Наоми Новик - Первый урок Шоломанчи

• Название: Первый урок Шоломанчи
• Автор: Наоми Новик
• Жанр: Книги про волшебников
• Год: 2023
• ISBN: 978-5-04-184664-0

Не все волшебные школы одинаковы. Эта захочет тебя убить. Галадриэль знает закон: только сильнейшие маги смогут выбраться из стен Шоломанчи. Здесь нет ни учителей, ни каникул, ни друзей. Зато в темных коридорах всегда полно злыдней – опасных существ, готовых наброситься на тебя в любой момент. Пережить выпускной – вот главная цель каждого, кто однажды попал сюда. Но, кажется, на этот раз школа приготовила испытание, которое невозможно пройти. С чем это связано? Кто в этом виноват? И как спасти себя и всех остальных? «Так выглядел бы Хогвартс, если бы его придумал Лавкрафт». Мария Покусаева, блог BadLibrarian

---

– Зачем ты тратишь силы? Отдохни, пока они не полезли, – пробормотала я.

– Все нормально.

Возня снаружи наконец затихла. Вскоре кто-то постучал. Потом под дверь начала сочиться блестящая черная жидкость, густая как смола. Орион позволил ей втечь до половины, а затем поднял руки, сомкнув пальцы ромбом, произнес однострочное заклинание на французском и со свистом дунул в ромб. Как из пожарного шланга хлынула вода: она растворила жижу, превратив ее в черное пятно, которое сбежало в трещины между половицами и с хлюпаньем стекло в отверстие посреди пола.

– Если бы ты ее заморозил, то перекрыл бы им проход, – заметила я.

Орион с раздражением взглянул на меня, но не успел ответить: что-то большое пробралось сквозь вентиляционное отверстие. Орион встал перед моей кроватью и накрыл нас защитным заклинанием – и в ту же секунду в темном углу комнаты рядом с пустотой вспыхнуло самое настоящее, не иллюзорное пламя. Оно опрокинуло стол и принялось бешено стегать по щиту огромными, похожими на кнут щупальцами. Огненные брызги расплескивались по поверхности щита.

Когда Орион провел ладонью по изголовью, собирая пыль, чтобы призвать пыльного демона, я схватила его за руку, а он заорал:

– Я тебя сейчас сам убью!

– Заткнись, это важно! Его нельзя задушить – только сжечь!

– Ты это уже видела?

– У меня есть заклинание, которое призывает сразу штук десять, – призналась я. – Его использовали, чтобы сжечь Александрийскую библиотеку.

– Зачем оно вообще тебе понадобилось?!

– Я всего-то хотела осветить комнату, придурок, – и вот что получила!

Честно говоря, воплощенное пламя прекрасно справилось с освещением. После прошлогоднего переселения моя комната стала вдвое выше – в конце семестра школа избавляется от дортуаров, которыми больше не пользуются, – и до сих пор я не могла толком разглядеть угол над своей кроватью. Целая куча мелких гадов слепо забегала кругами по потолку, прячась от света; они с синими вспышками испарялись на липучке, которую я прикрепила к стене, насколько сумела дотянуться в прошлый раз.

– Ты будешь со мной спорить, пока оно не вломится?

Орион зарычал и врезал по воплощению великолепным испепеляющим заклинанием, всего в четыре слова – все его чары были короткими. Идеальный вариант для битвы. Тварь взвизгнула и превратилась в столб пламени, которое потухло к концу заклинания. Потом Орион, тяжело дыша, сел на кровать. Слышалось потрескивание статического электричества: он был переполнен маной.

Не останавливаясь, он убил еще пять разновидностей тварей, включая бесплотного призрака, влетевшего в отверстие под дверью, и орду пискливых толстеньких гадин, похожих на голых кротов, которые появились из-под кровати, надеясь нас загрызть. Когда Орион расправился с ними, он уже почти светился.

– Если у тебя столько маны, что льется через край, можешь поделиться, – сказала я, с трудом преодолевая желание расцарапать ему – и себе – лицо от зависти.

Он взял полупустой кристалл, свисающий с моей кровати, внимательно посмотрел на него, потом уставился на тот, что висел у меня на шее…

– Погоди… я думал… Из какого ты анклава?

– Ни из какого.

– Тогда как тебе достались кристаллы «Радужного сознания»? У тебя аж две штуки!

Я сжала губы, жалея, что вообще заговорила об этом. Мама иногда дарит свои кристаллы другим волшебникам, если они ей нравятся; а поскольку мамино суждение о людях безошибочно, ее кристаллы приобрели дополнительную репутацию, вне зависимости от того, сколько маны они вмещают.

– У меня их пятьдесят, – коротко сказала я. Именно кристаллы я взяла с собой в школу вместо лишней одежды, канцелярских принадлежностей, инструментов – всего, без чего я могу обойтись. – Это мамины.

Орион разинул рот:

– Гвен Хиггинс – твоя мать?!

– Да, и ты имеешь полное право мне не поверить. Вот почему я охотно об этом рассказываю.

