Андрей Булычев - Драгун, на Кавказ!

• Название: Драгун, на Кавказ!
• Автор: Андрей Булычев
• Жанр: Историческая фантастика

Лето 1803 года. Еще совсем недавно Российская империя разгромила в войне Османскую, а генералиссимус Суворов со своими «Чудо богатырями» разбил поляков и прошёл с боями через Альпы. Впереди была война с французами, а затем долгая и изнурительная Кавказская. Именно в это время в сонный уездный городок на Южном Урале из 21 века и попадает самый простой студент Димка. В рекруты его или на каторгу? Выбор у него невелик. А империи всегда нужны солдаты!

---

– Ещё бы ему не быть худым, ежели он целый год неизвестно где скитался, – усмехнулся городничий. – Здесь, пожалуй, вся крепость сложения-то с голодухи истает. Так, так, так, очень интересно, – постучал он по столу пальцами. – В таких случаях положено поступать с беглыми сурово, коли совершили они какой проступок, так рвать им ноздри, бить кнутом и гнать на каторгу в Сибирь. А ежели они ничего не содеяли, то пороть нещадно и отправлять обратно на службу.

– Алексей Игнатьевич, да на что нам это? – тонко улыбнулся капитан-исправник. – С Верхоторских же за него под рекрутский набор всё одно другой, подменный человек уже пошёл. Ведь так?

– Ну да, как и положено, за беглого волостное общество другого выдало, – кивнул городничий. – Ещё и штрафные за такое дело выплатило. Ты это к чему, Фёдор Евграфович, ведёшь, никак измыслил чего?

– Да есть у меня тут одна мысль, – тихо ответил тот. – Ну, отпорем мы его примерно, порохом на запястье крест выжжем, чтобы все видели, что он склонен к безобразиям, и отправим на службу как беглого за самого себя. А нам-то с того что? У нас в уезде и так по новому рекрутскому набору троих сейчас на отдачу не хватает, опять один беглый да двое совсем хворые из забранных оказались. Таких на рекрутской станции точно после врачебного осмотра не примут и обратно отправят. Мы ещё и получим с вами за этот недогляд.

– Ну, так ты ближе к делу, Фёдор Евграфович, говори, – поторопил капитана-исправника городничий. – Какое предложение тут у тебя?

– А такое предложение, Алексей Игнатьевич, – прищурился исправник. – Больных-то и беглого всё равно заменять волостным сходам придётся. Так пусть этот наш «художник» и идёт кому-нибудь в замену. А этот сход пусть и выкупает по полной рекрутскую квитанцию. В наш, этого года набор приказано с двухсот пятидесяти душ одного в рекруты забирать. Уж найдут, небось, людишки, по пару рубликов каждый, чтобы только им самим с концами из родной деревни не уйти. Скинутся, только бы им не рисковать и рекрутский жребий не вытянуть. И нам с вами пять сотен серебром совсем даже не лишними будут.

– Интересно, интересно, – прищурившись, проговорил городничий. – Так-то оно всё складно, казна тут ничего не теряет. Людей сколько и положено в армию от нас идёт, уезд рекрутскую повинность выполняет исправно. Да и этого художника самое место туда пристроить. Ни к чему нам таких со странностями у себя в городе держать. Сначала они шутейный рисунок на уездного заседателя намалюют, а потом вдруг и на самого… – и он испуганно зажал ладошкой рот.

– Вот-вот, и я тоже так думаю, – покачал головой капитан-исправник. – В армии ему ведь там быстро укорот с его художествами сделают. Не до них ему будет. Команда для отправки в рекрутскую станцию у нас почти что уже набрана. Останется только двоих ещё в неё дополнить и соляным речным караваном отправлять всех в Уфу.

– Вот ты и займись этим, Фёдор Евграфович, – кивнул городничий. – А этого, «художника», ты пока что в подвале подержи, дабы он лишнего никому глаза не мозолил. У помещика Винокурова пару недель назад сука борзая ощенилась, уж как я маялся, думал, у него пару кобельков себе взять, да вот, покамест в средствах сильно был стеснён. Ну так теперь можно будет о том и серьёзно уже подумать. Давай-ка, мы, Фёдор Евграфович, с тобой за это дело, – и достал из шкафа штоф зелёного стекла с парой маленьких серебряных стаканчиков.

Через неделю к заскучавшему Димке какой-то сонный мужик с конвоиром занесли пару вёдер воды и тазик.

– Помылся чтобы, – проворчал хмурый служилый. – Оно бы и щелока, конечно, хватило, но господа повелели тебе и обмылок снести. И вот ещё мочало лыковое. Только ты это, шибко-то чтобы тут не плескался! Нечего сырость в подвале разводить, не баня ведь здесь, – и бросил на нары ворох одежды. – Переоденешься опосля помывки, а то в рванине этой словно какой варнак.

– Вода, чистая вода, целых два ведра, – восхитился Димка, наливая её в тазик.

Наконец-то можно было с себя всё смыть. Небольшой, буквально со спичечный коробок кусочек мыла пах каким-то дёгтем. Грубая лыковая мочалка скребла по коже словно наждачная бумага. Но какое же это было блаженство снимать с себя всю многодневную грязь! На чистое тело натянул длинную льняную рубаху, заправил её в порты, а вокруг пояса затянул верёвку, как у виденных возле пристани мужиков. Красота! А вот лапти ему надевать не хотелось. Лёгкие они, конечно, но с непривычки их носить ему было неудобно.

