Вильма Гелдоф - Девочка с косичками

• Название: Девочка с косичками
• Автор: Вильма Гелдоф
• Жанр: Военная проза
• Год: 2023
• ISBN: 9785001675006

1941 год, Нидерланды под немецкой оккупацией. Фредди Оверстеген почти шестнадцать, но с двумя тонкими косичками, завязанными ленточками, она выглядит совсем девчонкой. А значит, можно разносить нелегальные газеты и листовки, расклеивать агитационные плакаты, не вызывая подозрений. Быть полезными для своей страны и вносить вклад в борьбу против немцев – вот чего хотят Фредди и её старшая сестра Трюс. Но что, если пойти на больший риск: вступить в группу Сопротивления и помогать ликвидировать фашистов? Возможно ли на войне сохранить свою личность или насилие меняет человека навсегда? 5 причин купить книгу «Девочка с косичками»: • Роман написан по мотивам подлинной истории самой юной участницы нидерландского Сопротивления Фредди Оверстеген; • Книга переведена на семь языков, вошла в шорт-лист премии Теи Бекман и подборку «Белые вороны»; • Рассказывает о взрослении в бесчеловечное время; • Говорит о близких и понятных ценностях: семья, дружба, свобода, справедливость; • Показывает, как рождается сложный нравственный выбор во время войны. О ГЕРОИНЕ КНИГИ: Фредди Оверстеген родилась 6 сентября 1925 года в городе Харлем недалеко от Амстердама. Фредди было всего 14 лет, когда она присоединилась к движению Сопротивления. Фредди вместе со старшей сестрой Трюс и подругой Ханни Шафт участвовала в минировании мостов и железнодорожных путей (подкладывая динамит), а также они помогали спасать еврейских детей. Но основной её задачей было соблазнять немецких офицеров и завлекать их в укромное место в лесу, где в засаде уже поджидали старшие товарищи группы, которые ликвидировали врага. Фредди не стало 5 сентября 2018 года, за день до её 93-летия. Она не дожила до выхода книги, рассказывающей о её подвиге. О смерти Фредди Оверстеген писали не только в газетах Нидерландов, но и в The Guardian, The Washington Post, The Daily Telegraph, The New York Times, а также в датских, чехословацких, индийских, португальских газетах. «Её война никогда не прекращалась.» The Guardian «Это был источник гордости и боли – опыт, о котором она никогда не сожалела.» The Washington Post «Мать дала сёстрам только один совет: «Всегда оставайся человеком.» The New York Times

---

– Конечно, умеет, – отвечает за меня Трюс.

Я пронзительно свищу, сунув в рот большой и указательный пальцы.

– Свистнешь один раз – и мы переменим позицию. Смотри, Трюс, здесь ты войдешь в лес… – Палец Франса скользит по бумаге. – На самом деле тут всего одна тропинка. А у этой развилки спрячемся мы. Твоя задача – завтра к семи вечера привести туда фрица.

Трюс бледна как мел. Руки недовольно скрещены на груди.

– А что это вообще за фриц? – спрашивает она ледяным тоном. – Почему от него надо избавиться?

У меня перехватывает дух. Только теперь, когда Трюс произнесла эти слова, до меня доходит, что с ним сделают. Я тут же вспоминаю маму. Не убивайте. Никого, даже злодеев.

– Он полицейский из СД, который допрашивал «Гёзов», – отвечает Франс.

– И что?

– Один из них умер от пыток еще до казни.

Трюс на миг умолкает.

– От его руки?

Франс кивает.

– Он привязал парня к батарее и раскалил печку докрасна.

– Откуда тебе это известно?

– У меня есть в полиции человек, он на нашей стороне, передает мне информацию и…

– И мы должны верить на слово, что он на нашей стороне? – перебивает его Трюс.

– На нашей, – уверенно говорит Франс. – А что до эсдэшника, то он сейчас работает в Харлеме. Трудится не жалея сил, если ты понимаешь, о чем я.

– А имя у него есть? Как его звать?

– Генрих…

– Генрих Гиммлер, – шутит Вигер.

Остальные смеются.

– Краузе. Генрих Краузе, – заканчивает Франс. – Ну так что? Согласна?

Трюс угрюмо смотрит на него.

– Как далеко можно зайти, чтобы… – Она поднимает глаза к потолку, подыскивает слова, но не находит.

– Что бы ты сделала, если бы на кого-то напал лев? – спрашивает Франс. – Прикончила бы льва.

И правда, думаю я. Тот фриц – настоящий зверь.

– К тому же, – говорю я Трюс, – не мы с тобой его ликвидируем.

– Ликвидируем, – поправляет Франс.

– Ну да. Не мы с тобой, Трюс.

– Если ему не помешать… – Франс беспомощно разводит руки.

– Другого пути нет, – резко говорит Вигер. – Мы можем обратиться в полицию, но они с ним заодно.

– Мы хотим предотвратить смерть невинных людей, – объясняет Тео. Иногда он говорит как пастор на проповеди. Немного торжественно и всегда доброжелательно.

– Это я понимаю, – отзывается Трюс, – но…

– Полиция на службе у немцев, Трюс, им больше нет веры. – Франс повышает голос. – Террористы для них – это мы. А этому типу они позволяют пытать людей.

Трюс медленно кивает.

– Жаль, что мы не можем посадить его в тюрьму, – говорит она. – Было бы правильнее.

– Было бы, – соглашается Франс.

– Да, но это невозможно. – Я вытягиваю ниточку из обивки кресла.

– Увы, есть только один способ его остановить. – Франс смотрит на Трюс, вскинув брови. – Ну так как?

– Ладно, – холодно отвечает Трюс.

Пригнувшись к рулю, Трюс несется на велосипеде домой, будто за ней гонятся. Я трясусь на багажнике, ухватившись за него руками в толстых носках вместо варежек. Изо рта вылетают облачка пара. На полдороге Трюс устает и снижает темп.

– И как мне, по-твоему, быть, Фредди? – тяжело дыша, спрашивает она. – Как соблазнить такого типа?

Я прыскаю, но тут же жалею об этом. Трюс никогда не просит у меня совета.

– Дура ты! – сердится она. – А ну как он мне не поверит?.. Что тогда?

Она замедляет темп. Вихляя, проезжает по луже.

Да, что тогда?

– Франс же дал тебе поддельные документы? Возьми их с собой, – говорю я.

– Ну, это самой собой, – бурчит она.

– Тебя не арестуют, Трюс. Ты же не нарушаешь закон.

Стоит полная луна. Так светло, что в канале Лейдсеварт блестит вода, и я думаю: все пройдет хорошо. Все получится.

– А что, если его не… – Трюс останавливается, но потом продолжает: – Он ведь сможет меня опознать. – В ее голосе слышится страх.

Как бы я хотела ей помочь!

Трюс молча едет дальше. Когда мы въезжаем на нашу улицу, раздается вой воздушной тревоги.

– Поторопись! – визжу я.

Прямо над нами гудят моторы самолетов. Бомбардировщики, хотят смести нас с лица земли! Мигом отсюда! Нужно поскорее убраться с улицы. Когда мы с Трюс заползаем в каморку под лестницей, уже грохочут зенитки. В ожидании сигнала об окончании бомбардировки мы с Трюс и мамой тихонько переговариваемся. Мама сообщает, что завтра поедет к дедушке с бабушкой в Амстердам. Вернется только в понедельник. Я притворяюсь сонной и опускаю голову на колени, но на самом деле во мне зреет хитрый план.

6

– Вы прекрасно можете посидеть дома одни.

Мама говорит это беспечным тоном, но выпросить у нее семьдесят центов мне удается легче обычного. Теперь я могу осуществить свой план!

– Знаешь, что мы будем делать? – говорю я Трюс, пока мама наверху собирает вещи.

– Что?

– Пойдем в кино.

Трюс мотает головой.

– Да-да! На какой-нибудь романтический фильм, учиться искусству соблазнения, – самодовольно объявляю я.

– Какой дурацкий план! – Трюс грустно смотрит на меня и со вздохом пожимает плечами.

Днем того же дня мы удобно устраиваемся в мягких креслах кинотеатра «Рембрандт» на Гроте Маркт, главной городской площади. Как только на экране появляется немецкий новостной киножурнал, в зале начинают хрустеть пустыми пакетиками и пронзительно свистеть. Дежурный полицейский не слишком-то старается восстановить порядок. И мы с сестрой хрустим и свистим так громко, что вопли нацистских пропагандистов не долетают до наших ушей и мы едва замечаем жирдяя Геринга. С нас довольно и табличек «Евреям вход воспрещен», что висят у входа.

– Я знаю один анекдот, – говорит сидящая перед нами женщина соседу.

Я тычу Трюс в бок, и мы наклоняемся поближе.

– Встречаются как-то фриц и член НСД. Фриц говорит: «In Deutschland haben wir einen Führer». А тот ему: «Wir auch, aber wir sagen Leider». А фриц: «Das ist zufällig, das sagen wir auch»[15].

Мы с Трюс разражаемся хохотом. Сидящий позади парень стучит мне по спине, выдыхает в лицо дым от сигареты и кивает на экран. Начинается Dreimal Hochzeit[16]. По сюжету главные герои – русский князь Александр и простая девушка Вера – любят друг друга, но не могут обвенчаться, потому что она недостаточно высокого происхождения. (У нас с Петером с этим все в порядке, удовлетворенно думаю я. И сразу начинаю по нему скучать.) Князь со временем теряет свое положение в обществе и состояние, а Вера становится известной певицей, но и теперь они не могут вступить в брак: Александр стыдится своей бедности. Позже они встречаются снова. Князь работает в баре, а Вера стала манекенщицей. Наконец они могут пожениться. (Как мы с Петером когда-нибудь, после войны, думаю я. И тут же хочу прямо сейчас оказаться рядом с ним.)

Мама расплевалась бы от отвращения, увидев такую идиотскую историю, которая только подтверждает классовые предрассудки, – да, именно так она бы и выразилась. Но я смотрю с удовольствием.

Каждый раз, когда героиня принимает соблазнительную позу, вертит бедрами, хлопает ресницами, я сжимаю руку Трюс. Теперь ясно, что нужно делать: вовсю улыбаешься, немного прохаживаешься, покачивая бедрами, потом останавливаешься, уперев руку в бок, и заглядываешь мужчине глубоко в глаза. У меня бы получилось. А вот у Трюс… я кошусь на нее. Сложив руки на груди, сестра хмуро взирает на экран.

Сеанс закончен, князь женился на своей возлюбленной, и я довольно вздыхаю. Трюс тоже вздыхает, но по-другому.

* * *

В штаб-квартире на Вагенвег я рассказываю Франсу, что мы сходили на Dreimal Hochzeit.

– Поучиться, как это делается.

Он смеется.

– Хитро придумано!

Я сияю.

– Да, правда же?

Но я быстро стираю улыбку с лица. Ему необязательно видеть, как меня радует всякий его комплимент.

– Очень хитро, – повторяет он. – Ведь о политике с этим типом ты говорить не будешь? Слышишь меня, Трюс?

– Нет, пожалуй, не буду, – отзывается сестра.

– Ни слова о политике! – повторяет он. – Только флирт, больше ничего. – Смягчившись, Франс спрашивает: – И чему же ты научилась, Трюс? Изобрази-ка.

Трюс снова вздыхает, но все-таки встает. В тот же миг раздается воздушная тревога. Франс только что показал нам просторный подвал, но никто из мужчин не двигается с места.

– Здесь бомбить нечего, – объясняет Тео.

Пока ревет сирена, Трюс с вымученной улыбкой прохаживается туда-сюда вдоль стола. Ее бедра дергаются, будто она хромает. Я прикрываю рот рукой. Может, если она еще недельку потренируется, но это… У меня вырывается смешок. Потом икает Абе. И тут уже грохаем мы все.

Вигер хлопает себя по коленям от хохота.

– Задница что надо, – говорит он сквозь смех. – Этого не отнять.

Хохот старика Виллемсена переходит в приступ кашля.

– Да провалитесь вы! – кричит Трюс. Она останавливается, широко расставив ноги и уперев руки в боки. – Сами бы попробовали!

Вигер встает и неожиданно ловко и вызывающе принимается вилять бедрами, вызывая очередную волну хохота.