Алексей Мартынов - Взывая из бездны

• Название: Взывая из бездны
• Автор: Алексей Мартынов
• Жанр: Ужасы и Мистика

Я смеюсь, чтобы не заплакать, и рыдаю, чтобы вновь засмеяться, но к концу сказки добро обязательно победит зло, поставит на колени и зверски убьёт...

---

 "Опять дача, опять картошка, и ни компа тебе, ни Mtv! Ну что за отстой." - так думал Лёша.

Но всё когда-нибудь кончается и дождь, а вернее сказать подобие урагана, постепенно заканчивался и уже к трём часам дня на небе не было ни облачка. Солнце снова выглянуло из-за туч. Выглянув в окно, Лёша мог наблюдать большие разрушения: половина стоявших во дворе "ракушек" была перевёрнута и разбросана в разные стороны, было повалено одно дерево и одна большая и красочная афиша L&M; на улице царила полная разруха.

 "Красота," - подумал Лёша.

- О, господи, какой ужас, Алёша взгляни, всё сорвало и разбросало... Хорошо бы чтобы твой отец не попал в этот ливень! - Кричала в страхе мать Алексея Маргарита Акакиевна - ужас до чего набожная женщина.

- Да, что тебе не нравится, мама? Ну, прошёлся небольшой дождичек, ну повалило пару ракушек, но ведь никто не умер.

- Побойся бога, это благо что никто не пострадал, а ведь могли бы. По радио только что сообщили, что этот ветер совсем немного не дотянул до отметки ураган. А если бы ты сейчас на свой рынок ехал?

- Ой, мама, хватит тебе выдумывать... Ведь не поехал же. Давай лучше мой день рождения праздновать!

- Вот сейчас отец придет и отпразднуем.

- Вот ведь гадина, и на фига я у неё родился? Всё пристаёт и покоя от неё нет. - сказал про себя Папортников.

Взглянув на старинные, ещё дореволюционного времени, фамильные часы, наш герой убедился, что отец ещё не скоро явится домой. Старые часы как раз отбивали три часа дня. Тонк-тонк-тонк.

Дабы хоть как-то развлечь себя, он достал откуда-то из-под кровати любимую порнушку. Красивая надпись "PLAYBOY" красовалась на обложке, тут же пребывала красивая обнажённая девушка, хотя правильнее было бы сказать - проститутка, поскольку именно такие девушки, в понимании Алексея, так просто не отдавались мужчинам, а только за деньги. Вперив глаза в эту красоту, он постепенно уходил в мир своих эротических грёз и фантазий. Ему казалось то что он лечащий доктор, а она - пациент, то он - рабочий, пришедший домой после тяжёлого трудового дня, а она его верная жена. Не то, чтобы он был извращенцем, но каждый мыслит в меру своей испорченности. Так бы он, наверно, и грезил ещё часок, но тут его чуткий слух услышал чьи-то шаркающие шаги в вестибюле, и шаги направлялись к его комнате.

- Чёрт, это мать! Если она увидит порнушку, то она меня убьёт! Куда бы её спрятать?!? - в панике думал он. Но, он не смог найти более подходящего места для этой цели, как собственный школьный ранец. Алексей наскоро и в панике запихал журнал в ранец и принял самую развязную позу, которую он знал - позу сна. Нет, он не боялся материных угроз по поводу порно, он боялся, что она может сильно на него обидеться, ведь они зарабатывали не так уж много, а деньги от неё он получал на завтрак в школе. Мать не могла выдержать то, что её сын тратит деньги на такую ерунду, вместо того, чтобы обедать, а значит и лучше учиться. Но её сын не обедал, не хотел учиться, а Маргарита Акакиевна, кроме её набожности, была ещё больна слабым сердцем, и такое потрясение могло очень ей навредить.

Но вот дверь в комнату Лёши открылась и на пороге действительно появилась его мать. Эта была полная женщина средних лет, с очень длинными волосами. Волосы её были этакого каштанового цвета с радужными переливами на солнце, так что, смотря на них, можно было и не смотреть на радугу. Но сейчас на её волосах был яркий шёлковый платок. Она взглянула на своего сына, тяжело и протяжно вздохнула, и, тихонько пожелав сладких снов, вышла из комнаты. Через некоторое время на кухне уже что-то журчало и шкварчало. А уже через полчаса, насмотревшись на журналы и решив немного развеяться, Алексей вышел на кухню и ласково прошептал матери: "Я ухожу, буду через пару часов." Мать ничего не ответила, только грустно взглянула на сына.

