Микита Франко - Скоро конец света

• Название: Скоро конец света
• Автор: Микита Франко
• Жанр: Современная русская литература
• Год: 2023
• ISBN: 978-5-6048363-9-2

Оливеру одиннадцать лет, и имя себе он выбрал сам, в честь любимого героя Диккенса. Он любит играть в «Змейку» на телефоне и еду «как в Америке»; мечтает победить хулигана Цапу, вылечиться от ВИЧ-инфекции и попасть в настоящую семью. Но когда из Солт-Лейк-Сити приезжают будущие мама и папа, по телевизору начинают рассказывать, что скоро наступит конец света. Прозаик Микита Франко, автор бестселлеров «Дни нашей жизни» и «Окна во двор», в своих произведениях исследует социальные темы. Герои Франко часто попадают в тупиковые ситуации, о которых мы стараемся лишний раз не задумываться. Но как показывает опыт – выход есть, и он всегда рядом.

---

Микита Франко Скоро конец света

© Микита Франко, 2023

© Издани. Popcorn Books, 2023

© luviiiLove, иллюстрации на обложке, 2023

Глава 1 Батор

Наталья и Олег… Наталья и Олег…

Я повторял эти имена про себя весь день разными интонациями. Пытался их почувствовать. При слове «Наталья» представлял что-то мягкое, тягучее, сладкое – похожее на мед. При имени «Олег» – нечто звонкое, несгибаемое, как сталь.

Наталья и Олег…

Я воображал разные ситуации, когда мне придется произносить эти имена.

«Как зовут твоих родителей?»

«Наталья и Олег!»

Это будет мой пароль в социальных сетях.

Это будет секретным словом к моим банковским картам. Конечно, когда я вырасту и у меня появятся банковские карты, как у воспиталок. По телефону они говорят «секретное слово» – свое имя. Когда вырасту, моим секретным словом станут имена родителей.

В общем, много всего воображал.

Потому что верил: теперь меня заберут отсюда. Наталья и Олег – мои супергерои, они даже пришли сюда в плащах, потому что утром шел дождь. Мы болтали целых десять минут. Они спросили, почему я не играю с другими, а я ответил: «Просто». Они сказали, что их зовут Наталья и Олег, а потом спрашивали меня о делах, увлечениях и любимых сладостях. Я сказал, что у меня все хорошо, я люблю играть в игры на телефоне, особенно в «Змейку», и люблю «Сникерсы». Они сказали: «Какой славный мальчик». Потом ушли, пообещав прийти завтра.

Я точно знал, что они меня заберут. Когда к тебе вот так взрослые подходят, чтобы поболтать, – это значит, что они хотят тебя усыновить. Ко мне и раньше подходили, но никогда не говорили: «Какой славный мальчик». Они меня заберут.

На следующий день они, как и обещали, пришли снова. Они заметили меня, едва зайдя за ворота, – я сидел на детской площадке, на качелях, и ждал их. Я был в полной готовности – заранее продумывал, о чем они спросят, и мысленно репетировал свои ответы.

«Куда ты хочешь поставить свою кровать?»

«К окну!»

«А что ты любишь на завтрак?»

«Хлеб с маслом, посыпанным сахаром, но, главное, не кашу».

Они подошли ко мне, сказали:

– Привет, славный мальчик!

Я улыбнулся: они помнят. Наталья вытащила из кармана своего бежевого плаща «Сникерс», протянула мне. Я взял.

– Спасибо.

– Нам нужно поговорить со взрослыми, хорошо? Не скучай! – Наталья потрепала меня по волосам.

Потом они ушли, скрылись за дверями батора. Я не скучал. Я знал, что они поговорят с воспиталками о том, чтобы забрать меня навсегда.

В ожидании я снова начал смаковать их имена: «Наталья и Олег…»

Их долго не было. Я никуда не уходил. Начался дождь, но я только повыше застегнул ветровку и продолжил ждать. Подошли старшие – Цапа и Баха, – сказали:

– Мы видели, как тебе та бабень «Сникерс» дала. Поделишься? – Цапа язвительно усмехнулся на последнем слове.

– Она не бабень, – только и ответил я, отдавая им шоколадку.

Они заржали, но отошли, поделив «Сникерс» между собой.

Наталья и Олег вышли из бáтора спустя два часа. Я привстал с качелей, уверенный, что они и сами меня подзовут, что стоит им подать сигнал, и я побегу за ними – в их машину, в их квартиру на десятом этаже, в свою светлую комнату, к своей кровати у окна… Так, по крайней мере, я все представлял.

Но они лишь кинули на меня какой-то неловкий взгляд. И не позвали за собой.

Они не забрали меня в тот день. Не забрали и на следующий. И через неделю. Они приходили, но больше не разговаривали со мной, а первым завести беседу я стеснялся.

Через месяц куда-то исчез Владик – пацан с кроличьими зубами. Я слышал, что Наталья и Олег усыновили его. Больше они не приходили никогда.

Я плакал тогда, но не сильно. Нянечка мыла вокруг моей кровати пол, шуршала шваброй и приговаривала:

– Ну ладно тебе, ладно, не реви. Ты тут вообще ни при чем. Небось хотели здорового ребенка.

Я настойчиво прогундел сквозь слезы:

– Я здоров!

Нянечка посмеялась.

