Розалин Майлз - Глориана

• Название: Глориана
• Автор: Розалин Майлз
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 0-330-30-977-3,5-7027-0196-8

Королева Англии Елизавета Первая продолжает вспоминать свою бурную жизнь, в которой были и блестящие победы, и горькие поражения. Не скрывает она и потаенные стороны королевского бытия. Она была страстной женщиной, но умела сдерживать свой темперамент. Она любила, но те, кто удостаивались ее любви, либо предавали Елизавету, либо приносились ею в жертву государственными интересами.

Но главное в романе — размышления королевы о том, какой ценой достается власть и стоит ли платить за нее такую цену…

---

Мы глядели друг на друга, Берли и Роберт, мой лорд, кузен Говард и новичок в совете, молодой Ноллис, недавно заступивший на место отца. Он был еще совсем юный и нежный, этот Вильям, едва за двадцать — тот возраст, когда считаешь себя бессмертным, — и явно мой лорд, и даже маленький умница Роберт ощущали себя такими же. Однако кузен Говард давно достиг средних лет, и его суровые, пронзительные глаза, которые сейчас пристально следили за моим лордом, видели смерть и знали — она придет.

А Берли — о, как больно было на него смотреть! Скрюченный подагрой, страдающий одышкой, каждое слово дается ему с трудом — сколько он еще протянет, долго ли будет помогать мне так, как умеет он один? Ведь ум его по-прежнему остер, чутье — верно, хватка — тверда.

Кузен Говард нарушил молчание, и я поняла — он вспоминал Армаду, когда во главе английского флота вел собственную войну против короля Испанского.

— Упокой Господи его душу, — мрачно сказал Говард, — и избави нас от такого конца.

— Аминь! — подхватила я. — Благодарение Богу, теперь он покоится в мире!

— Очень может быть, мадам, мир осенит и нас, — просипел Берли. — Его сын, молодой Филипп, не унаследовал отцовского нрава, он не будет искать войны.

— Ха! — Мой лорд громко рассмеялся прямо в лицо старику. — Значит, сэр, самое время ее ему навязать!

Роберт отцовским жестом задумчиво свел пальцы и прошептал:

— Блаженны миротворцы…

Мой лорд снова вспылил.

— Чтоб вам провалиться, миролюбцы трусливые! — с жаром вскричал он. — Разве вы не видите, что лишь война доставит нам почетный мир и что единственный почет, который может сыскать мужчина, достигается на войне! Сейчас мы можем разнести их в клочья, размолоть их мясо, растереть их кости в муку, чтобы псам войны не осталось на поживу ничего, кроме вражеских ладоней! А для Ее Величества, — поспешно добавил он, почти не удостоив меня взглядом, — будут сожженные галионы, захваченные города и сокровища, честь и слава!

Столько же, сколько после Кадиса и других ваших авантюр!» — желчно подумала я. Он словно прочел мои мысли — вскинул голову и гневно посмотрел на меня.

— И все ради вас. Ваше Величество, все, все ради вас!

Берли устало покачал головой. Он подвинул вперед маленькую книжку, которую держал под рукой, и дрожащим пальцем указал на пятьдесят пятый[11] псалом: Кровожадные и коварные не доживут и до половины дней своих».

Лицо моего лорда почернело от возмущения.

— Клянусь ранами Божьими, сэр, мне не возражают! — Он схватился за шпагу.

Как, угрожать Берли? Больному старику? Я в испуге схватила его за руку — не то бы он вскочил.

О чем он думает? Я с ужасом видела, что не он один держится за эфес — кузен Говард тоже привстал. Я мотнула головой, он плюхнулся в кресло, но глаза его, суровые и пронзительные, следили за моим лордом, как за ядовитой гадиной. У меня голова пошла кругом.

— Ладно, милорды, — пролепетала я, — оставим этот разговор. Как насчет Ирландии? Депеши день ото дня все мрачнее. Бунтовщики копят силы, я боюсь мятежа — как его избежать?

— Его не избежать, — мрачно сказал Говард. — Ирландия — это бродильный чан, нам никогда не удавалось ее усмирить! Единственный выход — послать туда войско, возглавляемое крупным военачальником, чтобы объединить тамошних наших людей, которые действуют каждый на свой страх и риск и не способны сдержать восстание.

Ирландия всегда воюет… никогда не замиряется… послать войско… если не справится, послать другое… вечная история с Ирландией…

Сердце мое упало, желудок свело — обычная свистопляска.

Люди и деньги!

Всегда их мало!

Всегда!

Я ухватилась за мыс корсета, с силой вдавила его в живот, чтоб унять расходившееся нутро.

Потом подождала и заговорила уже спокойно:

— Кто будет этим видным военачальником?

Ноллис, молодой Ноллис, белокурый в мать и ничуть не похожий на моего старого кузена, впервые подал голос:

— Это должен быть знатный вельможа, дражайшая миледи, наделенный Вашим Величеством полной властью, чтобы не только подавить бунтовщиков, но и увлечь за собой честных людей.

— Милорд казначей? — повернулась я к Берли.

— У нас есть лорд Маунтжой, мадам, верный слуга и опытный воитель.

— Или молодой лорд Кобем, — вставил Роберт. Он пристально взглянул на меня. — Если Ваше Величество не намерены назначить его на отцовскую должность хранителя пяти портов.

Я улыбнулась: он угадал верно.

— Хранителя пяти портов? — грубо вмешался мой лорд. Тряхнул головой. — Нет, нет. Ее Величество не отдаст это место Кобему!

Он повернулся ко мне, заговорил без тени учтивости. Как же он изменился! Кадис его преобразил!

— Я должен получить этот пост для Саутгемптона, он на мели и нуждается в доходах, — легко объявил он. — И Маунтжоя в Ирландию я как главнокомандующий вашими сухопутными силами не пущу.

Нуждается в доходах?

Он не пустит?..

Он — главнокомандующий?..

Все навалилось на меня разом — Испания, Ирландия, враги засели в Кале, четыре года подряд недород, люди голодают, в казне ни пенса, ни фартинга, чтобы как-то помочь, а мой, видите ли, лорд не пустит…

Что-то сломалось у меня в голове.

— Он нуждается в доходах? — в ярости завопила я. — А вам нужна война, вам нужно командовать? — Я повернулась к моим лордам:

— Клянусь Богом, он здесь король, не я! — В бешенстве я перегнулась через стол, схватила его за мантию. — Не будет по-твоему! Кобем получит должность хранителя пяти портов, и я — я, Елизавета, королева Елизавета, — решу, кого отправить в Ирландию!

Мои лорды как стояли вокруг стола, так и застыли в ужасе. Берли придвинулся ко мне, словно желая заслонить своим бедным старческим телом, Говард, сидящий рядом с моим лордом, следил за ним, как следят за скорпионом.

Мой лорд грохнул кулаком о зеленую скатерть.

— Господи, вам нравится все делать мне наперекор! — вскричал он страстно. — Однако ваша милость должна понимать…

— Малыш, малыш! — Не помня себя от ярости, я тоже стукнула по столу. — Слова вы должны» не обращают к венценосцам![12] Нет, это вы должны согнуть свою жестокую шею, повиноваться, приходить и уходить по моему зову, как делают те, кто старше и лучше вас!

У юного Ноллиса от ужаса глаза полезли на лоб, кузен Говард с каменным лицом медленно подвигался на край стула.

— И вы уйдете! — визжала я. — Уберетесь прочь от двора, в свои поместья, и будете сидеть там, покуда не научитесь служить мне со всем почтением!

Я, задыхаясь, вскочила на ноги. Казалось, все это происходит во сне — мой лорд тоже встал.

Его лицо только что было красным от гнева — теперь оно побелело и сверкало, словно у смертельно больного. Вся комната замерла.

— Что ж, — сказал он непривычным глухим голосом, — теперь я понял, каково это — служить… — Он замолк и выпустил каждое слово, будто стрелу с отравленным наконечником:

— Служить… незаконнорожденной… бабе!

Из глотки его вырвался звук, похожий на дикий хохот. Он оттолкнул стул и полуобернулся к дверям. В эту секунду я метнулась к нему, схватила за высокое плечо и развернула к себе лицом. Я не слышала слов, брыжжущих из моего открытого рта. Но эти, я знала, вырвались из глубин моей души: Никто не смеет называть меня незаконнорожденной…» Я отвела руку и с размаху дала ему пощечину.

— Ну, берегитесь!

Он молниеносно выхватил шпагу, убийственная ярость исказила его лицо. Говард с грохотом отшвырнул стул и очутился между нами, лицом к моему лорду.

— Ради всего святого! — заорал он. — Придите в себя! Это королева. Ее Величество, ваша государыня! Обнажать в ее присутствии шпагу — измена! Прочь! Прочь!

Он грубо вытолкал его за дверь, крича на ходу:

— Стража! Стража! Отведите милорда в его комнату, ему дурно. И пришлите Ее Величеству фрейлин с нюхательной солью, сию минуту!

Ему дурно.

Мне дурно.

Все дурно.

Однако когда я, задыхаясь и теряя сознание, рухнула на руки юному Ноуллзу, одно я знала наверняка — кто отправится в Ирландию.

Глава 8

Незаконнорожденная.

Я сидела в своей комнате, бесилась и смеялась.

Процарствовать сорок лет, чтобы снова услышать такое!

Это ли слово убило во мне любовь? Ибо она ушла, сердце окаменело. Однако оставалась Англия…

Женщина подлого рождения. Ублюдок.

Может, надо было отправить его в Тауэр? Бросить в тюрьму, казнить? Видит Бог, я желала его смерти. Но, как прежде с Марией, я не хотела стать его палачом… Раз так, может быть, дать ему большую веревку и он, подобно Марии, сам сплетет себе удавку?

— Вы не спите, мадам? Мне показалось, вы ненадолго уснули.

— Нет, милая, нет. Скажи, кто там прискакал к черному крыльцу?

— Гонец из Теобалдса, миледи, — лорд-казначей прислал сообщить, что благополучно добрался до места. Он благодарит Ваше Величество за дозволение не сопровождать вас этим летом в путешествии и надеется вернуться к вам в полном здравии до того еще, как заалеют ягоды на кустах.