Фредерик Марриет - Приключение собаки

• Название: Приключение собаки
• Автор: Фредерик Марриет
• Издательство: Logos
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1992
• ISBN: 5-87288-022-7

Роман «Приключение собаки» отличает необычайно занимательный сюжет. В нем описаны события, связанные с борьбой католиков и протестантов за английский престол. Интересно рассказано о судьбах людей, так или иначе принимавших участие в этих событиях.

---

— Что это за птица такая, дядюшка Авраам?

— Это — славный и честный человек, каких мало! — ответила за старика Могги.

— Эй, да разве это называется человеком, это крошка без ножки! — захохотал гигант.

— Посмотрим, что-то ты можешь сделать, маленький человек! — сказал другой из присутствующих.

Не говоря ни слова, Джемми схватил говорившего за его брючный ремень, приподнял его на воздух и с такой силой перебросил через стол, что все присутствующие ахнули от удивления.

— Вот каков мой неоцененный утеночек! — воскликнула восхищенная его поступком жена.

— Да, — сказал первый, задевавший Джемми, — ты силач не на шутку. Но что же ты можешь сделать без ног?

— Я, по крайней мере, не сбегу, как ты это делал десятки раз! — отвечал Джемми.

— Аа, вот что! Ну, ты поплатишься за это! — воскликнул гневно гигант и схватил его за шиворот, но Джемми так удачно подшиб его ногой, что он грузно упал навзничь во всю длину.

— Браво! Браво! Молодчина! — закричали остальные.

— Вот каков мой дорогой, ненаглядный маленький утеночек! Теперь ты показал им, что можешь сделать! — ликовала Могги.

Гигант встал и, очевидно, стал искать какого-то скрытого на себе оружия, но Нанси угадала его намерение и грозно крикнула:

— Как ты смеешь! Попробуй только! Получай, что получил, и будь доволен, а не то!… — и она погрозила ему пальцем.

Вслед за тем Нанси и ее протеже отправились к пристани, чтобы на лодке старого рыбака переправиться на остров. Супруги захватили с собой кое-что из своих пожитков, в том числе и неразлучную скрипку Джемми. Ночь была тихая, звездная, море не шелохнулось. Лодка вскоре вышла из гавани; все трое поприумолкли, и Джемми машинально стал побрякивать струнами своей скрипки, он пользовался как гитарой.

— Я слышала, что вы хороший музыкант, мистер Салисбюри! — сказала Нанси Корбетт.

— О, да, мистрисс Нанси! Он большой мастер и поет тоже точно соловей! — отвечала за мужа Могги. — Ведь правда, моя уточка?

— Куак! Куак! Куак! — отозвался Джемми.

— Так вот, мистер Салисбюри, не споете ли нам что-нибудь? На воде так приятно раздается пение, мне же не часто придется вас слышать!

Джемми не любил заставлять себя упрашивать и охотно согласился исполнить желание Нанси, а кончив, сказал, что теперь очередь за ней, так как и ее Бог голосом не обидел. Нанси отвечала, что давно не пела.

— Я пела, когда была очень молода и счастлива, — говорила она, — потом пела очень много, потому что меня заставляли петь, хотя на сердце у меня кошки скреблись. А теперь мне петь некогда. Но если Корбетт когда-нибудь устроится на берегу, в маленьком домике с палисадником под окнами и скворцом в клетке, тогда я опять буду петь от всей души, мы посмотрим, кто из нас будет петь больше и лучше — птицы ли в клетке, или я!

— Он устроится мало-помалу, когда дело будет сделано! — утешал ее Джемми.

— Да, когда дело сделано! — сказала Нанси со вздохом. — Но открытые шлюпы, бурное море и виселица, — все это стоит на пути к нашему счастью!

— Не вспоминайте о петле! Впрочем, мне, если бы меня вздумали повесить, нечего было бы заботиться о веревке: три носовых платка связать и хватит!

— Повесить моего ненаглядного Джемми, я бы посмотрела, как они это посмеют! — воскликнула Могли.

— Э!.. Могги, они и лучших людей, чем ваш муж, вешали!

— Лучших людей, чем мой муж! — воскликнула Могги. — Нет, мистрисс Корбетт, лучших никогда не было и не будет! Знайте это!

— Я хотела только сказать, что они вешали людей и с более длинными ногами, чем ваш муж!

— Я бы очень желала, чтобы вы, мистрисс Корбетт, оставили моего мужа в покое! Какое вам дело до того, какие у него ноги, длинные или короткие?

— Но, милая Могги, если он не сердится, то вам бы и подавно не следовало! Я ведь шучу и сама рада принять от вас шутку. Ведь не ревнуете же вы его!

— Ревную и даже очень, и всегда буду ревновать моего Джемми!

— Тогда вы должны ревновать его к скрипке, он у вас действительно отменный музыкант!..

Пела и Нанси, пел еще и Джемми, но вскоре старый рыбак напомнил им, что берег уже близко, и что им следует притихнуть, чтобы не быть замеченными.

