Павел Марушкин - Музыка джунглей

• Название: Музыка джунглей
• Автор: Павел Марушкин
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-18936-Х

Хотите невероятно, бесстыдно, просто по-свински разбогатеть? Если да, отправляйтесь в непролазные джунгли – ведь где-то там спрятаны сокровища, награбленные пиратами-обезьянцами. А это – горы золота, драгоценностей и прочего имущества, отнятого у мирного населения. Безбашенный каюкер Иннот и его друзья, охотники на монстров, двинулись в путь. Ценности найти, как ни странно, удалось. И шедевром отбитой у воздушных флибустьеров коллекции стал… дневник сексуальных похождений знаменитого пиратского капитана по кличке Ёкарный Глаз. Издательства города Бэбилона наверняка устроят драку из-за этой сенсационной книги. Главное, добраться с ней до мегаполиса. Где, кажется, начинаются глобальные беспорядки…

---

– Столько мест нам необходимо. Остальные покинут Занавес другим способом.

– Каким?

– Ну… У каждого племени – свои секреты, – уклончиво заметил посол.

Свистоль помолчал.

– Нам надо посоветоваться.

– О, конечно! Мы можем пока остаться в вашей деревне?

– Можете. Это не займёт много времени.

Когда последний гость покинул Папину хижину, Свистоль нагнулся и некоторое время смотрел в щель между прутьями.

– Ушли, – сообщил он. – Хоть они и говорят, что не понимают по-нашему, – кто их знает на самом деле?

– Что скажете, доцент? – спросил Папа.

– Ну… В их словах есть определённый резон, не так ли?

– Так-то оно так…

– Секрет Железного Занавеса был бы нелишним для нас, как вы полагаете?

– Нелишним, – признал Папа. – Возможно, это действительно решило бы проблему защиты на новом месте.

– То есть в Вавилоне? Но кто позволит нам сажать там железную колючку?

– Вы неверно ставите вопрос, – усмехнулся Папа. – Кто может помешать нам это сделать, особенно если она уже будет посажена?

– Гм… Я не рассматривал вопрос с этой стороны. То есть вы хотите поставить городские власти перед фактом?

– Для начала я хочу просто добраться до города, – веско сказал Папа. – Это представляется мне наиболее сложным. А что там будет дальше… Да справимся, в конце концов. Честно говоря, меня больше беспокоит другая проблема.

– Какая же?

– Сами стибки.

– О-о…

– Сможем ли мы выносить друг друга долгое время?

– Да, это проблема. А давайте-ка спросим молодого Пыху.

– Почему вдруг его?

– Паренёк время от времени высказывает здравые мысли; и куда чаще, чем наши старейшины, не в укор им будь сказано… В конце концов, мы уже говорили об этом: племени смоукеров нужен предводитель, и желательно из молодых, а не старый пень вроде нас с вами…

– Хотите переложить ответственность на его плечи? – Папа неодобрительно хмыкнул.

– Рано или поздно настанет момент, когда мы уже не сможем их опекать… – тихо сказал Свистоль.

– Что ж, вы правы. – Папа покряхтел. – Зовите его сюда…

Пыха выслушал рассказ, шмыгнул носом и поправил кепку.

– Ну, это… Защита вещь хорошая, конечно… Думаю, ради такого и стибков не грех потерпеть… А не обманут?

– Я им обману! – грозно посулил Свистоль. – Эй вы, стибки!

Усевшиеся неподалёку на корточки послы вскочили. И тогда Папа громко, так, чтобы слышали все, кто был поблизости, рявкнул:

– Мы согласны!

И добавил, перейдя на пиджин, уже потише:

– Ви ар эгри!

* * *

Несмотря на все предпринимаемые меры, вода подкралась к деревеньке смоукеров незаметно. Как-то рано поутру Свистоль откинул кожаный полог, закрывавший корзину от ночной влаги, потянулся, широко раскинув руки, зевнул, снисходительно посмотрел по сторонам… И остолбенел. Там, где ещё вчера солнечные зайчики весело играли в пятнашки среди мхов и опавшей хвои, теперь плескалась вода. Лёгкий утренний ветерок морщил её зеркальную поверхность, туманная дымка заволакивала дали. Высоко подскакивая и поднимая фонтаны брызг, шаман побежал будить Большого Папу.

– Ага. Ну, вот и началось… – с некоторым даже удовлетворением отметил тот, озирая пейзаж.

Встающее солнце весело искрилось в пока ещё мелкой воде, со всех сторон обступившей деревню. Вскоре все смоукеры были на ногах. Над корзинами поднялся первый, утренний дымок. Взрослые закуривали трубки, дети, рассевшиеся, словно птицы, на ветках, – папиросы и самокрутки, и все задумчиво взирали на залитые водой пространства.

– Это… Не предупредили нас, ничего… Что ж это за дела? – расстроенно охал Грибок.

Первая половина дня прошла в хлопотах по хозяйству. Смоукеры перетаскивали на огромные плоты нехитрый скарб с общинного склада, самые осторожные перевешивали свои корзины на те ветки, что повыше. Ближе к вечеру стали возвращаться по одному, по двое охотники – мокрые и крайне смущённые.

Жизнь постепенно входила в новую колею. Всё чаще смоукеров можно было застать с удочкой: рыба на мелководье ловилась на удивление неплохо. Кроме того, долгие часы, посвященные вдумчивому наблюдению за поплавком, как нельзя лучше подходили для неторопливого раскуривания трубки. Мужчины племени, и прежде не очень-то жаловавшие хлопоты по хозяйству, теперь всегда могли отговориться рыбалкой. Всё, пожалуй, обернулось бы к лучшему, но вода прибывала и прибывала…

– Завтра придётся собрать весь табак, – мрачно заметил Свистоль, ежедневно отмечавший границу суши маленькими колышками.

