Андрей Марченко - Люди, дружившие со смертью

• Название: Люди, дружившие со смертью
• Автор: Андрей Марченко
• Жанр: Фэнтези

---

– Здрасти… – прошипел Бун так тихо, что это расслышали только мы. Затем он резко сделал шаг в сторону слуги. То вздрогнул, но не побежал, а лишь сжался… Бун тихонько засмеялся. Когда мы разошлись достаточно далеко, он прокомментировал увиденное:

– Так и вся их армия – машет знаменами, а случись война – задница-то голая…

На привал мы остановились на окраине села. Обычно прокаженные обходили села стороной, лишь немного позвенев бубенцами в стороне, дабы жители вынесли на дорогу перед ним какой-то еды. Проказы боялись, после ухода прокаженного дорогой старались не пользоваться, но часто жадность побеждала, и прокаженным доставались помои. Разместились мы под огромным деревом ввиду деревни, не доехав до заборов с четверть версты. Неведомо как они узнали про нас, но на околице деревни нас ожидали крестьяне с кольями и косами наперевес. Ади оставил нас и пошел за провиантом. Он купил бутыль самогона, хлеба, сыра, зелени и кружок домашней колбасы.

– Тебе продали? – удивился я.

– Ну да. Я платил серебром – а ведь нет чище его металла… И потом, они узнали меня и решили, что смерть боится меня до смерти.

– А прокаженный?

– Ты разве не знаешь что палачам, равно как святым и особам королевской крови дозволено общаться с прокаженными… Тем более, если прокаженный – сам палач. Они рассмеялись. Смех у них тоже был похожий, тихий. Так обычно смеются люди, привыкшие подавлять рефлексы, жить незаметно. И мы пировали почти целый день, лишь переползая в тень, когда она убегала от нас. Народец из села сперва почти весь собирался на околице, а затем разошелся по делам. Остались только дежурные, которые тут же разожгли костры. Не знаю, что они в них бросали, но те давали столько копоти, что ветер, дующий как раз между нами и деревней, иногда просто скрывал дома. Я не прикасался к Буну, хотя алкоголь съел почти всю мою осторожность. Но Ади спокойно болтал, чокался, произносил тосты. Как оказалось, знали они друг друга давно. Общих привычек у них было много – сперва я думал, что это издержки их работы, но потом оказалось, что Бун одно время был наставником Реннера.

– Сколько тебе осталось? – спросил меж тем Ади.

– Лет пять… Я не сразу понял, что они говорят о смерти Буна. Они слишком долго ходили рядом со смертью, что не боялись и своей собственной. Самогон и солнце сделали свое дело, я задремал, забылся. Не снилось мне ничего, да и дремал я недолго. То, что я спал, осталось незамеченным для моих спутников – они продолжали что-то оживленно обсуждать. Я прислушался – говорили то ли о последнем, то ли о предпоследнем заказе Буна. Тогда он убил дракона.

– … Прислали гонца, говорят, мол, животина благородная нехорошо ее травить, или там по подлому из баллисты шарахнуть. Надобна ордалия один на один… Хотя, думаю, тут слукавили – думали, если он меня сожрет, то издохнет от лепры… Как тебе мысль – прокаженный дракон?… Оба засмеялись.

– Причем, говорят, пришли ко мне первому. Ну я собрал манатки и в дорогу… Запросил, к слову, немного, но потребовал себе голову дракона. На этом заспорили. Только я сказал, а что будет, если я во время боя ему черепушку распанахаю? Припугнул, значит… Ну они согласились – там еще сочинили невесть, чего, мол дракон как есть треглавый… Был бы трехглавым – так, убить, верно, полегче. Три головы – в три разные стороны тянут, а ты с четвертой ему в задницу!… Мдя… Значит, я пошел на дракона. В первый день выпил для храбрости одну, другую, третью… Ну напился вдрызг и тут же заснул. Бун задумался, что-то припоминая.

– Короче, убил я его. Или ее… Высотой, может полторы сажени, что длинный – это да. Особенно хвост. Огнем не пыхал, врать не буду…

– И как ты его убил?

– В лес заманил, да меж ребер мечом ткнул… Оно, знаешь, все говорят: мудрый, мудрый, а ума у него не больше чем у жабы. Но устал сильно, а тут еще дождь начался, похмелье, значится… Опять же на погоду зуб разнылся. Так я завалился спать, укрывшись драконьим крылом. Туша большая, остывает медленно, но к утру закоченело, я задубел просто, простыл, потом три дня в местном замке самогоном лечился… А после столько же – от похмелья…

– И чего ты на дракона поперся? А если б сжег?

– Но не сжег же?… Мне голова была нужна, ну и кровь я слил. Один знакомый чародей сказал, что попробует сделать лекарство от болезни. Хотя, думаю, врет… Он рассмеялся, и в его смехе слышалась печаль.