«Постираю-ка я лучше кроссовки, – решил Димка. – Буду пока в них ходить, а потом, как они совсем сносятся, что-нибудь и с обувкой, глядишь, придумаю».

Ужин в этот день был шикарным. В большом глиняном горшке гречневую кашу обильно сдобрили маслом, а сверху положили уже привычные два больших ку́са ржаного хлеба.

«Красота! А жизнь-то налаживается! – думал он, лёжа после трапезы на нарах. – Похоже, скоро отсюда совсем выпустят».

Небось, проверили по своим учётам, убедились, что никаких грехов за ним нет. Чего же его тогда тут долго держать? В столицу поеду. В этом времени Питер – самый главный город России. Тут, в этой серости, мне делать нечего, с тоски можно помереть, строил он далёкие планы. А уж там какая-никакая, а всё-таки жизнь. Глядишь, и в люди смогу в столице выбраться.

Подкатила сытная истома, и Дмитрий закрыл глаза.

– Всё старое тут оставь, – приказал Димке стражник. – Оставляй, оставляй, – кивнул он на нары. – Оно всё равно у тебя рваное и вонючее, небось, там вшей больше, чем у бродячего пса в шерсти. А чего ты лапти-то не надел? Придумал тоже – ноги ему, видишь ли, стирает лыко, – пожал он плечами, выслушав доводы арестанта. – Прямо как будто царских кровей! Ну ладно, носи пока свою обувку, а лапти всё же тоже в руки возьми. Господа прикажут, так всё одно и их натянешь. Пошли, пошли! – мотнул он головой в сторону двери. – Куды надо! Больно уж ты разговорчивый, как я погляжу, стал, как энту неделю в купеческой камере посидел. Вот говорил же, что не нужно было тебя баловать и из тёмной в неё переселять.

– Ну вот, хоть на человека стал похож! – оглядывая арестанта, протянул благодушно капитан-исправник. – Так, смотри сюда, беспамятный, мы по тебе все бумаги подняли, розыскные списки внимательно поглядели и всё ж таки нашли, кто ты таков на самом деле будешь. Так вот, зовут тебя, оказывается, Тимофей, Тима. По батюшке ты Иванович, а фамилия твоя Гончаров. Сам из крепостных горнозаводских крестьян помещицы Аграфены Ивановны Дурасовой. Приписан был к Верхоторскому медеплавильному заводу. Закончил два класса церковно-приходской школы при храме Казанской иконы Божией Матери, а потом ещё вдобавок два в горнозаводском училище науки постигал. Ну вот, радуйся теперь, Тимоха, считай, что нашёл ты сам себя сейчас. А то всё – Димка я, Димка. Так вот не Димка ты вовсе, а Тимка Гончаров. Так бы ведь и жил дальше в полном своём неведенье.

– Спасибо вам, господин капитан-исправник, – учтиво поклонился уездному начальнику паренёк. – Вот и хорошо, что всё наконец-то разрешилось, ну всё, я уже свободен и теперь могу идти?

– Куда это? – усмехнулся капитан-исправник. – А ну-ка, Василий, выйди пока за дверь, только далёко от неё не отходи, скоро понадобишься.

Конвоир вышел, а Фёдор Евграфович, поскрипывая жирно смазанными сапогами, подошёл ближе к арестанту.

– Ты, видать, и правда, совсем памяти лишился, так я тебе немного её освежу, – проговорил он, оглядывая с головы до ног парня. – Ты, Тимоха, попал по постановлению волостного схода в рекрутские списки и теперича вовсе даже не крепостной человек, а самый что ни на есть слуга государя императора. Но при всём этом ты ведь ещё и умудрился сбежать в прошлом году по пути в город. Думали все, что тебя уже медведь давно сожрал, леса-то ведь у нас вокруг глухие. А ты вон, оказывается, по горам в это время лазил да башкой своей дурной о камни бился. Но всё это совсем даже теперь не шутки, голуба, ибо совершил ты преступление не против соседа, а супротив всей нашей державы и против самого государя императора, благословенного и милостивого монарха Александра Павловича. А что ты сейчас на меня своими глазками хлопаешь? Ты есть государственный преступник, Тимоха, ибо вместо того, чтобы чинно следовать к месту своей службы, решил вдруг в бега удариться. А за это что бывает, смекаешь? А за это тебя положено сейчас сечь кнутом нещадно, рвать ноздри клещами и выжигать на лбу калёным железом клеймо как беглому преступнику. Потом заковывать в кандалы и отправлять по этапу через Уральские горы к дальним сибирским рудникам да на вечную каторгу. Дойдёшь ли ты до места, мне это неведомо, слышал я, что половина арестантов по дороге дохнет, а ты вона какой сам худой. Ну а коли вдруг повезёт и всё же ты туда дойдёшь, то два, от силы три года кайлом помашешь, и всё равно тебя где-нибудь в шахте безо всякого отпевания потом зароют. Ну так что, даём мы ход твоему делу, а, беглый?