Борис Конофальский - Рыцарь-разбойник

• Название: Рыцарь-разбойник
• Автор: Борис Конофальский
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2022
• ISBN: 978-5-17-149941-9

Получив небогатый Эшбахт, Ярослав Волков и не представлял, что привяжется к новому дому всем сердцем – это произошло помимо его воли. Нелегко уберечь пограничный надел, но ради своей земли и своих людей рыцарь готов на всё: жениться на нелюбимой, ввязаться в войну с горцами, рисковать собственной жизнью…

---

Волков уже ожидал, что вот теперь-то и начнутся шуточки насчет его серебряной цепи. Он жалел, что не снял ее.

– В этом зале всего две такие цепи, – рассказывал фон Дениц. – Одна у вас, а другая у гауптмана Линкера. Гауптман получил ее от герцога за оборону Клюнебурга. Он просидел там в осаде полтора года, отразив девять штурмов еретиков. А вы за что получили такую цепь?

Волков опять не понимал, язвит ли барон или и вправду интересуется. Кажется, барон язвил, сравнивая его ловлю ведьм с настоящим военным делом. Но Волков не собирался что-то скрывать или стесняться своих деяний.

– Я сжег множество ведьм в Хоккенхайме, – твердо и спокойно сказал он.

– О! Видно, для этого потребовалось много мужества, – кивнул барон, кажется, впечатленный таким деянием.

– Уж поверьте, немало, – произнес кавалер.

– Господа, хватит болтать! – воскликнула Элеонора. – Танец, вы приглашаете меня, барон?

– Я для этого и приехал на этот бал, – с улыбкой сказал фон Дениц, взяв дочь графа за руку, и добавил: – А вы, кавалер, завидуйте мне.

– Буду завидовать и печалиться, – пообещал Волков.

Элеонора Августа вдруг взглянула на него серьезно и произнесла негромко:

– Очень надеюсь, что так и будет.

Лакеи к тому времени уже убрали часть столов, а другую часть, с винами, закускам и свечами, поставили к стенам, освободив место для танцев. Пары становились в центре зала, и Брунхильда была среди танцующих. Наконец, бал начался. Кавалер нашел себе у стены стул, долго стоять Волкову не хотелось. Уселся, думая поглядеть на танцующих, но разглядеть танцы ему не довелось. К нему с радостной улыбочкой подошел не кто иной, как брат Семион.

– Ну, наконец-то вы один, уже и не знал, как к вам подступиться! – заговорил он, пытаясь перекрикивать музыку.

– Пойдем отсюда, – сухо сказал Волков, и они вышли из зала. Нашли себе тихое место на балконе внутреннего двора. Волков облокотился о перила. – Как ты тут оказался?

– Поехал в Мален к епископу, как вы и велели. А он, оказывается, поехал сюда. Пришлось последовать за ним.

Монах говорил абсолютно спокойно. Он был в великолепной сутане из темно-синего бархата. Такие под стать епископам. Он носил серебряное распятие на серебряной цепи, мягкие туфли вместо сандалий, и еще он благоухал. В общем, брат Семион ничем не выделялся на фоне господ на балу и выглядел здесь как свой.

Волков оглядел его и спросил:

– Ну, я видел, что ты был с епископом в ложе, ты поговорил с ним?

– Да, – отвечал монах, – и епископ продемонстрировал нам свою благосклонность.

– Он утвердил тебя на приход?

– Да, утвердил. Он очень ценит вас, господин, очень ценит, любую вашу просьбу готов поддержать.

– Да?

– Да, господин, да. И у меня для вас еще две хорошие вести.

– Что же это за вести?

– Кроме того, что он утвердил меня на приход Эшбахта, так он еще и дал денег на постройку прихода.

– Денег? – удивился кавалер.

– Кроме тех, что он уже вручил вам, епископ дает еще денег на постройку костела.

Теперь Волкова интересовало только одно:

– Сколько?

– Две тысячи двести талеров, – сообщил брат Семион с улыбкой. – Только…

– Что еще? – Кавалер даже не успел обрадоваться.

– Я на эти деньги и вправду буду строить костел, – продолжал монах. – Те четыреста монет, что епископ вам дал, пусть останутся вам, а на полученные мной деньги мы построим небольшой, но красивый храм. Уж не взыщите, господин.

– Я бы тебе поверил, мерзавец, если бы ты не стащил у меня ларец с золотом, что мы вывезли из Ференбурга.

– Господин! – воскликнул монах. – Но ведь я вернул вам вашу долю, а остальным распорядился так хорошо, как только было возможно.

– Угу, так хорошо, что ты до сих пор ходишь в бархате и носишь серебро.

Монах воздел руки к небу, словно призывая Господа в свидетели несправедливости слов Волкова.

– Ладно, посмотрим, что ты там настроишь, не думай, что тебе удастся много украсть.

– Я и не думал даже о таком, я хочу построить себе хороший костел. Себе, вам и пастве.

– Да-да, чтобы было куда баб водить, – с сарказмом прокомментировал Волков. Монах промолчал. – А как тебе удалось выклянчить у епископа столько денег?

– Он спросил, собираете ли вы войско для богоугодного дела.