– Да уже большая часть урожая собрана, – ответил ему Каламбур, отец Пыхи. – Остался только тот, что пойдёт на семена.

– Хорошо бы все саженцы в горшочки – да на плот…

– Хорошо-то хорошо, но, сам понимаешь, много саженцев на плоту не уместится.

– Ты у нас лучший табаковод племени. Отбери самые хорошие…

– Это всё уже сделано, – Каламбур почесал кончик носа. – У меня даже ленточками помечено, какие первыми выкапывать. Слушай, шаман… А что Великий Табачный Дух? Благоволит ли нашему походу, и вообще?

– Конечно, – как можно более убедительно ответил Свистоль. – Вчера я совершил глубокий смоук и говорил с Никоциантом. Он одобрил принятые решения и обещал способствовать их дальнейшему претворению в жизнь. Великий Дух отметил высокие моральные качества и сплочённость нашего коллектива на пути к неуклонному…

Каламбур слушал с полуоткрытым ртом; по бороде протянулась тоненькая ниточка слюны.

– В общем, всё будет хорошо, – закруглился Свистоль.

– О-о! Ты и вправду великий шаман! – пробормотал Каламбур, с огромным уважением взирая на собеседника.

Свистоль почувствовал неловкость:

– Ну полно, полно! И знаешь что? Давай займёмся саженцами прямо сейчас.

Решение это, как оказалось, было принято как нельзя более кстати: облака всё сгущались и сгущались, а к вечеру разразилась страшная гроза. Вода стала подниматься с неслыханной быстротой: через несколько минут корзины, висевшие на нижних ветках деревьев, оказались подтопленными. Люди прыгали в воду, неся на головах свои скудные пожитки, и вплавь пускались к плотам. Кто-то уже во весь голос звал потерявшегося ребёнка, кто-то с маниакальным усердием пытался раскурить трубку, чиркая одну за другой подмокшие спички.

– Все сюда! – перекрыв на миг шум ливня, раздался крик.

Пыха, стоя под навесом одного из плотов, размахивал над головой фонариком, сделанным из высушенной тыквы.

Маленький огонёк метался из стороны в сторону, вот-вот готовый угаснуть, но всё же не гас. Смоукеры плыли на свет и, кряхтя, карабкались на мокрые брёвна. Женщины тут же успели из-за чего-то устроить громкий скандал. Наконец всё кое-как утряслось. Всего плотов было четыре. Последний, самый маленький, предназначался для остатков племени стиб. На каждом был установлен крытый широкими листьями навес, защищающий от солнца и дождя. Всё самое ценное: кувшины с табаком, запасы чая и провизии, ткани – помещалось в плетёные короба и подвешивалось на стропилах. Рассортировав свои пожитки, смоукеры стали укладываться спать. Недовольное бормотание потихоньку смолкло, красные огоньки трубок и самокруток гасли один за другим.

К утру гроза умчалась прочь. Едва первые солнечные лучи озарили сверкающий миллионами капелек влаги, – умытый дождём лес, как смоукеры начали просыпаться. Устроившийся у самого края навеса Пыха, открыв глаза, с интересом наблюдал за проплывающим мимо плота незнакомым, мохнатым и, по-видимому, очень недовольным жизнью зверем. Рядом кто-то завозился, забормотал сердито, чиркнул спичкой. Скосив глаза, Пыха узнал Грибка. Старейшина хмуро посмотрел на Пыху, что-то невразумительно буркнул и, глубоко затянувшись, выпустил густой клуб дыма. Пыха полез было за своей трубкой, но, вспомнив, что табак надо экономить, вздохнул и спрятал её обратно. Грибок, глядя на это, только крякнул: «Эх, дожили!»

Вода поднялась почти на три метра. Старый Гоппля, худой, жилистый, в одной набедренной повязке, вышел из-под навеса и принялся делать зарядку. Глядя на него, Грибок поёжился и плотнее закутался в одеяло.

– Вставай, Грибыч! Погреемся! – приветствовал его Гоппля, насмешливо улыбаясь. – Давай, вылезай, чего надулся!

Грибок лишь фыркнул презрительно. Гоппля подошел к краю плота, присел на корточки и, с силой оттолкнувшись, нырнул, подняв фонтан брызг. Его седая голова появилась из-под воды в десятке метров.

– Водичка – блеск! – громко отфыркиваясь, во всеуслышание объявил он. – Эй, молодёжь, вылезай купаться! Быстренько, быстренько в воду!

– Давайте, пока есть возможность, – одобрил Свистоль. – На реке такие крокозябры водятся, не больно-то поплаваешь!

Смоукеры один за другим просыпались. Когда над плотами возникли и потянулись вверх первые клубы табачного дыма, Большой Папа, охая и покряхтывая, взобрался на крышу навеса.

– Курильщики табаку! – неожиданно звучным голосом провозгласил он. – Заканчиваются последние минуты нашего пребывания на родной земле! Старейшие из вас ещё помнят, как мы пришли сюда и основали эту деревню. Это была хорошая деревня; и место это тоже хорошее, правильное! Теперь же мы уходим навстречу неведомым опасностям, но нам ли их бояться! Мы всё преодолеем и ещё курнём славного табачку, одолжив огоньку друг у дружки!