На улице было светло, но свет этот не очень-то радовал Лёшу. Во время прогулки ему предстояло ещё зайти к Александру Александровичу, как и обычно, раз в неделю взять товар. Он шёл по старым глухим и мрачным подворотням, не понимая, зачем он здесь идёт, но не он хотел, чтобы его кто-то видел. Дело предстояло нелёгким, но такова работа; как он собирался жить в будущем он не задумывался. Иногда, правда, в лёгком опьянении по поводу крупной сделки до него начинали доходить какие-то проблески осознания собственной беспомощности и что он вляпался не в тот бизнес, ибо торговля наркотиками была нелёгкой работой, за которую всё же немало платили. А риск был немалым ибо за домом Александра Александровича (фамилию он так и не захотел назвать), как предполагал Лёша, постоянно следили. Он не раз видел странных парней, шатающихся возле подъезда, и опасался их. Как бы то ни было, но на дворе был ясный день, тучки рассеялись, а в переулках всё время царила вечная тьма апокалиптической ночи. Со стен злорадно смотрели мелкие окна, как бы напоминая о том, что смерть неизбежна. Эти доставшие до глубины души надписи на стенах всё гласили об одном и том же: "ДЕЦЛ - УРОД", "Кино - Виктор Цой", "коля любит иру", "Все дерьмо, а мы крутые!"; но все они были не более чем выпендрёж. Его начала одолевать смутная мысль о несовершенстве мира. Понаходившись долго в подобных застенках Гестапо, может развиться истерия.

Вот так и шёл бы он через хмурый лабиринт, погружённый в свои мысли, если бы вдруг его не одёрнул грохот где-то неподалёку. Грохот был такой силы, как будто упал самолёт. "Не моё дело," - подумал Алексей, и правильно, потому что поверни он назад, одному чёрту известно, что бы было. Сразу после грохота откуда-то сзади побежали люди, ужас был написан в их глазах. Один человек упал и из его рта хлынула кровь. Лёша тоже побежал в общем направлении, но не успел он пробежать и двух метров, как кто-то большой и тяжелый упал на него, придавив его собственным весом. Казалось, что в этом мужике больше тонны веса. Лёше на голову посыпались мелкие камни.

Кое-как выбравшись из-под этого мешка с навозом, он попытался осмыслить ситуацию. Оттуда, откуда он пришел и откуда бежали люди, вырывались языки пламени и слышались крики. Надо было бежать, но куда и зачем? Такие вопросы мучили его в эту минуту. Но он забыл всё, и языки пламени и бегущих людей и даже ноющую руку, когда услышал вой сирен. К месту взрыва подъезжали не менее десяти машин скорой помощи и милиции.

- Пойти, что ли, посмотреть в чём дело? А вдруг меня схватят? Ладно, будь что будет. Как говорится, que sera - sera.

Лёша шёл обратно к этому пылающему аду. Но не успел он пройти и двух шагов, как впереди он увидел фигуру в форме милиционера, идущую прямо на него. Фигура что-то истерично кричала, но на разборы не было времени. Лёша понял: пора бежать. И он  побежал, как никогда в жизни ещё не бегал. Так бы он, наверно, и бежал, если бы не сильный толчок в спину. Боли не было, но силы резко уходили от него. Он чётко ощущал, что не протянет и нескольких секунд. Хотя, что были эти секунды сейчас, когда вся жизнь как будто бы пролетела перед глазами.

Он видел себя ещё в самом детстве, когда он, будучи ещё пятилетним ребёнком, бежал в деревне по песку. На дворе было лето, и он, в одних шортиках и без обуви, бежал по тёплому мелкому песку. Свежий ветер дует ему в лицо, развевает его волосы. Вот он добежал до реки и, прямо в шортах, нырнул в неё. Вода тоже по-летнему тёплая и какая-то даже ласкающая. Он плывёт по реке, хоть и неуклюже, но плывёт. Вынырнув и оглянувшись по сторонам, он видит бегущего к нему дедушку.

Но фигура бегущего дедушки медленно расплылась в фигуру бегущего к нему мента. Служитель порядка что-то невнятно выкрикивал и размахивал пистолетом.

 "Сегодня ночью по улицам будут бродить мертвецы..." - подумал Лёша и отключился.

Вот он, знакомый берег реки. Вокруг всё залито солнечным светом, по небу плывут облака, такие близкие и, вместе с тем, такие далёкие, трава шелестит под босыми ногами, прохладный ветерок обдувает, и хочется побежать к нему навстречу, взмахнуть руками и... полететь. И Лёша побежал... Ветер дует ему в лицо, теребит его взъерошенные волосы. Справа течёт река, названия её никто не помнит, да это и не надо, все называют её Великой Рекой. Да, она и впрямь велика. По всей своей длине, на которую Лёша убегал, она не сужалась, не расширялась, текла она всегда медленно и неторопливо. Даже когда по весне таяли снега, она текла также вальяжно и спокойно. За это спокойствие дедушка любит называть её Спокойной. Многие мальчишки из деревни соревновались в переплытии реки, но лишь немногим это удавалось.

Если пройти по реке, то можно увидеть старую сторожку. В ней сидит такой же старый, а может и старше, сторож Иван Жид. Никто не знал точно, Жид - это фамилия, или его так прозвали. Но, как бы то ни было, он был большим жидом. От своих друзей Лёша слышал, что у Ивана жена утопилась в этой реке, с тех пор он и сторожит реку, дабы никто не утонул и не посягнул на его жёнушку. Поговаривали так же, что по ночам он подолгу молился у реки, у того места, где его жена бросилась в воду. Помимо этого о нём ходило много слухов, например, что он иногда ходит по кладбищу и ищет там души умерших, дабы воскресить свою жену. Иван был замкнут, дети его не очень любили.