* * *

Владик с кроличьими зубами всегда навязывался взрослым. Ему было все равно к каким – кто бы ни приехал, к любой женщине он подходил, заглядывал в глаза и спрашивал жалостливо:

– Вы моя мама?

Взгляд у него тоже был как у кролика – огромные голубые глаза, почти мультяшные. Я понял, что именно эта стратегия в конце концов и вытащила его на волю. Но, несмотря на то что Владик был похож на зайца, зайцем он не был. Он был шестеркой. А зайцем был я.

Владик любил бегать вокруг взрослых и вынюхивать. Выслеживал, кому что дарят, кому лишний раз дали шоколадку, кому привезли родственники шмоток, – и все докладывал Цапе и Бахе. Они были главными. Потом все вещи и сладости, о которых доложили, вытряхивали с зайцев типа меня. Наверное, про мой «Сникерс» тоже Владик рассказал.

Но Владик такой был не один – их большинство. Обычно они крутятся вокруг усыновителей, волонтеров и спонсоров, они с ними разговаривают, они им улыбаются – они вынюхивают. Быть шестеркой в баторе легче всего, потому что их почти никогда не трогают. Их чаще, чем других, забирают в семьи, потому что они всегда на виду и первыми бросаются в глаза взрослым.

Я не умел вынюхивать и докладывать, но я хотел, чтобы меня забрали. Поэтому в следующий раз, когда заметил на территории батора семейную пару, выскочил перед ними и закричал:

– Вы мои родители?!

Получилось не так, как планировал, – слишком агрессивно. Умилительная интонация мне не давалась. Я не был милым. Смутившись, они мягко отодвинули меня в сторону и пошли дальше. Я понял: это не мои родители.

Тогда я решил сидеть у забора. Уселся в траву, просунул лицо между железными прутьями и у каждой мимо проходящей женщины спрашивал:

– Вы моя мама?

Некоторые пугались, взвизгивали и отскакивали, потому что мое лицо было на уровне их ног и они меня не сразу замечали. А когда замечали, говорили: «О господи!» – и шли дальше по своим делам.

Только одна женщина остановилась. Она была не одна – с мужчиной. Еще издалека мы встретились взглядами – я тогда сразу понял, что мы заговорим.

Она присела передо мной и первой спросила:

– Ты чего тут?

Я пожал плечами:

– Маму жду. Вы моя мама?

Она, кажется, смутилась:

– Нет…

Мужчина, с которым она шла, стоял немного дальше – за ее спиной – и рассматривал меня с веселым интересом.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Оливер.

– Оливер? – удивленно переспросила женщина. – Как необычно!

– В честь Оливера Твиста, – пояснил я, обрадованный тем, что ей понравилось мое имя.

– А я Вера, – сказала девушка. Она указала на мужчину: – Это Кирилл, мой муж.

Они стали спрашивать, чем я занимаюсь в баторе и что люблю делать. Я опять сказал, что люблю играть в игры на телефоне. Вера сказала, что Кирилл как раз разрабатывает игры для мобильников. А я ответил:

– Моя любимая игра – «Змейка».

Кирилл хотел мне что-то о ней рассказать, но я почувствовал, что у меня за спиной кто-то стоит; Вера и ее муж тоже подняли на кого-то взгляд, замолчав.

Я обернулся. Это была воспиталка. Она строго сказала, что нельзя разговаривать с детьми без согласования с администрацией.

Вера начала оправдываться:

– Да мы просто мимо шли, а мальчик спросил, не его ли я мама…

– Да он на голову больной, – скучающим тоном сказала воспиталка. – И не только на голову.

Вера засмущалась еще больше.

– Ой… – Посмотрела на меня.

– Я здоров, – негромко, но уперто произнес я.

Воспиталка спокойно объяснила:

– Просто у него СПИД и дебильность. Всего хорошего.

Она резко подняла меня за воротник, как за шкирку, и я больно ободрал щеку о железные прутья. Велела идти в сторону детской площадки, и я нехотя пошел, постоянно оглядываясь на Веру и Кирилла – они тоже отходили, растерянно поглядывая на меня. Воспиталке не нравилось, что я оборачиваюсь, и она толкала меня в спину, давая понять, чтобы я шевелился быстрее. И я шевелился.

Вера и Кирилл меня тоже не забрали.

* * *

Мне часто не хватало еды в баторе. Старшаки любили подойти и начать вылавливать своими ложками мясо из наших тарелок. У тех, кто пытался их остановить, суп оказывался за шиворотом. Поэтому никто и не пытался. Только новенькие, не зная порядков, возникали, бывало, по первости.

Кроме мяса, отбирали хлеб, булочки, печенье и конфеты. Питались мы в основном макаронами и гречкой. Воспиталка сидела рядом, ела свою двойную порцию и не обращала на это никакого внимания.

Но однажды у меня было целых две недели сытой жизни. Повариха Галина Петровна начала после обеда подзывать меня к себе, уводила на кухню и там кормила еще раз – уже по-нормальному. Причитала, что я совсем худой и что она видела, как мне не дают нормально поесть. Я думал: странно, ведь никому из зайцев не дают, почему она кормит только меня? Но я молчал, боялся, что если скажу про остальных, то мне будет доставаться меньше еды.

Две недели она меня так подкармливала, а потом воспиталка сказала, что Галина Петровна хочет взять меня на гостевой. Я спросил: