Энн Маккефри - Майор запаса

• Название: Майор запаса
• Автор: Энн Маккефри
• Жанр: Научная Фантастика

После долгой службы в армии всемогущей Интергалакгической Компании демобилизованная по инвалидности майор Янаба Мэддок попадает на Сурс, “планету с суровыми условиями существования”. При таких морозах, которые большую часть года свирепствуют на Сурсе, не может работать почти никакая техника и жизнь обитателей планеты чрезвычайно примитивна. Однако на деле эта простая с виду планета оказывается полна тайн. На Сурсе обнаружены залежи ценных минералов, но все экспедиции Компании пропадают без вести. Почему исчезают люди? Что вообще происходит на этой суровой и загадочной планете? Яна должна это выяснить...

---

— А что ты собираешься делать, когда выберешься отсюда? — спросил он Стива, когда они остались наедине в своей комнате.

— То же самое, что намеревался делать твой отец, только я получше к этому подготовлюсь. Я отыщу месторождение этих минералов, обозначу его вешками, возьму образцы...

— Наверное, для тебя будет даже лучше, что экспедицию поведешь ты, а не папа, — сказал Диего с горечью, которой от себя не ожидал — по крайней мере, он не думал, что заговорит так со Стивом.

— Эй, сынок! — Стив перестал складывать бумаги в сумку и повернулся к Диего. В его карих глазах плескалась затаенная боль и обида. — Все совсем не так, как ты думаешь. Для меня не было бы ничего лучше, чем если бы Фрэнк был в порядке и руководил этой экспедицией. Но ведь он и сам хотел бы, чтобы я продолжил его дело, разве нет?

Диего передернул плечами.

— Может, и хотел бы. А может, и нет.

— Ты это о чем?

— А тебе не приходило в голову, что, может, он таков, каков он есть сейчас, как раз потому, что ему не хочется продолжать то, что он начал?

— Что ты такое говоришь? То есть, по-твоему, выходит, что он сам хочет оставаться в таком состоянии? — недоверчиво спросил Стив. — Потому, что у него не получилось сделать дело до конца с первого раза? Диего, милый мой мальчик, ты говоришь глупости.

Диего снова пожал плечами. В том, как приподнялись и упали его плечи, явственно читалось раздражение и недовольство. Ему больно было думать о папе. И больно было думать о Лавилле. И ему не хотелось даже думать о том, что он может потерять еще и Стива. Поэтому он сознательно старался надавить на Стива, обидеть или запугать его — что угодно, только чтобы Стив не уезжал в эту экспедицию.

— Не знаю, Стив. Может, эта экспедиция — вовсе не такая уж хорошая затея, а? Вот скажи, что они собираются делать, если ты найдешь это месторождение?

— Ты переобщался с Банни и местными из поселка, Диего. Подумай головой. Компания вложила в эту планету до черта денег.

— А ты и рад случаю, — язвительно бросил Диего. — Я думал, вот, ты приедешь, будешь заботиться о папе... А все, что ты сделал, — это взял на себя его работу! Ты такой же, как и все остальные подхалимы из Компании! Тебе нет до нас никакого дела, ни до нас, ни до этой планеты, вообще тебя ни черта не волнует, кроме этой поганой Компании!

— Диего... Сынок...

— Я тебе не сынок! — пылко сказал Диего и кинулся к двери. — Пока! Я пошел к своему папе. И знай, если ты вернешься точно таким же, как он, я позабочусь о том, чтобы ваши кровати сдвинули вместе!

***

Когда люди, одетые в зеленые медицинские костюмы, считают, что должны тебя обследовать, нужно выполнять все их требования и по возможности даже помогать им. Особенно если за их спинами нависает огромный громила-десантник с маленькими, близко посаженными, мутными свинячьими глазками, из тех парней, которые до смерти любят выкручивать людям руки и отрабатывать кошмарные болевые приемы на живом и трепыхающемся беззащитном теле. Поэтому Яна подавила обиду и возмущение и беспрекословно терпела бесцеремонное обращение медиков — все эти процедуры: зондирование, уколы, отбор образцов тканей, прощупывание. Когда получалось, она скашивала глаза на экраны мониторов с данными обследования и старалась припомнить знания из медицины, которые получила совсем недавно, в госпитале на “Андромеде”, чтобы по результатам анализов понять, появились ли у нее за последнее время какие-нибудь положительные сдвиги в состоянии здоровья. Оказалось, что у нее стала гораздо лучше рентгенограмма — вокруг старых сросшихся переломов появились новые уплотнения, укрепляющие кости. Заметив Янин интерес, одна из женщин-медиков, тощая дама с узкими, хищными челюстями, развернула мониторы так, чтобы Яне не было видно. Так что Яна не смогла увидеть рентгенологическую картину своих легких, которая интересовала ее больше всего.

— В конце концов, это мое тело, и я имею полное право смотреть, — недовольно проворчала Яна.

Врачи не обратили на ее возражения ни малейшего внимания — они вообще, с самого начала, как только она поступила в их распоряжение, ни о чем с ней не говорили и воспринимали ее только как объект исследования. Яна уловила в их разговоре слова “необычная ремиссия”, “минимальные остаточные повреждения”, “регенерация” и “улучшение”. Последние два слова ей было донельзя приятно слышать, только она предпочла бы еще и знать, где именно медики обнаружили эти регенерацию и улучшение. Вообще-то ей не так уж и нужны были объяснения врачей, она и так понимала, что легкие у нее снова пришли в норму — ее несчастные больные легкие, которые, как ей говорили в госпитале на Андромеде, никогда полностью не исцелятся от повреждений, нанесенных отравляющим газом в Бремпорте. Сурс вылечил ее легкие. Но поверят ли врачи, что это сделала планета? Ясное дело, нет!

Медики еще долго обсуждали между собой ее состояние, даже когда Яна прошла все обследования. То один, то другой врач время от времени поглядывали на Яну с таким видом, будто опасались, что у нее вот-вот вырастут щупальца, или она вдруг покроется слизью, или вообще превратится в жуткого гуманоидного мутанта, которого им придется уничтожить во благо всего человечества.

Стараясь не обращать внимания на то, что внутренности как будто сжались в комок, Яна постаралась расслабиться — насколько это вообще возможно, когда лежишь пластом на хирургическом столе. Это ей прекрасно удалось, она даже задремала. Из приятного дремотного состояния ее вывело грубое похлопывание чьей-то жесткой ладони.

Охранник, которого Яна решила про себя называть “мутноглазиком” или “толстолобиком”, хрюкнул что-то невразумительное и толстым пальцем сделал ей знак вставать и идти за ним. Медики так увлеченно обсуждали свои открытия, что даже не заметили ее ухода. Яна обратила внимание, что ее охранник сильно потеет, на его форменной рубашке под руками и на спине темнели мокрые пятна. Когда они с мутноглазиком вышли в коридор, Яна поняла, в чем тут дело: в помещении было довольно жарко. Здесь наконец стали топить как полагается. Охранник пальцем показал в сторону, куда им надо было идти.

Яна автоматически запоминала путь и считала повороты — направо, налево, прямо по коридору, потом вниз по ступенькам. Она сильно пожалела, что раньше ей не попалась на глаза трехмерная схема внутреннего устройства космобазы. У Яны была хорошая, давно и накрепко укоренившаяся привычка не упускать возможности разведать все ходы и выходы того места, куда она попадала, даже если это могло никогда в жизни ей и не понадобиться. Тут вдруг Яна почувствовала через тонкую подошву бумажных тапочек, что пол под ее ногами вздрагивает — и у нее похолодело внутри. Такие сотрясения не могли быть вызваны никакой жесткой посадкой — разве что пилот при приземлении корабля был до безобразия небрежен.

Охранник грубо схватил ее за руку и толкнул в спину — вправо, где была дверь. Толстый палец мутноглазика недвусмысленно указывал, что она должна войти в дверь. Яна подняла было руку, чтобы постучать, но последовал очередной грубый пинок в спину, и она, пожав плечами, просто толкнула дверь и вошла.

В комнате, куда вела дверь, оказался человечек ничем не примечательной наружности, неопределенного возраста и среднего, обычного телосложения, зато с весьма примечательными знаками различия в петлицах. Полковник Психологической Службы сидел за небольшим столиком и внимательно всматривался в экран маленького монитора. Яна даже удивилась — едва она открыла дверь, хозяин кабинета поднял голову и небрежным жестом велел охраннику удалиться, потом указал Яне на единственный стул в этой весьма скромно обставленной комнате. Монитор он сразу же отключил.

— Майор Мэддок, я — полковник Фойуми Кхан, К-х-а-н, — представился человечек и едва заметно улыбнулся.

— Псих? Полковник кивнул.

— Обычное тестирование, как при любом назначении на новую должность, — сказал он уверенным и спокойным тоном — но Яне почему-то вдруг стало ой как неспокойно. — Медицинское обследование выявило, что вы сейчас в прекрасной физической форме, особенно по сравнению с состоянием вашего здоровья шесть недель назад. Очевидно, вам очень подходят условия жизни на этой планете.

— Правильнее было бы сказать, что это я подхожу планете.

Глаза полковника чуть расширились. Он поощрил ее:

— Вот как? И что, по-вашему, оправдывает такую формулировку?

— Мое выздоровление, конечно, — ответила Яна, стараясь выглядеть как можно невиннее. Что-то у этого типа слишком гладко все катится. Яна даже возгордилась, что Интергал прислал специально для нее следователя такого класса. — Здесь чудесное место для списанных в отставку по инвалидности.

Пол под ее ногами снова едва заметно содрогнулся. Кхан тоже заметил это и чуть нахмурился, глянул вниз, потом — снова на Яну. Она ответила ему насмешливым взглядом. Для себя Яна уже поняла, что эти сотрясения вызваны вовсе не аварией шаттла на посадочном поле. Это где-то что-то взрывают, и Сурс содрогается от очередной попытки Интергала добраться до вожделенных минеральных богатств. Чертов Торкель! Он не слышал ни единого слова из того, что она ему говорила.