Действительно, полчаса спустя лодка вошла в маленький заливчик и скрылась за скалистой косой. Рыбак, осмотрев внимательно линию брега и убедившись, что нигде ни души не видно, пристал; все тихонько высадились на берег и затем, поспешно миновав хижины рыбацкого селения, стали взбираться на темный, почти черный горный хребет. За ночь они перебрались на ту сторону острова, а под утро достигли хижин, расположенных над пещерой, где оставили свои пожитки, и стали спускаться на площадку перед пещерой.

— Теперь ты у меня здесь, моя дорогая уточка, и никто мне не помешает быть с тобой, никто не посмеет поднять на тебя руки, мой ненаглядный Джемми! — воскликнула Могги, кидаясь целовать и обнимать своего мужа.

ГЛАВА XXX. Мистер Ванслиперкен угощает дам, исполняя все их требования

На второй день после прихода куттера в Амстердам Ванслиперкен, согласно уговору, явился в дом синдика, чтобы повидаться с Рамзаем. Тот уплатил ему 100 гиней за свой переезд и за вскрытие депеш и поручил проделывать со всеми доверяемыми ему депешами то же самое, заявив, что он каждый раз будет получать за это по 50 гиней. Ванслиперкен вышел от него чрезвычайно довольный, решив, что как только он скопит достаточно денег, то выйдет в отставку и будет жить на покое. Но разве могло быть когда-нибудь достаточно денег для такого скряги, как Ванслиперкен? Перед отплытием он должен был еще раз зайти к Рамзаю, чтобы получить от него письма и новые указания относительно того, что ему следовало делать.

По его уходе Рамзай невольно призадумался. Как гадок, как омерзителен казался ему этот изменник!

— А сам я, — рассуждал он, — разве не играю по отношению к хозяину этого дома роли изменника и предателя? Но нет, я стою за правое дело, я служу своему государю. А если добьюсь любви и состояния его прекрасной дочери под видом друга и единомышленника, то не обман ли это? Не предательство ли? Нет, для женщины политика вообще не имеет значения; ее убеждения — убеждения того, кого она любит, ее красота и богатства достались бы в руки еретика и отступника, а теперь и она, и ее состояние будут служить правому делу!

Таким образом оправдывал в своих глазах свое поведение Рамзай и оставался совершенно доволен этими оправданиями, как всегда бывает, когда никто нам не возражает.

Между тем Ванслиперкен, с удовольствием ощущая тяжесть червонцев в своем кармане, идя к своей шлюпке, рассуждал так:

«Если я и потерял несколько тысяч из-за лая Снарлейиоу, то взамен этого открыл новый источник доходов; если я потерял Портсмутскую вдовушку, то зато снова примирился со вдовой Вандерслуш, у которой тоже прикоплено немало звонких червонцев; кроме того, и мать уже стара и, вероятно, скоро умрет, — и тогда мне достанется все, что у нее скоплено». В таких приятных размышлениях Ванслиперкен вернулся на судно и, вспомнив о нежных чувствах капрала к Бабэтт, отпустил его на берег, как теперь делал почти ежедневно. Бедная жирная вдова Вандерслуш целый день ни на минутку не имела отдыха; днем она должна была притворяться влюбленной в лейтенанта, а когда наступали сумерки, нежничать с капралом.

Куттер «Юнгфрау» простоял около двух недель в Амстердаме и затем вернулся с депешами от Генеральных Штатов, а также и с письмами от Рамзая в Портсмут. Тотчас по прибытии лейтенант Ванслиперкен явился в адмиралтейство, где и сдал казенные депеши, а затем понес частную корреспонденцию в дом еврея Лазаруса, где получил свой обещанный гостинец в 50 гиней, с которыми направился прямо к матери. Старуха была еще жива и по обыкновению встретила его словами: — Ну, принес ты денег, сын мой? Ванслиперкен молча выложил ей на колени 150 гиней.

— Благословляю тебя, сын мой, а мое благословение должно что-нибудь значить, потому что я всегда только проклинала, а не благословляла! Но теперь я вижу, что мой сын убийца и предатель, прекрасно! И у тебя теперь уж много золота, это еще того лучше! Добрыми-то делами никто ничего не нажил, а только всегда в дураках оставался!

Ванслиперкен рассказал матери историю с Костлявым и высказал убеждение, что этот парень заколдован, что его не принимает вода, и пуля не берет.

— Кому быть повешенным, тот не утонет, — сказала старуха, — но ты все-таки попытайся еще и еще, и ты своего добьешься. А теперь иди себе, сын мой, наживай деньги!

Выйдя от матери, Ванслиперкен направился к пристани, намереваясь вернуться на судно, как вдруг на повороте одной из улиц его остановила миловидная маленькая девочка и, осведомившись, не он ли лейтенант Ванслиперкен, сказала, что ее госпожа желает видеть его и просит зайти к ней на четверть часа.

— Кто же твоя госпожа, девочка? — осведомился лейтенант.