– Спросил, значит? – вслух задумался кавалер. Ему не очень нравилось, что епископ так интересуется его делами.

– Я сказал, что вы привели хороший отряд из Ланна и что с теми людьми, что уже живут у вас в поместье, будет четыреста. А если они все переженятся и начнут рожать детей, то вскоре их окажется больше тысячи. И тот маленький храм, что вы построите на четыреста талеров, всех нипочем не вместит.

– И он решил выдать тебе еще денег?

– Да, господин, – улыбался брат Семион. – Восемь сотен серебром и вексель на тысячу четыреста монет. Он говорит, что его вексель примет любой банкир или меняла в Малене.

Кавалер молчал. Думал.

– Епископ верит, что вы сможете сделать то дело, на которое вас благословил архиепископ, – заговорщицки тихо добавил брат Семион.

Волков покосился на него с заметной неприязнью и спросил с тем же чувством:

– И тебе известно, что это за дело?

– Известно, господин, известно, – кивнул монах и тихо продолжил: – Знаю, что велено вам не допустить дружбы герцога и кантонов еретических. И не допустить сближения герцога и короля. И за то вам не только Святая Матерь Церковь благодарна будет, но и сам император. И мне наказано стать вам опорой и поддержкой.

Уже стемнело, ламп на балконе было мало, а свет из зала почти не попадал сюда, только музыка долетала из открытых дверей.

– А еще тебе наказано следить за мной, – сказал Волков, пытаясь разглядеть лицо монаха в сумерках.

Но монах не собирался лукавить.

– Конечно, приказано, – сразу согласился он, – и аббат Илларион просил писать о вас ему в Ланн, и епископ Малена. Вы всех интересуете, чего ж тут удивляться? Но я вам что скажу, писать я им буду то, что мы с вами сами решим.

Волков не очень ему верил, уж больно хитер был этот человек. Мало того, что брат Семион большой плут, так еще теперь и следить приставлен, следить да подталкивать. А ведь кавалер всё еще не решил, что ему делать. Может, он и не захочет затевать распри с соседями. Может, надумает жить тихо и незаметно. А теперь что? Как ему не начать распри, если к нему отныне этот плут приставлен.

А плут словно мысли его опять услышал и проговорил:

– Я скажу вам, господин, что для меня вы лучше всех святых отцов, в Ференбурге вы мне другом были, а для них я всегда слуга.

Волков поморщился от этих слов хитрого попа. Все равно не верил он пройдохе. Но этого хитрого монаха выгоднее держать при себе и делать вид, будто доверяешь ему.

– Ладно, – согласился кавалер. – При мне будь. Но имей в виду, в земле моей, кажется, рыщет оборотень, – он сделал многозначительную паузу, – ты уж служи мне честно, а то не дай бог найдут тебя в овраге с растерзанным чревом… или и вовсе не найдут.

– Вы во мне не разочаруетесь, господин, – заверил его брат Семион.

Ох и ушлый этот монах! За ним глаз да глаз нужен.

Бал тем временем гремел, Волков вернулся в зал, а там духота страшная, уже и окна открыты, но сотни свечей горят, десятки людей танцуют. Кавалер встал у стены, и, как ураган, на него налетела Брунхильда. Глаза горят, щеки пылают, вином пахнет. Подбежала, обняла:

– Ах, где же вы были, я уже четыре танца станцевала, а вас все не видела. – Она обмахивала себя рукой. – Господи, как мне жарко, человек, человек, вина со льдом мне!

– Может, хватит тебе? – спросил Волков, ловя на себе взгляды людей. – Может, поедем к себе?

– Хватит?! – воскликнула красавица. – Бал только начался. А у меня пять танцев наперед расписаны. – Она зашептала ему на ухо: – А сейчас… Следующий танец я с графом танцую.

Волков на мгновение задумался. Он смотрел в темно-синие, а в темноте так почти сиреневые глаза этой красивой молодой женщины и принимал решение. Решение это было для него непростым. Кажется, он начинал понимать, что прощается с ней.

Волков полез в свой кошель и достал оттуда склянку. Тот самый красивый флакон, что забрал у Агнес. Не без усилия откупорил флакон и всего полкапли капнул себе на палец.

– Что это? – спросила Брунхильда, отпивая холодного вина.

– Благовония, – ответил он и одним движением растер эту каплю по ее горлу. – Иди, танцуй, только не умори этого старого хрыча.

Бал закончился едва ли не к полуночи. Элеонора Августа давно попрощалась с Волковым и ушла спать, а Брунхильда все танцевала и танцевала, меняя кавалеров. И между танцами граф не отходил от нее, как, впрочем, и другие мужчины. На зависть всем госпожам сегодня королевой бала была крестьянка, дочь содержателя харчевни и блудная девка. А Волков сидел на стуле возле стены, смотрел на танцы, пил вино, но почти не пьянел.

А когда все закончилось, он забрал уставшую подругу и поехал к своему шатру. Они ехали под небом, усыпанным тысячами звезд. И она была счастлива, валялась на перинах в своей телеге и все болтала, даже не ругала Сыча, когда колесо попадало в яму. А кавалер ехал на своем коне рядом, все молчал и слушал ее. Молчал и слушал.