспомнил, что оставил их в куртке. Где эта чертова куртка? Ты сбросил ее у отстойника. У ямы. Он выбежал из дома и побежал вдоль гряды перевернутой земли. Коричнево-зеленый анорак лежал у края выкопанной им ямы. Вокруг уныло валялись кости. Он схватил куртку и бросился назад.

Сэм уже сидел и тер руками глаза.

— Сэм?

— Что?

Сэм посмотрел на него мутным раздраженным взглядом, как всегда бывало, когда он просыпался.

— Как ты себя чувствуешь?

— Горло болит. Я рисовал, а потом упал в яму. Теперь болит горло.

Это от воплей. Интересно, он помнит, как кричал?

— И все? — спросил Джеймс и сделал шаг в его сторону, испытывая необъяснимое нежелание подходить слишком близко.

— Кроме горла, у тебя ничего не болит?

— Ничего. Кто это был возле ямы?

Что?

— Что ты имеешь в виду? — Джеймс подошел к столу и сел у ног Сэма.

— Какой-то человек стоял возле ямы. У него была палка.

Сэм с трудом держал глаза открытыми, как будто хотел спать. Джеймс внимательно смотрел на него.

— Сэм, это я стоял возле ямы. У меня была палка. Я копал. Помнишь?

— Нет, это не ты, — сказал Сэм, сердито покачав головой. — Это был другой человек. У него была палка. Почему я на столе?

— Я хочу отвезти тебя в город. Не хочешь покататься?

— Ладно, только мне хочется спать. Сейчас поздно?

— Пойдем, шеф.

Джеймс помог ему сползти со стола, и мальчик неуверенно встал на ноги. У него был такой вид, как будто бы он приходил в себя после наркоза.

— Мы возьмем Элвиса?

— Нет. Ты можешь идти сам? Хочешь, я тебя понесу?

— Ноги какие-то странные.

Ему удалось доковылять до машины, он залез в нее и заснул на заднем сиденье раньше, чем Джеймс повернул ключ зажигания.

* * *

Адель уставилась в записку, оставленную Джеймсом. Она никак не могла понять, что в ней написано. Прошла целая минута. Потом она подумала: ублюдок, не мог меня подождать? Такое ощущение, что он хотел от меня избавиться. Сволочь! Теперь ей придется ждать несколько часов, и это в том случае, если он вообще не забудет позвонить. Она нашла сигареты и закурила.

Льюин ужасно удивился, когда она прибежала к нему в гараж. Он копался в каком-то моторе. Нет, он просто пришел в ужас. Она кричала: «Доктор! Срочно нужен доктор!» Он просто начал пятиться от нее с гаечным ключом в руках. Она резко рассмеялась. Очередная баба кидается на него с ржавым гвоздем.

Пройдет по меньшей мере полчаса, прежде чем Джеймс сможет позвонить. И наверняка ему придется какое-то время проторчать там. Час, наверное. Она посмотрела на часы: всего четверть второго! Она чувствовала себя так, будто не спала несколько дней. Вышла из дома, пошла по полю. Казалось естественным пойти вдоль прокопанной Джеймсом канавы. Потом по дорожке из желтого кирпича. И в конце концов остановиться у ямы.

Она наклонилась и заглянула туда. Черная земля, влажная на вид. Несколько костей. Что могло заставить Сэма так кричать? Что он увидел? Когда он был маленьким, она несколько раз замечала за ним странность — он сидел, уставившись в абсолютную пустоту, и глядел из своей кроватки туда, где могла бы находиться голова взрослого человека. Однажды он вытянул руки и сказал: «Да! Да!» — радостно лепеча. Она решила, что дети всегда видят каких-то призраков. То же самое бывало с Элвисом. Он мог неожиданно замереть, прижать уши и зарычать. А вокруг никого. Но Элвис еще всегда рычал на людей в шляпах и (к ее постоянному стыду) на негров. Расист. Где он этого набрался?

А потом она подумала: а где Элвис? После нескольких непродолжительных формальных встреч с овцами, не приведших к определенным результатам, он решил держаться от них подальше. Ему просто не понравилось, как они смотрели на него, решила Адель. Несколько секунд бессмысленного глазения друг на друга — он опускал голову, начинал пятиться и облизываться. В нем явно не просыпалось врожденное желание согнать их в стадо. Она обошла вокруг отстойника и увидела его: на морде стыдливая ухмылка, между лап — кость. Она рассмеялась. С точки зрения собаки, мир и все в нем — это просто еда. Всего лишь мясо.