Моя мама – типичная англичанка: невысокая, розовенькая, светловолосая, слегка склонная к полноте. А папа (бабушка отдала маме его фотографию, сделанную накануне поступления в школу) уже в четырнадцать лет был ростом метр восемьдесят, худой, с угольно-черными волосами, серьезными темными глазами и носом, который пикантно загибался – совсем чуть-чуть. Мама постоянно твердила, как это здорово, что я похожа на отца – она, мол, видит его во мне. Но в итоге никто не понимает, что я как-то связана с Гвен Хиггинс, если не сказать об этом напрямую. Один человек, посетивший нашу юрту, целый час намекал мне, чтобы я ушла и перестала приставать к великой целительнице.

Но Орион удивился не поэтому. Волшебники разных национальностей часто образуют пары, поскольку мы живем здесь все вместе, кучей, а гормоны бурлят. Самое существенное различие пролегает между членами анклавов и остальными, то есть нищебродами. Ориона просто потрясло, что известная светлая целительница породила потенциального малефицера, то есть меня, – здесь это любого бы удивило, вот почему я предпочитаю не распространяться.

– А-а, – смущенно произнес Орион, а потом вскочил и машинально уничтожил какую-то тень, которая даже не успела обрести форму – я так и не узнала, к какому роду она принадлежит. Но он таки влил немного маны в мой кристалл, возможно в качестве извинения – ну или просто потому, что иначе бы лопнул по швам. Орион наполнил кристалл доверху одним заходом и тихонько выдохнул от облегчения. Не давая волю чувствам, я убрала кристалл в шкатулку, к остальным, и выудила новый, пустой.

Мне удалось немного поспать ближе к утру. То ли злыдни утратили кураж, то ли Орион истребил всех в пределах моей комнаты – иногда к нам по полчаса никто не лез. Орион наполнил еще два кристалла. Я неохотно подарила ему один. Меня, как ни досадно, начала мучить совесть, хотя Орион (в отличие от любого нормального человека) ничего не попросил взамен.

В последний раз я проснулась, когда сработал будильник. Мы дожили до утра. Орион вообще не спал, и вид у него был никакой. Стиснув зубы, я села и отодвинулась к стенке:

– Ложись, я помогу.

– Поможешь в чем? – спросил он и широко зевнул.

– Вот в этом самом.

Сон нельзя заменить по-настоящему, но у моей мамы есть техника, которую она применяет при сильной бессоннице, заставляя третий глаз закрыться – да-да, знаю, это звучит ненаучно, зато действует. Большинство маминых чар у меня получаются плохо, но это заклинание достаточно простое, и оно мне вполне под силу. Орион лег на кровать, взяв в руки мой кристалл, я накрыла ему глаза ладонями, положив большие пальцы между бровей, и семь раз подряд спела мамину «колыбельную для третьего глаза». Это сработало – как работают все мамины нелепые штучки. Орион мгновенно заснул.

Я не мешала ему минут двадцать, пока не раздался звонок на завтрак. Тогда Орион очнулся и сел. Вид у него стал часов на пять лучше.

– Помоги мне встать, – попросила я.

В школе невозможно взять отгул по болезни. Если сидеть весь день в комнате, любая тварь, которая пробирается снизу, по пути перекусит тобой. Если ты остался – значит, ты уже мертв. Как вы догадываетесь, мы без конца болеем простудами и гриппами. В школе больше четырех тысяч учеников, и в начале каждого года новички приносят с собой восхитительный ассортимент вирусов со всего света. А когда мы наконец ими переболеем, необъяснимо возникает какая-нибудь новая хворь. Возможно, это малая разновидность злыдней. Какая приятная мысль.

От усталости и потрясения я не учла, какой эффект произведет наш совместный выход с Орионом из моей комнаты – одинаково измученных и потрясенных. Одновременно с нами вышли еще двое, и к тому моменту, когда мы добрались до столовой, слух, понятное дело, разошелся по всей школе. Атмосфера так накалилась, что после завтрака одна из нью-йоркских девчонок оттащила Ориона в сторонку и поинтересовалась, о чем он думает.

– Орион, она малефицер, – донеслось до меня. – Джек Уэстинг пропал вчера вечером, и остатки его ботинок нашли возле ее двери. Наверное, она его убила.

– Нет, Хлоя, это я, – ответил Орион. – Джек и был малефицером. Он убил Луизу.

Она так удивилась, что перестала читать ему нотацию. К концу дня Орион был единственным человеком в школе, который не знал, что мы пара, причем безумная, проводящая вместе ночь. Наблюдать за происходящим было даже забавно. Все ребята из нью-йоркского анклава сразу же встревожились; за обедом мои однокашники сходили сообщить об этом выпускникам. Тем временем лондонцы начали говорить мне любезности, и стало ясно: с их стороны идет какая-то слаженная работа.

Вот в чем наверняка была их цель: если Орион действительно в меня влюбился – почему бы его не переманить? И я уже давала понять лондонской тусовке, что заинтересована в приглашении. Я, конечно, не просила напрямую, поскольку не хотела презрительного отказа, который бы непременно последовал, – просто сказала, что моя мать живет вблизи Лондона, и намекнула, что сама подумываю вступить в анклав. Достаточно, чтобы заронить семя на будущее, поскольку впереди маячит выпуск и я уже продемонстрировала некоторую огневую мощь. Люди всегда охотнее делают предложение, если рассчитывают, что оно будет принято.