– Да ладно тебе, Бун… – начал было успокаивать его Ади, – медицина ушла далеко вперед…

– Угу… Народ мрет от болезней, о которых лет двадцать назад никто и не слыхивал. Я так думаю, мне поможет только одно лекарство. То, что за могильной плитой. Ибо всем известны целебные свойства могилы, особенно в лечении горбунов… Солнце закатилось за лес. Долго светило из-за него, потом наступила ночь. Костер у нас уже горел. Но весь самогон мы уже выпили, а все слова были сказаны. В костер перестали подбрасывать щепки и мы заснули прямо там, где и сидели.

Первое, что я увидел, когда проснулся, была клеверинка. По ней карабкалась букашка. Я подумал, что в этом есть что-то не то. Закрыл глаза, подождал пока сердце сделает пять ударов… И открыл глаза снова. Ощущение неправильности не пропало. Я снял букашку и осмотрел ее – она была самой обыкновенной – шесть лапок, броня, усики. Я дыхнул на нее. Она обиделась, выпустила крылышки и улетела. Мне стало немного завидно. Меж тем, в ней все было нормально. Значит, что-то не так было в клевере. Я сорвал его. В голове отчего-то пронеслось: если бы у цветов был бы разум, то клевер, вероятно, стал бы наимудрейшим. Почему? Я и сам не знал… Не знал я и отчего говорили, будто четырехлистный клевер приносит счастье. Я не видел такого никогда – однажды я перелопатил полпуда клевера, но так и не нашел подобного. Потом я понял – удачи мне тогда хватало. Я запросто мог обойтись и без клевера, тем паче, что подков у меня было предостаточно – четыре на каждой ноге коня… Но у сорванного клевера одна клеверинка была в два листа. Я осмотрел кустик повнимательней – третий лепесток не был сорван. Он не вырос изначально. Что он мне предвещал? Неудачу? Смерть? Чью? Кстати, о смерти…

– А где Бун? – Спросил я.

– Он ушел… Если тебе от этого приятно – велел кланяться господину Кано.

– Отчего он ушел? Чтоб нас не заразить?

– Не говори глупостей. Это мы ему мешаем.

– Мешаем? Каким образом?

– Ну да. Видишь ли: два конных – обычное дело. Прокаженный же новость, что забывается через три дня. Меж тем, если нас троих будут видеть достаточно часто, то по провинции поползут слухи. Мне-то все равно – а вот Бун известности не ищет. Ему напротив нравится, что у прокаженных нет лица. Я бросил клеверинку на землю и огляделся по сторонам. Хотелось пить – я протянулся за водой отставленной с вечера. Ночью в чашку упал желтый лист и окрасил воду в свой цвет. Я понюхал воду – она была без запаха. Тогда я пригубил на глоток, покатав его во рту. Вкус был горьким как у остывшего отвара, но можно было пить. Откинувшись спиной на дерево, сидел Ади и соломинкой ковырялся в зубах. Я попытался вспомнить, что мне снилось – лучше бы это не удалось. Мне приснился прокаженный дракон. К чему бы это? Я выплюнул воду на землю:

– Что-то не так? – спросил Ади.

– Ты веришь в сны?

– В сонники не верю, а вот в сны – да… Час от часу не легче. Он протянул мне кусок колбасы и хлеба, я отказался. Затем Ади показал на бутылку самогона – я тоже покачал головой.

– Ну раз есть не хочешь, может и в дорогу? Пока седлали коней, я осмотрелся по сторонам – погас не только наш костер. У селян костры тоже изошли дымом, и полымем, и теперь только от одного подымалась в небо тонкая струйка. Стража тоже была невелика – лишь пару человек. Под нашим деревом было не то чтоб чисто – мы здорово намусорили, оставив, вытоптали траву. Впрочем, значения это не имело – наверняка после нашего отъезда сюда нанесут дров и выжгут все к чертям до полного остекленения земли. Я запрыгнул в седло, Ади уже был на коне.

– Ну фто? – сказал он, дожевывая колбасу, – поефали дальфе?…

– Поехали… Ади, скажи, но только чесно, ты хоть руки помыл после Буна?

– Как гофорил наф обфий друх Эрфаль: «Неа». А зафем? ! Дорога к храму

– Тяжела, понимаешь, дорога к храму! Путь тернист и опасен – чтоб идти по нему надобно сердце храброе, дух твердый, да сталь каленую. Ади безусловно кривлялся – дорога была не лучшей, но вполне терпимой. Конечно же, она была несравнима с торговым трактом, на который мы ступили утром. Но ближе к полудню перед нами показался обелиск – солидный каменный, поросший мхом, побитый. Надпись на нем призывала путника преклонить если не колени, то на колено и помолиться. Так же сообщалось, что в восьми милях от тракта расположен монастырь братьев Ордена Пламенеющего меча. Ади остановился у обелиска, недолго подумал и пустил коня на проселок. Дорога шла полями. Здесь недавно шел дождь. Вода собралась в колеях и дорогой проехать было трудно, поэтому мы ехали по примятой придорожной траве.